Меня часто представляют «профессиональным скептиком», поэтому люди считают просто необходимым озадачить меня рассказом о каком-нибудь крайне маловероятном событии. Предполагается, что, если я не смогу дать удовлетворительного естественного объяснения именно этому событию, то общая идея существования сверхъестественного останется в силе. Обычно рисуют картину, как приходит мысль или снится сон о смерти друга или родственника, а через пять минут раздается звонок и сообщают о неожиданной смерти этого человека.

Хотя я не всегда могу объяснить конкретные случаи, в теории вероятностей закон больших чисел показывает, что событие, вероятность реализации которого мала в небольшой выборке, становится вероятным в большой выборке. Другими словами, шанс один на миллион выпадает в Америке 321 раз в день.

В чудесной книге «Разоблачено!» (Debunked!) Жорж Шарпак, физик из CERN, и Анри Брок, физик из Университета Ниццы, показывают, насколько информативно применение теории вероятности к таким событиям. Возьмем случай предчувствия смерти и предположим, что вы узнаете о смерти 10 человек за год и думаете о каждом из этих людей раз в год. Год – это 105 120 пятиминутных отрезков, в которые вы могли бы подумать о каждом из этих 10 человек – шанс 1 на 10 512 явно невелик. Но в Америке 321 млн жителей (на 2015 г.). Для наших вычислений допустим, что все они думают как вы: 1/10 512 × 321 000 000 = 30 537 человек в год, или 84 человека в день, для которых это невероятное предчувствие становится вероятным. Предвзятость подтверждения никто не отменял (мы замечаем попадания и пропускаем промахи, когда дело касается наших убеждений), поэтому, если хотя бы двое из этих людей выложат свои удивительные истории в публичном форуме (или, свят-свят, в программе Опры), может показаться, что паранормальное доказано. А на самом деле это всего лишь действие законов вероятности в большой выборке.

В другой форме этот принцип предложил Фримен Дайсон, физик из Института перспективных исследований, в рецензии на книгу «Разоблачено!» под заголовком «Закон чудес Литтлвуда» (Джон Литтлвуд был математиком в Кембриджском университете): «В течение жизни обычного человека чудеса случаются примерно раз в месяц». Дайсон объясняет: «Когда мы бодрствуем и ведем активный образ жизни, примерно по восемь часов в день, мы видим новые события и узнаем о них примерно каждую секунду. Общее число событий, произошедших с нами, достигает 30 000 в день, или около миллиона в месяц. За редким исключением, эти события – не чудеса, они незначительны. Так что следует ожидать в среднем одного чуда в месяц».

Несмотря на это убедительное объяснение, Дайсон приходит к «устойчивой» гипотезе о том, что «паранормальные явления могут существовать на самом деле», поскольку, по его словам, «он не редукционист», а «то, что паранормальные явления реальны, но лежат за пределами науки, подтверждается массой данных». Эти данные никем не проверены, признает он, но, так как его бабушка была целительницей, а его двоюродный брат издает журнал Journal of Psychical Review парапсихологической направленности и поскольку наблюдения, собранные Обществом парапсихологических исследований и другими организациями, предполагают, что в определенных условиях (например, в стрессовом состоянии) некоторые люди демонстрируют паранормальные способности (если только не применяется экспериментальный контроль, при котором эти способности исчезают), «можно вполне допустить правдоподобность существования мира ментальных явлений, слишком зыбкого и эфемерного, чтобы его обнаружить с помощью грубого инструментария науки».

Фримен Дайсон – один из великих мыслителей современности, и я безгранично им восхищаюсь. Но даже гений такого масштаба не может преодолеть когнитивные искажения, допускающие бессистемное мышление, основанное на единичных случаях. Единственный способ узнать, стоят ли за этими случаями реальные явления, – провести контролируемые тесты. Люди либо могут читать мысли других (или экстрасенсорные карточки), либо нет. Наука недвусмысленно продемонстрировала, что не могут. Ч. т. д. И пусть вы холист, а не редукционист, о парапсихологии ли речь или о постигающих людей бедах – от этого ничего не меняется.

Когда мне было 17, я купил машину своей мечты – Ford Mustang 1966 г., голубой с белой виниловой крышей, анатомическими сиденьями и мощным восьмицилиндровым двигателем объемом 4,7 л, который мог держать стрелку спидометра на отметке 225 км/ч. Как и все другие молодые люди с зашкаливающим тестостероном, за следующие 15 лет я поломал и заменил практически все части этой машины, так что к моменту продажи в 1986 г. в ней едва ли осталось что-то от изначальной комплектации. Тем не менее я провернул выгодную сделку, потому что Mustang 1966 г. стал коллекционным экземпляром. Хотя его детали не были аутентичными, его суть – мустанговость – была в самой модели. Сущность моего Mustang – его «душа» – больше, чем куча частей: это определенным образом организованная информационная структура.

Эта аналогия применима и к людям, и к душам. Мои сегодняшние мозг и тело состоят из других атомов и молекул, чем в момент рождения 8 сентября 1954 г., более 60 лет назад. И все равно я – «Майкл Шермер», информационная структура, записанная в моей ДНК и нейронной памяти. Мои друзья и семья не меняют отношения ко мне каждую минуту, хотя атомы и молекулы постоянно приходят и уходят из моего тела и мозга: они предполагают, что базовая структура не меняется. Моя душа – информационная структура.

Дуалисты считают, что тело и душа – отдельные сущности и что душа будет жить после смерти физического тела. Монисты полагают, что тело и душа – едины и смерть тела – распад ДНК и нейронов, которые хранят информационную структуру, – означает конец души. До тех пор пока не появятся технологии, позволяющие скачивать наши информационные структуры на более долговечные носители, чем электрическое содержимое наших углеродных белков (одно из предложений – кремниевые чипы), информация будет умирать вместе с нами.

Главное препятствие, не позволяющее принять монистическую позицию, – в том, что она противоречит интуиции. Пол Блум, психолог из Йельского университета, в своей увлекательной книге «Дитя Декарта» (Descartes' Baby) утверждает, что мы рождаемся дуалистами. И дети, и взрослые говорят: «мое тело», как будто «мое» и «тело» относятся к разным вещам. В одном из множества экспериментов, описываемых Блумом, маленьким детям рассказывают историю о мыши, которую съел крокодил. Дети соглашаются, что тело мыши мертво – ей не надо в туалет, она не может слышать, и мозг ее больше не работает. Но они настаивают, что мышь все еще голодна, боится крокодила и хочет домой. «Это основа для более связного представления о посмертии, которое наблюдается у детей постарше и у взрослых, – объясняет Блум. – Когда дети узнают, что мозг связан с мышлением, они не заключают, что он источник психической жизни, они не становятся материалистами. Они трактуют "мышление" в узком смысле и делают вывод, что мозг – когнитивный протез, добавка к душе, усиливающая ее вычислительную мощность».