Минут через десять прибежали мужчины, оставив далеко за собой мать, тащившую бредень и ведро с пойманной рыбой.

Мальчишки сразу побежали в лес, а отчим, отхлебнув студеной воды из ведра, стоявшего на срубе колодца, крепко выругался.

– И какого лешего её туда понесло? Вот ведь не было, да вышло! Если через пару часов не найдем, придется на подмогу звать. Тут и волки бродят, и медведи. – Строго наказал: – А ты, Вера, за нами не ходи! Мы тут любой пенек знаем, а если еще и ты заблудишься, тогда вовсе кранты будут. Тебя искать будет недосуг.

Вера хотела сказать, что в лесу не ориентируется вовсе, и никто её дальше опушки даже под дулом пистолета идти не заставит, но Генрих Иванович уже отвязал Трезора и, ворча, что собака охотничья, а не сыскная, но, может, хоть случайно на девчонку наскочит, спорой походкой зашагал по огороду.

Идя по протоптанной на меже чуть видной дорожке, недовольно бурчал:

– Устроили мне из огорода парк отдыха, что это за фокусы такие! Скоро прошпект будет, ежели мы к вечеру беглянку не отыщем!

Он подошёл к опушке и заливисто свистнул. С двух сторон таким же протяжным мелодичным посвистом отозвались мальчишки. И откуда-то издалека донесся тихий ответный свист Даши.

Генрих Иванович довольно хмыкнул.

– Ну надо же, не забыла ещё!

Он спустил с поводка нетерпеливо поскуливавшего Трезора. Тот немедленно оперся передними лапами на темный корявый ствол старой ели и загавкал на насмешливо зацокавшую на него с высоты белку.

– Да не на охоте мы, дурень! – Генрих Иванович сплюнул и легко зашагал в чащу, стараясь разглядеть следы в густом лесу. Но на плотной хвойной подстилке, устилавшей почву, ничего не было видно.

– Если бы на опушке по траве бежала, следы разглядели бы без проблем, а то ведь в самую чащу рванула! – Генрих Иванович обеспокоено высматривал по сторонам, стараясь определить, куда могла убежать девчушка.

Поисковая группа веером уходила все дальше, постоянно пересвистываясь и крича: «Маша!», но безрезультатно.

Вера сидела на скамейке во дворе, нервно дергая ногой, наблюдая за проезжей дорогой. Мать стояла в огороде у перелаза, напряженно сложив руки на груди, напряженно глядя на темную стену тайги и терзаясь горестными опасениями. Вера посмотрела на часы – с момента Машиного исчезновения прошло уже два часа. Внезапно насторожилась и повернула голову. Со стороны огорода послышался шум. Это бежал Сережка, весь красный и потный.

– Тетя Вера, надо народ поднимать! Не знаю, куда она побежала, но мы всю опушку прочесали и дошли аж до Ближней Гари. Машки нет. Идти надо за Гарь, а там уже настоящая тайга, бурелом кругом. Мне батя велел вернуться и сказать, чтобы вы соседей звали и в службу спасения звонили. Скоро вечер, если до ночи не найдем, худо будет!

Он убежал в баню, чтобы облиться холодной водой, а Вера угрюмо посмотрела на дорогу, уже не надеясь на скорый приезд Юрия. Но тут, будто услышав её мольбы, послышался звук мощной машины. Сережка, так и не добежавший до бани, тут же вернулся и уставился на автомобиль.

Вера, не обращая внимания на удивленного мальчишку, распахнула настежь ворота, выбежала на улицу и замахала руками. Машина осторожно въехала на мощеный булыжниками двор, остановилась, и из неё вылез Юрий, одетый в поношенные джинсы и ветровку. Следом неуклюже выбрался огромный незнакомый парень за два метра ростом, с коричневым обветренным лицом, держащий на поводке крупного ризеншнауцера.

Женька потрясенно присвистнул.

– Вот это собаченция! Класс! – но подойти и погладить не решился, с уважением глядя на белые острые клыки.

Вера быстро скомандовала:

– Идемте за мной!

