Петер нервничал. Он храбрился перед пиратами, заливая гранатовой настойкой ужас, что рос у него в душе. Демоны или виселица. Смерть или смерть. Он чувствовал себя как карась, которого вытащили из воды и держат висящим на леске. Дергайся сколько угодно, да только крючок крепко засел в твоих внутренностях и, даже сорвавшись с него, ты обречен на гибель, с дырявыми-то кишками.

В порту к нему подошел незнакомый чернявый парень, представившись не то Ханером, не то Хельмером, бес его знает. Просился на борт. Какого-то лешего ему вдруг понадобилось в Птичьи Земли, будто Петер был каким-то, пес его дери, экскурсоводом. Пристенсен поначалу резко отказал парню, сославшись на то, что не отвечает за сохранность его жизни. Но тот не отставал, скулил что-то про больную мать, которая лежит в столичном лазарете. Лекарство, мол, только в Птичьих Землях можно отыскать. Петер усмехнулся. Крепко паренек отчаялся, раз считает, что дикари помогут мамаше быстрее, чем городские лекари. Но с виду он был ладный и смекалистый, и Пристенсен все-таки взял его в команду.

Потом к нему пристал рябой мальчишка с животиной, похожей на мохнатого верблюда без горба. В Птичьих Землях, дескать, таких полно, возьмите меня, господин капитан, я так давно искал корабль, плывущий туда. Возьмите, умоляю. Отплачу ягодным пуншем, у меня даже бутылочка рома запрятана. Чертыхаясь, Пристенсен взял на борт и этого, проклиная свое мягкосердечие. Чертов цирк, а не команда.

Отчего-то капитан даже не удивился, когда очередной клоун подошел к нему с той же просьбой. Этот даже говорить не мог: морда замотана, одни глаза торчат. Чудные, фиолетовые. Клоун тряс перед Петером пучком чабреца, и капитан хлопнул себя по лбу: о травнике-то он и забыл! Пришлось взять и этого мелкого недоноска. Прощай, репутация команды.

Шхуна отчалила в срок. Пристенсен раз за разом перебирал в уме все, что они должны сделать. Причалить к Птичьим Землям. Корнитус заговорит какое-то поле. Следить за чудовищами на деревьях. Перед балом они улетят. Идти через лес. Обыскать деревню. Взять страницы. Ворваться на бал. Перебить несколько проклятых ведьм. Парочку взять в плен. Вернуться на корабль. Выжить.

Перед рассветом чудовища-стражи, эти демонические полуженщины-полуптицы, о которых вещали ветхие книги, снова вернутся на свои посты. Значит, с полуночи и до рассвета им нужно отыскать то, что просил старик Главный Магистр.

Колдовукс напоследок сказал имя девчонки, которая сидит на ворохе страниц Манускрипта, как несушка на яйцах. Лисса. Будто название какой-то травы. Пристенсен не знал, на что способны эти древуны и насколько сильна остаточная магия альюдов. Но что-то ему подсказывало, что арбалеты и ножи надежнее их заклятий. На что, в конце концов, способны альюды и древуны? Плясать голышом у костра да петь песни на давно ушедшем языке? Им не тягаться с командой вооруженных мужчин. Если только с ними не будет главаря…

Встреча с Вольфзундом пугала Пристенсена. Кто знает, сколько сил осталось в этом Альюде, насквозь пропитанном тьмой, буквально состоящем из нее. Что, если серебряные болты против него не помогут? Петер успокаивал себя тем, что, по словам Главного Магистра, мощь Вольфзунда отнюдь не так сильна, как до подписания Договора. Сейчас демон мало чем отличается от обычного человека. Но никогда нельзя недооценивать врага. Лучше, если бы они успели сделать все до того, как он явится на свой чертов шабаш.

