Воспоминание проскочило, как случайная искра, от которой вспыхнул сразу весь пороховой погреб его памяти.

– Дэвид?.. Черт побери, но вы… вы были моложе…

Мужчины сделали шаг друг к другу и импульсивно обнялись.

– Вот комедия, моложе, – шмыгая носом, ответил Паунти. – Ведь вы улеглись в капсулу на двадцать лет, а меня ваш любезный Телешов разбудил спустя три года.

– Черт… Вы помните Телешова? Точно, ведь вы проходили стажировку у нас, в Институте крионики… А остальных помните? Денисова? Мирзояна? Откуда вы здесь взялись? Кто вас разбудил, адмирал? Ох, простите, я вас слишком сильно…

– Окажите любезность, отпустите, – слегка разминаясь после объятий Артура, рассмеялся бывший ученый. – Мой Бог, естественно, что я выгляжу старше вас, поскольку вы спали в капсуле, а я – нет. Когда я закончил курс работ с вашей кафедрой, я был безмерно благодарен профессору Телешову. После возвращения в Лондон мы воспользовались его методами восстановления криопротекторов. В дальнейшем я стал первым, кто отправился в анабиоз уже в оригинальной британской капсуле. Мой Бог, обо мне тогда писали газеты, снимали кино, но вы ничего этого не застали, вы же спали в России… Нет, это и правда комедия, если честно, я сам точно не представляю, сколько мне сейчас лет. Я уснул вторично в двадцать пятом году, а спустя год, как позже выяснилось, началась вся эта кутерьма – вакцина, эвакуация, массовое заражение… Адмиралу я действительно многим обязан. Проснулся сам, сработала автоматика. И проснулся не один, со мной был еще парень, Стив, вы с ним не знакомы. Но он не стал ждать, хотя я его уговаривал. Я предлагал отсидеться в институте, там была вода, мы поймали несколько крыс… Но он заявил, что пойдет к людям в любом случае, что бы там ни произошло снаружи. Мой Бог, его убили.

– Ну, не будем о грустном до обеда! Прошу вас! – Адмирал подхватил обоих слегка обалдевших коллег под локти и увлек по коридору в сторону кают-компании.

– Я не жалею, что остался в бункере института, – продолжал Паунти. – Моего товарища убили на моих глазах. Я отсиживался там две недели, не понимая, что происходит. Я научился свежевать крыс, а еще там водились любопытные жирные гусеницы. Раньше их не было, гм… Бункер был напичкан оборудованием, золотое дно для химика, а мы ведь с вами – химики и понимаем друг друга… После я обнаружил скелеты и старые газеты. Я мог пойти в ближайшую деревню, я видел дымки от их труб за лесом. Но они убили Стивена… Вот комедия, я долго не понимал, отчего они не придут и не прикончат меня. В бункер можно было влезть через крышу института, охраны на вышках не было, электричества – тоже… Потом до меня дошло – они боятся. Видите ли, мистер Коваль, они считали территорию университета и весь научный городок обиталищем бесов или что-то вроде того. Мой Бог, они сожгли бы меня у первого дерева. До Лондона было рукой подать, но я не отважился идти по шпалам. Там по ночам раздавались такие звуки…

– Это нам знакомо, – сообщил Коваль.

– Я починил автобус, принадлежавший нашему отделу. Мой Бог, это оказалось чертовски непросто. Все провода и шланги рассыпались, но я справился. Тогда я стал догадываться, что прошло не десять, а все сто лет… Я поехал в Лондон на автобусе. По дороге меня несколько раз преследовали варвары, а потом остановил патруль. Вот комедия, я рыдал от счастья, когда со мной заговорили нормальным языком… Эти болваны отвели меня в Палату лордов, но там сидели еще большие болваны. Они никак не желали поверить, что я продрых сто тридцать лет в капсуле. Меня не стали жечь на костре, хотя кое-кто явно уже готовил соломку… но моими знаниями не пожелали воспользоваться. Я предлагал им вывезти оборудование и запустить производство. Мой Бог, что угодно – известь, кирпичи, кислоту делать… Я предлагал им даже наладить выпуск резины и авиационного топлива. Это ведь моя специальность – топливо… Они заявили примерно так: по воле Господа нашего вернулись благословенные века старой доброй Англии, а вашей чернокнижной науке нет здесь места. Мне прозрачно намекнули, что подвалы Тауэра свободны и всегда ждут таких придурков и самозванцев… Вот комедия, это говорили мне люди, которые уже в тридцати милях от столицы не контролировали территорию! Мистер Коваль, я едва не умер с голоду, я батрачил. Да, мне не стыдно признать, что я убирал дерьмо за коровами у какого-то грязного фермера, который не умел ни читать, ни писать. Мне было не стыдно, но страшно. По вечерам, сидя один в сарае, я чертил щепкой в грязи химические формулы, чтобы не потерять память!

– А потом вы услышали про нас! – весело ввернул адмирал.

– Мой Бог, я услышал… случайно, на ярмарке, от странствующих монахов. Бродили там кретины с кружками… Они бормотали, что в реке Клайд живет рыба, на которой можно выстроить город, а в рыбе живут люди, наверняка – страшные волшебники. Тогда я решил, что выход только один – пробираться на базу подводных лодок. Дело в том, что мой дядя служил на этой базе. Я сразу понял, о чем речь. Я понял, что цивилизация не погибла, что там меня примут и поймут. Я напросился с монахами и проделал огромный путь. Вот комедия, последние десять миль я шел один, история повторилась. Базу считали жилищем демонов. Меня привели к адмиралу, и он мне поверил…

– Что потом? В Лондон вы не возвращались? Так и плаваете?

– Ошибаетесь, – хихикнул Паунти. – Возвращался много раз. Мы вывезли оборудование и построили несколько заводиков, они нам потом очень пригодились. Мы договорились с адмиралом, что я буду главным связным с внешним миром. Я стал землевладельцем и даже фабрикантом, стал нанимать рабочих, починил машины, трактора… По сравнению с соседями, у меня образцовое хозяйство. Я снабжаю овощами и зерном все четыре экипажа, и всем хватает. Я продаю половину урожая на ярмарках, я нанял постоянных батраков и охрану. На меня раз двадцать нападали, пока адмирал не выделил артиллерию. В округе было полно разбойников, но мы их попросу уничтожили. Мой Бог, мы их развесили вдоль дорог – и стало тихо! Теперь мне верят люди, в имение стекаются толпы тех, кто мечтает честно зарабатывать. Мой Бог, мы выстроили две мельницы и даже тракторный завод. Мы собираем трактора из того, что нам везут и тащат со всех сторон. Для людей адмирала я читаю лекции по восемнадцати предметам, включая гуманитарный курс. Теперь со мной считаются и в Лондоне. Вот комедия, они попытались как-то наложить лапу на мои земли, но я выгнал этих чинуш взашей…

– Я смотрю, вы стали настоящим латифундистом.

Адмирал Пасконе хохотал и потирал руки, с умилением глядя на встречу двух бывших коллег.

– Точно! Теперь я вспомнил окончательно! – воскликнул Артур. – Вы работали в паре с Мирзояном, а не со мной, поэтому я вас забыл.

– Тоже был прекрасный парень, – похвалил англичанин. – Окажите любезность, кроме вас в России?..

– Еще двое, – вздохнул Артур. – Я сам их разбудил в Москве, но вышла неприятная история. Они переметнулись к врагу… Зато во Франции нам повезло больше, мы разбудили двух прекрасных инженеров.

– К врагу? – поднял седые брови Паунти.

– Ну да. К туркам, – Артур в двух словах обрисовал ситуацию.