прозрением туда ходим, а не только здоровье укрепляем. Такое не может ни нравиться, даже если не понимаешь, что на самом деле происходит. А они думают, что русским приспичило быть чище других, ведь европейцы о личной гигиене не так давно стали заботится, духи́ разные придумывали, чтобы вонь отбить. Нам учитель истории рассказывал, что полевую баню только в нашей армии для солдат устраивали, оттого и болезни не одолевали.

Дозорный одобрительно закивал: – Верно, толкуешь. Просветление получаем. Глаза открываем на невидимое. Такое только русским по пониманию доступно. Оттого-то именно в славянской нации столько учёных, композиторов, писателей, спортсменов. Не хлебом единым сыты. Загадочная русская душа должна быть спокойна, чтобы творчеством заниматься и созидать на благо поколений. Не одним днём живём, о веках помышляем. А где ещё покой найти окромя как в баньке?

Внезапно Жарик запрыгал, привлекая к себе внимание: – Смотрите, путеводная нить готова!

Глеб соскочил со скамьи, подхватил мягкий шарик и возбуждённо спросил: – Клубок приведёт нас в Рубиновый дворец?

Лучезара почтительно склонила голову, громко провозгласив: – Благодарствую духу-пряхе за работу!

Красавица перевела взгляд на юношу и магическим голосом произнесла: —

Дорогу знает сей клубок,

Бросай, иди на островок.

Братьёв своих ты не забудь

Благословляю я вас в путь.

Затем она зашептала, смотря на клубок: —

Тропинкой праведной веди,

Ловушки леса обойди.

Демонов лютых разгляди,

Бе́ды, лукавства отведи.

Экран на подносе замигал, Глеб в отчаянии протянул руки к красавице: – Подожди! Может, ты с нами пойдёшь?

Бледнеющее изображение Лучезары отозвалось эхом: – Нет у меня отрок такой опции. Клубок поведёт вас меж столбов опорных прямёхонько к жилищу Жар-птицы. Прощайте!

Экран погас. Блюдо вернулось в сундук. Благоухающие запахи постепенно стали испаряться, отдавая власть просачивающимся ароматом тропического леса.

– Сеанс связи закончился, – пробормотал Глеб, наблюдая за тем, как избушка вновь возвращает прежние размеры и пыльную серость.

Гости поторопились к выходу. Юноша плёлся позади. Он с грустью понял, что вряд ли в реальной жизни ещё встретит такую красавицу, как Лучезара. Но одно Глеб осознал наверняка – эталон женской красоты он для себя выбрал. Неугомонный радостный писк Жарика и командный зов богатыря снова взобраться ему на спину отвлекли парня от ранящих сердце душевных переживаний.

Пока Мормагон с седоками семимильными шагами стремглав нёсся по однообразному пейзажу джунглей, еле поспевая за клубком, Жарик нахохлившись, прятался у богатыря за воротником ниже затылка. Воспользовавшись такой близостью, Глеб разглядывал сказочного птенца. Константин Евгеньевич тоже поглядывал на сынишку Жар-птицы, опасаясь как бы тот снова не заискрил.

Наконец такое пристальное внимание Жарику надоело, и он визгливо потребовал: – Хватит на меня зыркать!

Дозорный как ни в чём не бывало, отвернулся.

А юноша, будучи пойманным с поличным, затараторил: – Жарик, а почему ты не летаешь? У тебя же крылья крепкие и длинные, выглядят сильными.

Птенец ещё больше нахохлился, глубоко вздохнул и обречённо поведал: – Тебе этого никогда не понять. Я только как подумаю о настоящем полёте и мне уже страшно.

Откровение птенца разжалобило Глеба, и он во, чтобы то ни стало, решил ему помочь.

– Жарик, пока не попробуешь, не узнаешь, страшно это или нет, – как бы невзначай проронил юноша.

Птенец вытянул шею, и изучающе посмотрел на Глеба: – Что ты об этом знаешь? У тебя даже крыльев нет.

– Это правда. У меня нет крыльев. Я летать не могу. Но я знаю, что любое дело бывает сложно затевать. Потому что начинают давить вопросы типа: «Смогу ли я?», «Хватит ли мне сил?», «Надо ли мне это?», «Что подумают другие?», «А если я буду глупо выглядеть?» и тому подобное. Сколько ты себя уже этим изводишь? А теперь представь, что энергию на обдумывание и взвешивание ты мог бы потратить на осуществление своей мечты. Ты же мечтаешь о полёте?

Жарик задёргался: – Да. Я хочу показать маме, что я научился летать. Мои братья и сёстры уже умеют. А мне как-то боязно.

Юноша покачал головой: – Оковы страха многих не отпускают. Не ты первый. Секрет в том, что не надо со страхом бороться.

– Как так? А как же я смогу его преодолеть? – Жарик спустился ближе к Глебу.

– Так ведь нет его, этого страха. Ты его сам выдумал. Как только ты перестанешь верить в него, он исчезнет, – уверенно заявил Глеб, повторяя слова казаков-наставников.

Птенец сидел с открытым клювом, не зная, что сказать.

Юноша подмигнул: – Надо сделать первый шаг, и он необязательно должен быть широким.

Глеб растопырил руки: – Попробуй полетать от одной моей ладони до другой.

Жарик отмахнулся: – Это очень легко.

– Тогда лети перед Мормагоном. Он шагает весьма быстро. Это позволит тебе постоянно держать скорость. Если устанешь, то не потеряешься. Он тебя поймает, – предложил юноша.

Жарик замялся, но перспектива вернуться домой повзрослевшим ему нравилась всё больше.

И вот он сделал несколько взмахов и уселся на плече богатыря, который тут же сердобольно среагировал: – Я всё слышал. Лети пернатый. Подсоблю, коли что.

Через какое-то время тропический лес вокруг, как и прежде сливался бесконечной зелёной пеленой, с одной лишь разницей. Апельсинового окраса детище Жар-птицы, торжественно исполняя бравую песню, неслось над клубком. Возмужавший сын спешил домой.

Удовлетворённый Глеб улыбался от уха до уха – «Наставники были правы, мы можем, потому что думаем что можем. Не стоит собственными мыслями подрезать себе крылья».

Опорные каменные столбы встречались редко. Каждый раз клубок делал остановку около этих скальных обломков или отшлифованных глыб. Он словно сверялся с маршрутом, подпрыгивая перед светящимися на камнях символами. И вот очередной камень они встретили на берегу океана. Константин Евгеньевич молчаливо хмурился. Клубок же направился к воде. Лицо Глеба застыло в изумлении. Ласкающий солёный воздух, после тяжёлых влажных испарений в джунглях уже не радовал. Красота лазурных волн, пляшущих на дивном белопесчаном пляже с причудливо торчащими пальмами, не волновала. Жарик же летел вперёд, и Мормагон словно не чувствуя усталости нёсся ракетой в виднеющийся в сумрачной дали остров. Богатырь сменил беговую дистанцию на круизную, рассекая воду крупными гребками.

По телу юноши побежали колючие мурашки – «Мы же не в Мире Грёз, где Паша мог всё что угодно нажелать. Мы реально можем утонуть от набежавшей волны!».

Глеб кинул вопросительный взгляд на Константина Евгеньевича.

Тот поймал молчаливый вопрос и благостно ответил: – Не утонем. Если что, я перемещу нас обратно на берег. Кольцо нунтиусов работает. Кстати, ты был прав. Я уверен, что мы плывём к Шри-Ланке. Здесь не глубоко, меньше десяти метров, а где-то около двух. Клубок нас ведёт по мосту