Мужчина спокойно её остановил.

– Здравствуйте! Я – Яков! А пса зовут Гарольд! – услышав свое имя, собака чинно уселась и оглядела зрителей. – Прежде чем мы помчимся на поиски, хотелось бы иметь хоть небольшую вещичку малышки, чтобы знать, кого искать.

Вере показалось, что Яков уже настолько сроднился со своим великолепным псом, что разговаривает от его имени. Но комментировать свое открытие не стала, чтобы не разозлить потенциальных благодетелей, а послушно метнулась в баню, вытащила из кучи приговленных для стирки вещей грязный маленький носок и вынесла во двор.

– Сгодится?

Яков насмешливо скосил на неё глаз, снисходительно подтвердил: «Вполне!», и сунул носок под нос собаке. Та недовольно понюхала. Вера решила, что пес сморщил свой нос точно как брезгливая барышня. Гарольд поднял голову и посмотрел на хозяина. Тот сразу понял.

– Готов? Ну, пошли!

Во время, когда они разбирались с собакой, Юрий спросил у мальчишки:

– А где Даша?

Тот, подскакивая от нетерпения, ответил:

– Она первая побежала за Машкой. Сейчас где-нибудь за Гарью уже бежит. А там опасно – волки, медведи. Рысь недавно видели.

Юрий побледнел и рванул пуговицу на рубашке, как будто ворот неожиданно стал жать горло. Парнишка заметил его нервный жест и постарался успокоить:

– Да вы не переживайте! Ничего с ней не случится. Днем дикие звери не нападают. Да и не заблудится она! Выросла тут и лес не хуже моего знает! – Помолчав, справедливости ради добавил: – А, может, и лучше. Она дальше в свое время ходила. Мне далее Ближней Гари ходить одному ещё не разрешают.

Получивший от своего пса команду о начале поисков, Яков окликнул друга, и они под предводительством Веры быстро одолели огород, кивнув на бегу Ольге Никифоровне, все так же неподвижно стоявшей у ограды. Она изумленно посмотрела на них, но ничего не сказала, боясь помешать.

Вера показала маленькие следы, ямками отпечатавшиеся у перелаза, Гарольд довольно гавкнул, взяв след, и легко пошел по нему, даже не опуская нос к земле. Мужчины огромными скачками понеслись вслед сначала вдоль опушки, потом нырнули в кусты дикой малины и исчезли из глаз.

Прикрывая глаза от солнца ладонью и пристально глядя им вслед, мать недоуменно спросила:

– Вер, это кто?

Та небрежно пояснила, также внимательно наблюдая за действиями второй поисковой группы:

– Тот, что в черной куртке, Юрий, Дашин жених, а в синей – его друг, Яков.

Мать искоса посмотрела на Веру. Смеется, что ли, по своему обыкновению?

– Какой жених? Что-то Дарья нам ни о каком женихе не говорила!

Вера развела руками.

– Ну, тетя Оля, он её обхаживает уже больше двух лет, а она ни мычит, ни телится. Вот и молчит. О чем говорить-то?

Мать сразу бросилась на защиту дочери:

– Так ведь как ошиблась-то в первый раз, вот и осторожничает! И правильно делает, по моему разумению! Это сейчас Валерка как шелковый стал, а раньше-то каким бирюком был! Да и нонешнее его смирение не надолго. Вот вздумает Дашка к нему вернуться, он снова в надутого петуха превратился. – Она глубоко вздохнула и снова с надеждой посмотрела на лес. – Даша всего две недели гостит, а он уж четырежды приезжал. «Давайте, я тут помогу, там помогу!» Раньше не допросишься, а теперь, когда от ворот поворот получил, навяливается со своей помощью, хоть и не нужон уже давно. Любовь у него, видите ли, откуда-то взялась. Хорошо, что Генрих его не поважает и до Даши не пускает, и то ведь так глаза у мужика горят, что и не знаешь, чем дело кончится. Я уж грешным делом боюсь их и одних-то оставлять, не завалил бы он её.