Артур проснулся, когда Каль вошла в камеру.

– Привет, – сказала женщина. – Ты неплохо выглядишь.

Кертис-младший не удостоил ее ответом.

– Ты хорошо подготовлен, – продолжала Каль. – На боль тебе плевать, так? С наркотиками в твоей крови творится что-то странное. Иммунитет, привитый еще до аТана?

Артур молчал. Детям не прививали наркопротекторы – это могло задержать рост тканей. В его крови циркулировали бактерии-симбионты, охотно пожиравшие любой инородный химический препарат, даже токсин биотерминатора. Но и этой тайной Империи «аТан» Артур делиться не собирался.

– Что же нам делать, а? – Каль опустила крышку унитаза и присела. – Посоветуй.

Кертис-младший закрыл глаза.

– Хочешь, разрешу принять душ? Кровь смоешь, расслабишься.

– А видеодатчики в душе есть? – вопросом ответил Артур. – Меня это забавляло еще на Инцедиосе.

Каль почувствовала себя оплеванной. Хуже того, она вышла из равновесия. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы расслабить мышцы гортани и ответить прежним тоном:

– Конечно, есть.

– Спасибо, я подумаю. Покрутите пока старые пленки.

Каль встала. Ей захотелось ударить мальчишку, но после того, что с ним проделала Маржан, это было просто смешно.

– Ты пожалеешь, – прошептала она. – Мы вытрясем из тебя все… все…

– Вы старая и больная психопатка, – сказал Артур. – Даже механистка человечнее вас.

Когда Мухаммади увидела Каль, ей не понадобилась усиленная сенсорика, чтобы понять, как та разъярена.

– Отправляйся к щенку, – приказала Изабелла. – Три «б».

– Ничего не даст, – поднимаясь с пола, произнесла Маржан. Она беседовала с меклонцем, который уродливым цербером лежал в коридоре у камеры допросов. – Разрешите применить три «ц» или перейти к калечащим методам.

– Решения принимаю я! – закричала Каль. – У нас еще три дня до Лайона, а интенсивность надо наращивать непрерывно!

Она даже не заметила, что объясняется перед механисткой. Маржан склонила голову:

– Три «б», заместитель Командующего.

Когда женщины разошлись в разные стороны – Маржан в камеру к Артуру, Каль в каюту к Луису, – меклонец сказал вслух:

– А почему бы сразу не убить? Тот же эффект.

Он разразился хриплым лающим смехом. Т/сан привык гордиться тем, что выработал у себя подлинно человеческое чувство юмора.

– Больно было умирать? – спросил Томми. Кей покосился на него, продолжая вести машину.

– А ты не заметил?

Мальчишка продолжал храбриться. На него нашло то бесшабашное состояние, которое частенько охватывает взрослых людей перед лицом смерти и почти никогда не посещает детей.

– Заметил. Ты вопил, как недорезанный гаял. Даже противнее.

– Очень остроумно, – согласился Кей. – Твой голосок вряд ли окажется громче.

Центр Ангобада давно остался позади, потом исчезли жутковатые лачуги окраин. Лишь иногда вдоль дороги тянулись высокие заборы особняков, за которыми теплели окна. Томми провожал их свет тоскливым взглядом. «Мицан» шел на полной скорости, иногда перехватывая управление так деликатно, словно Кей сам справлялся со всеми сложностями неосвещенного мокрого шоссе.

– Снял домик в пригороде? – спросил Томми. Альтос промолчал. Мальчишка осторожно подался вперед.

– Не советую, – не поворачиваясь, сказал Кей. – Ты ведь уже признавал, что не сумеешь меня задушить.

Дождь все лил и лил, стирая последние признаки дня. Томми, скорчившись на заднем сиденье, смотрел на широкий затылок Альтоса. Будь у него хоть что-нибудь поувесистее папки с тетрадками, он бы рискнул.

– Я думал, что ты врешь про аТан, – неожиданно признался он. – В кино так часто бывает – бандит пускает слух, что у него аТан, и его все боятся.

– Жизнь не кино. Куда похуже, мальчик.

– Все равно я не жалею. Я отомстил за Ленку. А кто-нибудь отомстит за меня.

– Очень возможно.

Томми поежился:

– А почему ты вызвал врачей к школе? Ты же не любишь детей. И по телевизору говорили, ты наемный убийца с повадками садиста.

– Они вступились за глупого друга. Это заслуживает уважения, не находишь? Кстати, мы приехали…

Машина замедлила ход, подъезжая к бетонной стене. Символическая высота ограждения, за которым тянулись длинные ряды ангаров, вполне компенсировалась эмиттерами силового поля, установленными вдоль стены. Сейчас защита была выключена – в дождь она тратила слишком много энергии даже в режиме ожидания. Кей остановил машину у прозрачной будочки проходной – над ней щит был включен.

– Я буду кричать, – быстро сказал Томми.

– Кричи, – согласился Кей, включая переговорник.

– Вы в охранной зоне космопорта Каилис-грузопассажирский, – произнес чей-то скучающий голос. – Цель вашего появления?

– Помогите! – крикнул Томми. Кей, словно и не заметив этого, сказал:

– Мой катер на семнадцатой стоянке.

– Первичный пароль?

– Помогите! Меня хотят убить! – надрывался Томми.

– Домино, тридцать, альфа, семь, – продиктовал Кей.

– Спасибо за пользование нашим сервисом, – сказал охранник. – Проезжайте по световому лучу.

– Ну помогите же… – прошептал мальчик. Кей неторопливо отключил переговорник, въехал в открывшиеся ворота. Сказал:

– Дождь, слякоть, досмотр не обязателен… Переговорник машины настроен на мой голос, дурачок. Он фильтрует посторонние шумы.

Машина медленно ползла вдоль ангаров, следуя за пятнышком оранжевого света. Томми молчал.

– Я так уже провозил одного типа, – сообщил Кей. – Он мне крупно насолил – ранил клиента. Я ведь не киллер, я телохранитель. Это чуть-чуть другое… А того господина я закрепил под дюзами катера и взлетел.

Мальчик издал всхлипывающий звук.

– Ты не бойся, у тебя судьба интереснее, – заверил Кей. У семнадцатого ангара Кей продиктовал еще один код – на этот раз автомату. Широкие двери разошлись, и машина въехала внутрь. Зажегся свет – длинная белая панель под крышей.

– Мы почти дома, – сказал Кей, откидываясь в кресле. Он понял, что успел забыть свой катер и соскучиться по нему.

Гиперкатера появились лет десять назад, с изобретением реаджекс-привода, не требовавшего столько места, как более дешевый интерфазник. Катер Кея уже успел слегка устареть, но это была крепкая модель, вышедшая с эндорианской верфи, лучшей в Империи. Жилой отсек, десятиметровый овал, крепился к двигательной установке, шару чуть меньшего диаметра, двумя длинными решетчатыми фермами. Между ними тянулся цилиндр кваркового реактора. Некоторые раскрашивали катера в цвета своих планет или имперский биколор. Кей предпочитал простые цвета – серый и черный. Но нанесли их на корпус под руководством опытного дизайнера, придав мирной машине обманчивую внешность военного кораблика.