— Мать Света! — вскричал солдат из окопа, находившегося чуть выше склона, который в одно мгновение превратился в могилу.

Чувства Джастина обжигала боль раненых и умирающих. Глаза слепило, в предплечье засела пробившая куртку и тунику острая щепка. Почти невидящими глазами он смотрел на нее, едва ли понимая, что это такое. В голове бушевало все пламя ада.

Как Доррин выдерживал такое?

Инженер осторожно дотронулся до щепки, торчавшей из руки, и с облегчением понял, что рана не столь уж глубока. Несмотря на жжение в глазах и на голову, словно бы раскалывающуюся под ударами молотов, ему удалось извлечь острую деревяшку и оглядеться. Неподалеку на дне траншеи распростерся ничком Клерв. Видеть дальше он не мог из-за боли.

Улучив миг, когда боль слегка отпустила, Джастин наклонился и коснулся Клерва. Уловив слабое, прерывистое дыхание, он подкрепил юношу гармонией, и дыхание несколько выровнялось. Это стоило инженеру огромного напряжения, однако, странное дело, головная боль не усилилась, а даже несколько поутихла. Тупая пульсация в висках сделалась настолько привычной, что он даже не сразу уловил, когда на нее наложился рокот фэрхэвенских барабанов.

Выглянув из траншеи, Джастин увидел новую волну наступавших — воинов в пурпурных и багряных мундирах.

На атакующих обрушился дождь стрел с наконечниками из черного железа, однако вспышки случались лишь время от времени. Многие же просто падали или зажимали раны, как сраженные обычной сталью.

Итак, все подтверждается. Не все воины Белых затронуты хаосом, и даже не большинство, исключая Белых копейщиков, черпавших силы непосредственно из самого хаоса.

Внимание его привлек тихий стон. Опустившись на колени рядом с Клервом, он помог ему сесть.

— О-о-ох...

Джастин влил в рот юноши глоток воды.

— Больно... — пролепетал Клерв.

Джастин приобнял его и почувствовал рукой липкую влагу. Бок и задняя часть рукава куртки насквозь пропитались кровью.

Проклятье! Как он мог проглядеть такое кровотечение?

Склон холма огласился яростными криками и лязгом стали. Бойцы Фэрхэвена под градом стрел добрались до первой траншеи и вступили в рукопашную. Продвижение Белых было остановлено лишь перед следующей линией обороны, где их снова встретил смертоносный ливень.

Пожевав нижнюю губу, Джастин наклонился к Клерву и сказал:

— Надо выбираться отсюда.

Неожиданно юноша зажмурился, а в следующий миг его глаза закатились, и он откинулся назад. Его рана продолжала кровоточить. Подняв бесчувственного Клерва на руки, Джастин выпрямился и огляделся.

Хотя врагов и косили стрелы, их знамена поднимались все выше и выше.

Сгибаясь под весом бесчувственного тела своего ученика и друга, Джастин брел по мокрой, липкой грязи, твердо вознамерившись добраться до целителей. Сколько на это ушло времени, Джастин не знал. Но когда он уложил, наконец, Клерва на тюфяк, в голове его снова стучали молоты.

Раненого на соседнем топчане вырвало.

— Этого истыкало, как подушечку для булавок, — донесся спокойный голос человека, находившегося вне поля его зрения.

— Это Джастин! И Клерв!

Узнав голос Крителлы, Джастин попытался повернуть голову, но это потребовало такого усилия, что глаза его заволокла тьма. Однако на ногах он устоял.

— Можешь ли ты... — пролепетал он.

Но целительница, не слушая его, уже начала снимать с Клерва окровавленную куртку. Медленно, почти не осознавая куда идет, Джастин побрел к гребню холма.

Слева от сторожевой башни, рядом с левой пусковой установкой, стояла Алтара. Глаза ее были пустыми — она была полностью поглощена гармонизацией ракет и почти не воспринимала окружающего.

На сторожевой башне дважды пропела труба. После непродолжительной паузы сигнал повторился.

Взлетела ракета.

— Ниже прицел! — скомандовал Фирбек.

Один моряк из расчета пускового устройства поместил ракету на направляющие, тогда как другой переналадил раму.

— Пуск!

Джастин проследил взглядом дымные траектории двух ракет. На его глазах два огненных удара разбросали по склону пехотинцев из Галлоса и Кертиса.

— Заряжай!

— Пуск!

Волна белизны, порожденной смертью, заставила Джастина пошатнуться. Алтара осталась неподвижной, но лишь благодаря тому, что вцепилась в бревенчатую опалубку. Ее пальцы побелели от напряжения.

Содрогнувшись от пронизывавшей ее боли, Джастин отступил еще на шаг.

— Тьма!

Взгляд его обратился к длинному склону, а потом переместился направо, туда, где между болотом и оконечностью земляных укреплений, оттесняя фланг Белых сил, перешла в контратаку сарроннинская кавалерия.

Вскоре последовало три отрывистых трубных звука, и лазоревая волна конницы отхлынула назад — правда, только после того, как несколько огненных шаров обратили полдюжины всадников и коней в обугленные трупы.

Как только конница отошла, в галлосцев снова полетели стрелы — обычные, как отстраненно отметил Джастин.

Он отступил еще на несколько шагов и привалился к прохладным камням башни. Неожиданно какой-то паренек подбежал к нему и протянул ломтик сыра.

— Возьми, инженер. Госпожа целительница сказала, что тебе нужно подкрепиться.

Парнишка исчез, прежде чем Джастин успел хоть что-то ответить. Вниз по склону с ревом устремились еще две ракеты. Инженер сел на влажную глину и, рассеянно глядя на пусковые установки, откусил кусочек сыра.

Алтара вышла из состояния концентрации.

— Прекрати огонь, — сказала она Фирбеку.

— Почему? — не понял тот.

— Ряды смешались, и мы убиваем не меньше наших, чем врагов. Тем паче, они уже отступают. Побереги ракеты до следующей атаки, для Железной Стражи или Белых копейщиков.

— Отставить стрельбу! — уныло скомандовал Фирбек.

Джастин машинально съел сыр и глотнул воды из фляги, которая, как он только что вспомнил, висела у него на бедре. Головная боль снова чуточку ослабла.

Воцарившееся в жаркий полдень относительное затишье после недавнего рева и грохота казалось чуть ли не мертвой тишиной.

— Можно и передохнуть, пока есть такая возможность, — промолвила Алтара, присев рядом с Джастином. — Они вернутся. А у нас не осталось почти ничего, кроме ракет.

Джастин протянул ей флягу с водой.

— Спасибо. Что ты сделал с пушками? Хотя я не уверена, что мне хочется это знать. Ощущение было такое, будто ты играешь с хаосом, но в тебе нет ни малейших его признаков.

— Я не касался хаоса. Я нашел способ привнести гармонию в порох таким образом, что она породила хаос сама, — отозвался Джастин и со вздохом спросил: — Неужели это всегда так?