— Всё одно мало, батя…

Великий князь угрюмо засопел.

— Сам знаю. Но боле ратных людей я тебе дать не могу, сынок. Они тут нужнее будут.

— Понял я, батя.

— Попрошу князя Романа Ингваревича — великий князь криво усмехнулся — Ежели мы рязанцам не помогли, так пусть хоть они нам помогут… Князь Роман зело зол на поганых, вот и пусть соберёт рязанцев, кого найдёт. Под твою руку сами они не пойдут, а с Романом… Ты что молчишь, Еремей Глебович?

— А что тут скажешь, княже… Всё и так ясно… Вот одно только — сколь надо простоять?

— Дней десять хотя бы… Возможно?

— Вряд ли…

— Тогда сколь сможете. Владимир!

— Тут я, батя.

— Вы с воеводой Филиппом займёте Москву. Ежели Всеволода сомнут…

— Когда сомнут, батя — поправил Всеволод.

Князь Георгий замолк, туча-тучей. Но сдержался.

— Ладно. Опосле Всеволода твой черёд держать татар будет.

— Понял, батя. Сколько войска с собой мне дашь?

И снова тяжко молчит великий князь.

— Нисколько. Полторы сотни ратных в Москве, и это всё.

— Но батя!..

— Всё, я сказал! Филиппа Няньку с тобой отправляю — мало тебе? И покуда твой старший брат Коломну держит, собирайте мужиков со всей Москвы и весей окрестных. И держаться! Держаться!

— У меня вопрос, княже, — подал голос воевода Филипп, прозванный в народе Нянькой. — А не обойдут поганые Коломну да Москву лесами?

— Это вряд ли. Леса наши степнякам незнакомые, а зимой и вовсе непролазные. Нет, думаю, пойдут они по рекам. По Оке до Коломны, а от Коломны по Москве-реке… А уж от Москвы по Клязьме к нам пожалуют.

И снова замолчал. Тяжёлое молчание повисло в горнице, только бояре сопели.

— Мстислав!

— Тут я, батя.

— Тебя с воеводой нашим Петром Ослядюковичем оставляю во Владимире. Ратных людей тебе оставляю, пешников три тысячи. Всех прочих сами соберёте. Всех на стены поставите, хоть монахов.

Он снова замолк.

— Как с Суздалем будет, батя?

— С Суздалем… — князь тяжело помолчал. — Вот что. На два города рати никак не хватит. Да и стены в Суздале не те, что во Владимире. Так что надобно всех суздальцев, кто на ногах, перевести во Владимир. Всех, я сказал! И не медля. Неча оборонять град обречённый, только ратных людей зря класть. Всё одно пожгут.

— Понятно, батя.

— Чтобы не пасть в поле без толку, как князья рязанские, муромские да пронские, надобна могучая рать. А потому выступаем сегодня. Сам поеду сбирать рать великую! К племяннику Васильку в Ростов гонцов отрядить немедля, и в Переяславль-Залесский к брату! И всем прочим князьям да воеводам наказ — собрать всех, кто может держать оружие. И когда обступят поганые град Владимир, вот тут-то мы их… Ладно. Всё у меня!

— … «Во времена Анбасы появился на земле Галисии дикий осёл по имени Пелайо. С тех пор он начал защищать христиан, которые все ещё оставались, от мусульман. Мусульмане повсюду боролись против иноверцев и принуждали их бежать прочь со своей земли. Они уже овладели Астурией и готовились к походу в земли франков, потом победили Памплону в Галисии и не осталась больше там немусульманских земель. Но осталась скала, где защищался король по имени Пелайо с тремястами солдатами. Воины ислама не прекращали нападать на него ни днём, ни ночью. Солдаты Пелайо умирали от голода, но не сдавались. У них почти не было пищи, кроме мёда, который они добывали у пчёл в трещинах скалы. Ситуация для мусульман стала болезненной, и, наконец, они решили уйти, говоря: «Триста диких ослов, что плохого они могут сделать нам?»»

За столом, в укромном углу библиотеки ростовской, сидели четверо: княгиня Ростовская, библиотекарь-книжник Савватий, княжич Борис и кошка Ирина Львовна — последняя, впрочем, на столе. Три свечи в подсвечнике ярко освещали толстую книгу, написанную непривычными для русского взгляда витиеватыми буквами. Глаза маленького мальчика блестели от возбуждения.

— Дядько Савватий, вот герой был этот Пелайо!

— Воистину герой, Борис Василькович. Совсем о ту пору пригнули в земле той христианский люд жестокие мавры, и всем казалось — навсегда это. Но не сдался король Пелайо, не отрёкся от христианской веры, не смалодушничал, как иные владыки, и тем народу своему великий пример показал.

Отче Савватий отпустил страницу, и Ирина Львовна, сидевшая на столе и придирчиво контролировавшая правильность перевода иноземного текста, тут же перевернула её лапой, к вящему удовольствию княжича Бориса.

— Ну, что дальше-то было, дядько Савватий?

— Дальше? Дальше много всего было. Те, кто не сдался, дали начало нынешним королевствам христианским Галисии, Кастилии, Наварре, Леону и Арагону. Поднимались из руин города, порушенные свирепыми маврами, шаг за шагом отвоёвывались из-под чужеземного ига исконные земли. Много раз пытались мусульманские владыки исправить давнее упущение, да только время вспять не повернуть. Кто не успел, тот опоздал, а кто не сумел — тот не смог. Не было уже у мавров той силы, что была вначале. Распалось величайшее государство мусульманское, именуемое Халифат, и грызлись за власть их владыки меж собой, аки собаки за кость брошенную…

— А короли христианские нет?

Савватий поперхнулся, глянул на мальчика искоса. Гляди-ка, в самую точку вопрос… Смышлёный растёт парень.

— Всякое меж собой бывало. Токмо когда угроза от мавров исходила, тут они все друг за дружку вставали, распри на время позабыв. Научены, вишь, уже были горьким опытом.

Кошка одним движением лапы перевернула следующую страницу.

— Да погоди ты, животина, мне так за тобой не угнаться! — возмутился Савватий, переворачивая страницу назад. Ирина Львовна коротко мявкнула, очевидно недовольная невысоким уровнем грамотности книгочея. Борис засмеялся, и Мария тоже улыбнулась.

— И вот уже пятьсот лет воюют они с маврами за право жить на своей земле так, как должно жить христианину. И решились мавры таки покончить с непокорными раз и навсегда. Призвали они в правители могущественного мусульманского владыку халифа альмохадов аль-Насира, дабы защитил их и навсегда покончил с христианами. Собрал тот владыка войско несметное, двести сорок тысяч…

— Двести сорок тыщ? — глаза мальчика распахнулись во всю ширь.

— Или чуть поболее. И думалось, нет такой силы, чтобы противостоять несметным полчищам. Но собрались в городе Толедо все христианские короли — Альфонсо Восьмой, король Кастилии, Педро Второй, король Арагона, Санчо Седьмой, король Наварры, Альфонсо Второй, король Португалии и Лопес де Аро, граф Бискайи. Все встали сообща на защиту земли своей.

Теперь Борис затаил дыхание, и княгиня, оставив вязание, пристально глядела на книжника.