– Я поеду следом. Лучше подстраховаться, чем всякий раз потом жалеть, – сказал он, не давая возразить.

– Ладно, спасибо.

Неужели ей действительно что-то известно? Что-то подспудное, гадала Шелби, пока ехала домой в сопровождении Форреста. Он прав, теперь она может спокойно оглянуться назад, попробовать припомнить малейшие признаки того, что Ричард в чем-то замешан. Телефонные разговоры, резко обрывавшиеся при ее появлении. Запертые на ключ дверцы и ящики столов или шкафов. Нежелание отвечать на вопросы о том, чем он занимается или куда едет.

Она думала, у него интрижка на стороне, причем не одна. Но мысль о том, что он замешан в грабеже, до сегодняшнего дня, даже после разговора с этим детективом, ни разу не приходила ей в голову, тем более в таком крупном грабеже. Ювелирные изделия на миллионы долларов?

Куда уж крупнее!

А теперь? Когда ей все стало известно? Она покачала головой. У нее-то ничего нет! Ровным счетом ничего.

Шелби подрулила к дому.

Собрала вещи, помахала Форресту. И вошла.

Первое, что она услышала, был детский смех. И мгновенно все остальное отошло на задний план.

После объятий и поцелуев, после возбужденного рассказа о том, как прошел ее день в компании Челси, Кэлли устроилась за книжкой-раскраской, а Шелби принялась помогать маме на кухне.

– Тебя в комнате ждет прекрасный букет белых тюльпанов, – заметила Ада-Мей.

– Ой, мама, мои любимые! Спасибо!

– Это не мне спасибо. Их привезли час назад. От Гриффина. – Ада-Мей с улыбкой взглянула на дочь. – Кажется, у тебя появился ухажер, Шелби-Энн.

– Как мило с его стороны!

– Он вообще милый парнишка, но при этом в нем нет никакой слащавости. Очень приятный молодой человек.

– Я, мама, никаких ухажеров не ищу. И молодых людей тоже.

– А мне всегда казалось, что когда не ищешь, а все само происходит, жить намного интереснее.

– Мама, мне надо думать не только о Кэлли и своих долгах, но и о том, что на меня свалилось сегодня утром.

– Жизнь продолжается, девочка. И молодой человек, способный прислать тебе цветы, добавляет ей приятных красок.

Это действительно так. Глядя на белые тюльпаны, Шелби не могла этого отрицать. Мои любимые цветы, подумала она, значит, он посоветовался с кем-то сведущим. Погруженная в эти размышления, Шелби стала переодеваться. Для своего дебютного вечера она выбрала простое черное платье классического покроя.

Хотел того или нет, но Гриффин превратил их отношения в роман, которого у нее уже очень давно не было.

И наверняка он знал, что цветы напомнят ей то, как он ее целовал – теперь это случилось уже дважды. Винить его за это было невозможно – как и себя за греховные мысли: она думала о том, что и от нового поцелуя не отказалась бы.

Шелби вдела в уши сережки. Сначала она думала выбрать что-то броское, подходящее для сцены, но потом остановила выбор на строгих, под стать платью, а волосы только заколола над ушами и распустила по спине буйными локонами.

– Как думаешь, Кэлли? – Она повертелась перед дочкой. – Как я выгляжу?

– Красивая мама!

– Красивая Кэлли!

– Хочу с тобой! Пожалуйста, пожалуйста!

– Ой, мне так жаль, что нельзя взять тебя с собой. – Шелби присела на корточки и погладила девочку по голове. Та надула губки. – Но детей туда не пускают.

– Почему!

– Такой порядок.

– Дядя Форрест следит за порядком.

Шелби со смехом обняла малышку.

– Да, следит.

– Угу. Он мне сказал. Он может меня взять.

– Не сегодня, малыш. А я тебе сейчас что-то скажу. На следующей неделе я тебя как-нибудь возьму с собой на репетицию. Это будет представление специально для тебя.

– И я смогу надеть свое нарядное платье?

– Почему бы нет? Сегодня с тобой останутся бабуля с дедулей, вот наиграетесь! – А после первого выхода приедут и сменят их ее родители.

Приятно знать, что родные тоже будут в зале.

– Ну, теперь пошли вниз. Мне пора ехать.

Народу набилось битком. Она ожидала, что в первый вечер людей придет много: одни – из чистого любопытства, другие – из числа родных и друзей, в порядке поддержки. Неважно, что побудило их прийти, ей было приятно видеть столько лиц и знать, что хотя бы в этот вечер она свои деньги получит не зря.

Она бессчетное число раз услышала слова благодарности и теплые пожелания, пока добралась до столика впереди, где сидел Грифф.

– Выглядишь сногсшибательно!

– Спасибо, так и было задумано.

– План удался.

– Спасибо за цветы, Гриффин. Очень красивые!

– Рад, что тебе понравилось. Эмма-Кейт с Мэттом уже едут. Или почти едут. Я уже раз десять отгонял желающих занять их места. Одного великана, которого Тэнси называла Большим Бадом, так пришлось гнать буквально.

– Большой Бад? Он здесь? – Шелби быстро оглядела зал и заметила втиснутую в одну из кабинок мощную фигуру, увлеченно склонившуюся над ребрышками, в то время как тощая девушка напротив со скучающим видом ковыряла вилкой в тарелке.

– Мы вместе учились в старших классах. Слышала, теперь он дальнобойщик.

Она не договорила, потому что взгляд ее выхватил из толпы Арло Кэттери, и их глаза встретились.

Совсем не изменился, подумала она. И от этих бесцветных, глядящих в упор глаз у нее, как и прежде, побежали по спине мурашки.

Он сел на свое место за столом, где было еще двое мужчин – кажется, те двое, с которыми он всегда тусовался.

Хорошо бы они тут надолго не задержались, подумала Шелби.

– Что-то не так? – спросил Грифф.

– Да нет, ничего, просто человек из прошлой жизни. Я так и знала, что кто-то явится из любопытства – поглазеть, поднялась я или скатилась.

– Это же сенсация, – ответил Грифф. – Сегодняшний день проходит под знаком сенсации, и эта сенсация – ты.

Она обернулась, позабыв про Арло.

– Ты не слишком словами бросаешься?

– Слова должны что-то обозначать. Это слово обозначает тебя. Да, мне ведь поручено передать тебе, что Тэнси пригласила твоих родителей и Клэя с Джилли. – Он показал на столик справа с крупной табличкой «Стол заказан». – И никто, кстати, с ней не спорил. Даже Большой Бад.

– Ну, для Большого Бада Клэй всегда был авторитетом. Грифф, он нормальный парень, только упрямый иногда бывает. Мама с папой скоро прибудут, она никак прихорашиваться не закончит. Я рада, что ты сегодня здесь.

– Где же еще я могу быть?