месте. А эта вот расползается. Видишь, она словно обнимает матку, причем… я даже не понимаю, как это происходит. Словно вдруг все ткани превратились в… так не бывает, конечно. Пусть сканирование силой и точно, но как метод еще нужно дорабатывать. Может, дело в диффузности, в том, что здоровые клетки перемешались с больными, хотя тоже как-то… главное, что она большая. Про скорость роста я ничего сказать не могу. Тут наблюдать надо, а данных, как понимаю, нет… из хорошего…

- А есть и хорошее?

- Есть, конечно… относительно. Метастаз не наблюдаю.

- И это…

- И тут снова многое зависит от того, с какой скоростью развивается опухоль, - Ульяна очертила полукруг на проекции. – Если сейчас сделать кесарево, удалить матку и провести пару курсов терапии, то шансы у тебя и вправду будут неплохими.

Мария поджала губы.

- Возможно, тебе повезет, и будет в запасе еще неделя. Или месяц. Или даже два или три, но особо я бы не рассчитывала. Любая опухоль в своем развитии проходит некоторые стадии, и практически неминуемо даст метастазы. А вот когда появятся они, что-то сделать будет куда сложнее.

- Ты же говоришь…

Она обняла живот.

- Я все-таки настоятельно рекомендую госпитализацию, - Ульяна не пыталась пугать. – Мы начнем колоть препараты, которые ускорят развитие ребенка…

- Это вредно!

- Расти сиротой тоже не слишком полезно, - отрезала она. – Поверь, их используют давно и польза много выше. Добьемся того, чтобы легкие раскрылись. И будем молиться, чтобы раскрылись они как можно скорее. И чтобы гормоны не подстегнули опухоль. И чтобы сама она развивалась не слишком быстро, и чтобы… много чего «чтобы».

- И тогда…

- Тогда, если все сложится, если повезет, то… опухоль удалим. Проведем пару курсов терапии. Сейчас и вправду появились новые методы, которых не было двадцать лет тому. И шансы у тебя будут выше, чем у твоей матери.

- Шансы… значит, ты не уверена?

- Опухоли подобного рода – одни из самых пакостных, - Ульяна сказала это не сразу. – И часто бывает, что и развиваются они практически моментально, и метастазы… то, что их нет сейчас не значит, что их не будет завтра. Или послезавтра.

- Все равно, - Мария посмотрела на стену. – Даже если я соглашусь… сегодня… родить… это ведь не даст гарантии, что я выздоровею?

- Не даст.

- Видишь. Значит, пусть будут препараты. Я… я лягу в госпиталь. Только папа пусть рядом будет. Так можно?

- Конечно, думаю, бабушка и сама настояла бы…

- У него в последнее время тоже со здоровьем что-то, - пожаловалась Мария. – Уставать стал. И сердце. Он не жалуется, но и обследоваться не хочет.

- Не волнуйся, - улыбка Ульяны походила на оскал. – От моей бабушки еще никто не уходил необследованным…

И Мария фыркнула.

А потом…

- Еще… ты можешь сделать так, чтобы он не знал, что со мной?

- Отец?

- Муж… я подала на развод, но время…

- Это тот, который изменяет? – уточнила Ульяна. – Не вопрос. Я скажу бабушке, что он тебя сильно нервирует. И его не то, что к тебе, его к госпиталю в принципе не подпустят. Так что договорились? Я останусь тут… буду проводить сканирование раз в пару дней. И как только легкие раскроются… еще у бабушки подруга есть. Неонатолог. Она как раз специализируется по стабилизации недоношенных детей…

Ульяна взяла Марию под руку и потянула за собой.

- …ты бы знала, каких детей она выхаживала… не буду врать, что вовсе без последствий, но сейчас она тестирует искусственную среду, которая имитирует…

Ульяна вела Марию к выходу.

А я думала.

Думала и понимала, что думать-то не о чем. Что… решение принято. Главное, дождаться. Неделя? Две? Сколько получится. Но расти сиротой и вправду радости мало.

Особенно, если больше о тебе позаботиться некому.

Я осталась в гостиной и не удивилась, когда в ней появился княжич.

- Ты как? – он выглядел обеспокоенным.

- Так себе… сложно сказать девочке, которая думала, будто у нее вся жизнь впереди, что этой жизни и не осталось. Хорошо, что говорить пришлось не мне.

Лют молча протянул бокал.

А я взяла.

И опустилась в кресло. Пригубила. Белое вино оказалось легким, слегка кисловатым, но с тонким ароматом летнего солнца.

- От меня опять ждут чуда, - пожаловалась я.

Вот напьюсь и учудю.

Имею право.

- Ждут. Иногда чуда очень хочется.

- Я понимаю. И почему-то чувствую себя виноватой, хотя ничего не обещала. И вообще к этой истории я отношения не имею. Но все равно чувствую себя виноватой! Это неразумно. Нерационально. И еще что-то там «не». Сам придумай.

Лют усмехнулся.

- С чудесами разум и рациональность не работают.

- Я знаю, - я допила вино. – Что там?

- Опера. Потом князь представит обществу Зара и Стужу… должен был сразу, но ждал, что появится кто-то из её родни.

- Не появились?

- Нет. Дед вроде бы как разговаривал… недоволен остался.

- Отказались?

- Это вряд ли. Отказать Стуже от рода… в обществе не поймут. Да, она сбежала, но станут говорить, что её вынудили, что фактически выбросили за дверь. А это очень плохо. Репутация пострадает так, что не отмоешься. Да и Император подобного без внимания не оставит. С другой стороны и поддержку они оказывать не обязаны. Для общества это знак, что выбор дочери они не одобряют.

- А она выбирала?

- Если допустила столкновение, то да.

- Какая… дичайшая чушь! – я даже восхитилась этаким извивом логики. И задумалась. Интересно, если бы меня не оставили с мамой… точнее, если бы мама не осталась с людьми, а ушла жить к потомкам фэйри, что было бы?

Меня бы тоже вот так, сговорили, не слишком интересуясь моим мнением насчет жениха?

Хотя… кому я, наполовину человек, обыкновенная до крайности, там была бы нужна? Жила бы вечной приживалкой, напоминанием о совершенных ошибках. Скорее всего.

- Есть те, кто думает, как ты, - заметил Лют. - Большей частью из молодых. Старые обычаи давно себя изжили. Слепое следование им по меньшей мере глупо и все такое…

- А ты? Ты как думаешь?

Мне было действительно интересно. А еще… наверняка те самые старые обычаи, которым нужно следовать, не одобряли невест не их рода. У оборотней понятно – суженая, она суженая и есть. Любую