Тот идиот-травник оказался девчонкой. Пристенсена раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, команде полезно выпустить пар перед опасным заданием. Пусть развлекаются с бабенкой, легче будет идти на дело. С другой стороны, это очень походило на дурной знак, посланный Царицей Водой. Женщин не следует брать в море, чтобы не навлечь гнев морских покровителей. Лучше бы сбросить девку за борт, пока не накликала беду…

Петер вздохнул с облегчением, когда ее унесло крылатое нечто с рогами. Он почти не удивился появлению чудовища: сейчас можно ожидать какой угодно чертовщины. Может, сирины уже взяли свою жертву и позволят им благополучно добраться до деревни в Птичьих Землях? Правда, теперь Корнитус остался один на один со своими язвами, без травника. Ничего, потерпит. Плыть осталось не так уж много.

Пристенсен затянулся сигарой. Интересно, а если он сможет убить главного демона, старик Магистр освободит его от необходимости отдавать часть добычи в Магистрат? Петер представил, что, став полноправным владельцем награбленного добра, сможет отстроить себе новый дом, да и дышать без гнета Магистрата будет намного легче… Что ж, он попытается всадить Вольфзунду в затылок самый длинный арбалетный болт, какой только найдется. Он докажет сам себе, что он, Петер Пристенсен, не трусливый грабитель, а отважный покоритель диких земель, который не побрезгует залезть в саму Преисподнюю, чтобы обелить свое имя и заработать уважение старых властителей Авенума и Биунума.

Алида плохо помнила оставшиеся до праздника дни. Она ела пищу древунов, спала в комнате Лиссы, гладила Мурмяуза, что-то отвечала, когда у нее спрашивали, но мыслями она была не здесь. Мысли ее тянулись за Большую Воду, в Биунум, к Ричмольду. «Быть может, он еще жив. Но что, если нет?» Мрачные думы кружили в голове назойливыми мухами, и Алида уже не гнала их прочь.

Лисса пыталась отвлечь ее разговорами, что-то щебетала о нарядах для праздника, и Алида понимала, что ей нужно собраться, сосредоточиться, чтобы сделать то, что она решила.

Уже очень скоро она получит ответы на все вопросы. Ей нужно быть внимательной и собранной, чтобы выведать все у Вольфзунда и заключить с ним сделку.

– А еще нужна маска или головной убор. Что из этого ты предпочитаешь? – Голос Лиссы наконец вырвал ее из цепких лап задумчивости, и Алида словно вынырнула на воздух после плавания в холодной и темной реке.

– Что, прости? – переспросила она.

– Ну наконец-то! – всплеснула руками Лисса. – Я уж думала, ты умом повредилась. Я говорю, если ты хочешь влиться в наше общество на балу, то самое время подготовить твой наряд. Ты выбираешь маску или головной убор?

– А что, помимо этого, нельзя ничего надеть? – с легкой паникой поинтересовалась Алида. Лисса рассмеялась.

– Можно и нужно, конечно. Подберу тебе платье из своих, укорочу подол и рукава, а затем мы украсим его цветами.

Лисса выволокла из-под кровати большой сундук. Откинув тяжелую крышку, она принялась выуживать наряды один за другим. Алида завороженно наблюдала, как она сначала отметает в сторону повседневные платья, сотканные изо льна или крапивных стеблей, потом, цокнув языком, сминает старую и поношенную одежду, которую пора было уже пустить на тряпки. Три платья Лисса отложила на кровать: они были красивые, из плотных дорогих тканей, щедро расшитые яркими рисунками и орнаментами.

А потом Алида увидела то, что снова в полной мере вернуло ей ясность мыслей.

Длинное бархатное платье цвета ночного неба, расшитое летящими совами и серебряными звездами. Оно было словно иллюстрация к последним неделям ее жизни: неясыти, напоминающие о том, что случилось с бабушкой, и ясные серебряные звезды, которыми так восторгался Ричмольд. Платье мягко опустилось на кровать к тем, что Лисса не забраковала. Алида тут же сгребла тонкими пальцами его длинный рукав, такой приятный на ощупь и теплый, как лапка Мурмяуза.