С дрожью в коленях Джастин присел на траву и стал концентрироваться на порохе и изготовленных из обычного железа снарядах Белых. Получится ли у него? Должно получиться! Должно!

Дрожа от напряжения, он перевел дух, утер лоб и направил все свои внутренние силы к снарядам и пороху. Гармонические модели... они совмещаются... преобразуются...

...Казалось, что взорвался весь мир! Вал огня взметнулся из-за холма, перекатился через гребень и опалил даже ту сторону, где находился Джастин. Чудовищный грохот оглушил его, но куда хуже, куда болезненнее было ощущение перекрученной, вывернутой гармонии, обратившейся в хаос. Схватившись за голову, он рухнул ничком в траву и грязь.

Земля содрогнулась, в небо взметнулся чудовищный столб пламени.

Один из троих людей, стоявших позади вала, где находился командный пункт сил Фэрхэвена, пошатнулся и рухнул на землю. Двое других переглянулись.

— Проклятые Тьмой Черные! — прорычал Зиркас, глядя на языки пламени, уже угасавшего на том месте, где мгновение назад стояли пушки.

— Как... что это... Ты почувствовал это скручивание? — спросил Белтар, утирая лоб. — Я... я в жизни не испытывал ничего подобного! Впечатление такое, будто каждая крупица гармонии, выворачиваясь наизнанку, обращалась в хаос!

— Это выворачивание почувствовал каждый Белый в Кандаре! — отрезал Зиркас. — Но почувствовать мало. Можешь ли ты, могучий Мастер хаоса, объяснить, что, собственно, произошло?

— Не могу. Потому что не знаю.

Кряжистый чародей задумчиво поводил носком белого кожаного сапога по земле и пробормотал:

— Лучше бы тебе это выяснить.

Белтар окинул взглядом долину, примечая вспышки, случавшиеся всякий раз, когда стрела из черного железа находила Белого копейщика, пожал плечами и промолвил:

— Это не может повториться прямо сейчас.

— Ты уверен?

— Уверен. Помимо всего прочего, для того, что проделал этот Черный, требовался порох. А его у нас больше нет.

— Чего нет, того нет. Так же как и пушек.

Элдирен со стоном приподнялся и сел.

— Ну? — Зиркас воззрился на сидевшего на земле щуплого чародея. — Может, ты растолкуешь, что тут произошло?

Элдирен с трудом разлепил губы, облизал их и простонал:

— Воды...

Белтар протянул флягу, и Элдирен припал к ней, как к источнику жизни.

— В конце концов, это не страшно. Мы все равно уже успели положить половину их сил, — заявил Зиркас и, повернувшись к облаченному в белое гонцу, распорядился: — Передай Джекле мой приказ: Пятый и Третий идут в атаку. Пятый и Третий. Понял?

— Так точно. Маршал Джекла должен направить в наступление Пятый и Третий.

— Ты по-прежнему не хочешь ввести в игру меня? — спросил Белтар, глядя на Зиркаса.

— Какой смысл направлять огонь против земляных укреплений?

— Я мог бы обрушить город.

— Прекрасно... Но армия-то останется! Это приведет лишь к тому, что сарроннинцы будут драться с еще большим ожесточением, а мы понесем еще большие потери. С помощью магии, знаешь ли, сражения не выигрывают. А вот с помощью войск... — Зиркас фыркнул. — С помощью войск такое случается.

— А как насчет Джихана? Он собирается использовать магию, чтобы скрыть фланговый маневр Железной Стражи.

— Да. Но битву выиграет не магия, а именно Железная Стража, — отрезал Зиркас и, повернувшись, зашагал к вершине холма, где его дожидались маршалы.

Элдирен посмотрел на Белтара. Тот пожал плечами. Под взглядами обоих магов пурпурные штандарты колыхнулись и двинулись к укрепленным позициям сарроннинцев.

Запах дыма, серы, сожженной травы и обугленной плоти обжигал Джастину ноздри и горло. Лежа на траве, он содрогался от кашля.

За холмом ухнул последний, уже не слишком сильный взрыв.

Инженер медленно приподнялся, сел и потер лоб, пронизываемый пульсирующей болью. Теперь перед ним стояла одна задача — вернуться на свою сторону поля. Вновь сплетя световой щит, он встал и побежал на север.

Вскоре крики и суматоха в ошеломленном стане Белых остались позади. Джастин поднимался наверх, используя как прикрытие сухое русло — сегодня оно выручает его второй раз за день, но через некоторое время вынужден был остановиться. Невидящие глаза жгло огнем, а голова, казалось, вот-вот должна была расколоться на части.

И тут его внимание снова привлекли приглушенные звуки, подобные тем, какие он слышал еще при спуске. Неужто Белые пытаются провести войска лесом? Но это немыслимо! Заросли железных деревьев очень густы, а их длинные шипы рвут толстые кожаные доспехи, словно цветочные лепестки. Здесь и одному-то человеку нелегко пробраться, а уж чтобы провести целый отряд!..

Он прислушался. Звуки, похоже, стихли. Джастин покачал головой и продолжил подъем, не убирая щита до тех пор, пока не добрался до сарроннинских позиций.

— Ты куда ходил?

— К пушкам.

— Так это твоя работа?

Командир отряда лучников ткнула пальцем в сторону почерневшего склона холма, из-за которого недавно стреляли пушки. Над холмом еще поднимался дым.

Джастин пожал плечами и побрел туда, где оставил Клерва.

— Куда это ты ходил? — спросил его и ученик.

— Попробовал проделать с пушками тот же фокус, что в кузнице с порохом, — ответил Джастин, садясь на влажное, глинистое дно траншеи.

— Так это ты? — глаза Клерва расширились. — Сама ткань гармонии вывернулась наизнанку!

— Спасибо. Именно это я и хотел услышать.

Долину огласил рокот барабанов.

— Джастин, Белые наступают! Прут прямо на нас!

— Ничего, сюда они не доберутся. Пока.

Джастин привстал на колени и выглянул из-за бревенчатого бруствера.

Волна облаченных в пурпур пехотинцев хлынула на склон, навстречу линии пик и алебард сарроннинцев.

Но до позиций волна не докатилась. Нижняя часть склона и дорога взорвались. Взметнулись земля и пламя. Толчок был такой силы, что содрогнулся весь холм, и Джастина с Клервом отбросило к задней стенке траншеи.

Поднявшись, Джастин вновь бросился к брустверу и воспаленными глазами воззрился на долину. Первые шеренги наступавших обратились в ничто. Земли было выброшено столько, что она просто погребла атакующих. Следом за ударной волной накатила порожденная уничтожением волна тошнотворной белизны. Она захлестнула Джастина, погрузив его в белую тьму, терзавшую сознание.

Сколько времени он пробыл в беспамятстве, Джастин не знал. Но придя в себя, обнаружил, что устоял на ногах и его пальцы по-прежнему цепляются за бревенчатую опалубку.