Долголетие как образ жизни. Вот это можно реализовать уже сегодня, а значит, торговцы всех мастей предлагают эликсиры продления человеческой жизни из всего, что существует под солнцем, включая само солнце. Чтобы не ходить вокруг да около, скажу сразу, что трое ведущих исследователей процесса старения – Джей Ольшански, Леонард Хэйфлик и Брюс Карнс – однозначно заявили в Scientific American («В фонтане молодости правды нет» / No Truth to the Fountain of Youth, июнь 2002 г.): «Ни одно из продающихся сегодня средств – ни одно – не приводит к достоверному замедлению, прекращению или развороту старения человека, а некоторые из них попросту опасны».

Например, никто не доказал, что антиоксиданты, которые принимают как добавки, снижающие вредное влияние свободных радикалов на клетки, замедляют старение. На самом деле свободные радикалы – необходимый атрибут клеточной физиологии. Гормонозаместительная терапия, еще одна популярная панацея от старения, эффективна в случае некоторых кратковременных сбоев, например при потере мышечной массы и силы у мужчин старшего возраста и женщин после менопаузы. Но долговременные отрицательные побочные эффекты этого метода до сих пор не изучены, а замедление процесса старения – не доказано.

Я всю жизнь занимаюсь велосипедным спортом и могу с радостью сообщить, что правильное питание и упражнения – проверенные и работающие способы продлить жизнь. Они в сочетании с современными медицинскими технологиями и методами оздоровления за прошедший век увеличили среднюю продолжительность жизни почти вдвое. К сожалению, это лишь позволит большему количеству людей приблизиться к непреодолимому барьеру – 120 лет, прежде чем окончательно и неотвратимо разделить участь всех смертных, независимо от того, как вы лично реализуете идею Дилана Томаса[63], увековеченную в западной литературе:

Бунтуйте сколько хотите, но помните о 6 млрд и 100 млрд до них. Пока наука не найдет способа продления здоровой жизни, нужно наслаждаться отведенным нам временем, каким бы скоротечным оно ни было.

В стихотворении 1916 г. «Плащ» Уильям Батлер Йейтс пишет:

Подставьте вместо песен религию, а вместо плаща – науку, и вы увидите в развязке стихотворения Йейтса, в чем суть глубинного различия между наукой и религией:

Слепая вера всегда была сутью религии, пока наука не стала главенствующей системой определения достоверности реального, соблазняя верующих применять ее инструментарий к сверхъестественному. Хотя большинство потуг в этом жанре не более чем наукообразные речи и религиозный вздор, некоторые из них требуют ответа от института науки хотя бы для того, чтобы защитить институт религии: если вера связана с наукой, что случается, когда в науке происходят изменения? Одна из самых новаторских работ этого жанра – «Вероятность Бога» (The Probability of God), книга физика Стивена Анвина. Если ранние исследования квантового тяготения убедили его в том, что Вселенная имеет вероятностную природу, то более поздние работы в области анализа риска позволили выполнить итоговый расчет.

Анвин отвергает большинство научных попыток доказать божественное – антропный принцип, теорию разумного замысла – и считает, что «такие доказательства не могут ничего ни подтвердить, ни опровергнуть». Вместо этого он использует байесовский подход, статистический метод, разработанный в XVIII в. пресвитерианским священником и математиком Томасом Байесом. Анвин начинает с 50 %-ной вероятности существования Бога (поскольку 50/50 отражает «максимальное неведение»), а затем применяет модифицированную теорему Байеса:

Вероятность существования Бога после учета свидетельств – это функция вероятности до учета, умноженной на D («индикатор божественности»): 10 указывает, что свидетельство становится в 10 раз вероятнее в случае существования Бога, 2 – вдвое вероятнее в случае существования Бога, 1 – не меняется, 0,5 – становится несколько более вероятным, если Бог не существует, а 0,1 – намного более вероятным, если Бог не существует. Анвин предлагает следующие значения для шести свидетельств: признание добродетели (D = 10), существование морального зла (D = 0,5), существование естественного зла (D = 0,1), земные чудеса (молитвы) (D = 2), внеземные чудеса (воскрешение) (D = 1) и религиозный опыт (D = 2).

Анвин подставил эти значения в формулу выше (последовательно так, что Pпосле из первого вычисления становится Pдо во втором вычислении и т. д. для всех шести D) и пришел к выводу, что «вероятность существования Бога – 67 %». Затем он, правда, признается: «Это число субъективно, поскольку оно отражает мою оценку свидетельств. Это не расчет значения числа пи».

И в самом деле, отталкиваясь от моей собственной теории эволюционного происхождения морали и социокультурной основы религии и веры в Бога, если начать с 50 %-ной вероятности существования Бога (как делает Анвин), то я оцениваю вероятности так: признание добродетели (D = 0,5), существование морального зла (D = 0,1), существование естественного зла (D = 0,1), земные чудеса (D = 1), внеземные чудеса (D = 0,5) и религиозный опыт (D = 0,1). С этими значениями вероятность того, что Бог существует, равна 0,02, или 2 %.

В любом случае субъективная составляющая формулы сводит процесс к занимательному умозрительному упражнению – сродни математическим головоломкам. По моему мнению, вопрос существования Бога неразрешим научно. Так что все подобные наукообразные богословия убедительны лишь для тех, кто и так верит. Религиозная вера зависит от множества социальных, психологических и эмоциональных факторов, которые имеют крайне мало общего с вероятностями, доказательствами и логикой. Это неизбежная слабость веры. Это также, бесспорно, величайшая ее сила.