— А я все удачно совмещаю, — привычно огрызнулась Ирина. — Если бы я не закончила курсы и не стала психологом, у нас с тобой было бы значительно меньше общих тем. А так проснулись, — и сразу про убийства.

— Согласен, эта тема мне как-то ближе, чем всякие Пети и Тани, которые ни фига не учат и барабанят по клавишам, кто во что горазд…

— Тем более, Шурик, что Меркулов меня хвалит. Портреты преступников, которые я составляю, удивительно точные. Это его слова! Я не преувеличиваю. Хочешь, спроси у него сам! Говорит, что у меня дар. Удивляется только, как я, вся такая женственная и добрая, так глубоко проникаю в мысли убийц. Даже однажды поддел меня, что только человек, близко знакомый с пороком и злом, может так глубоко понять убийцу.

— Ты меня пугаешь, Ириша… Не зря тебе снятся целые машины с убитыми бойцами. У тебя есть темная половина подсознания. Вот она тебе и открывается по ночам. Скажи мне честно, тебе ни разу не хотелось меня убить?

— Да сколько угодно! — искренне воскликнула Ира. — Это когда ты мне особенно досаждаешь. Но я над собой работаю. И темную половину сознания всегда держу под контролем.

— Это как-то утешает… Ну смотри, и впредь не выпускай ее из-под контроля. Ладно, садись за составление портрета, а я в агентство. Когда тебя ждать? Ребята уже соскучились.

— Когда Меркулов отпустит. Мыс ним договорились: пока не раскроем дело, я буду у них. А то вдруг откроются какие-нибудь новые обстоятельства.

— Да, любопытство меня так и распирает. С чего начнешь портрет?

— С того, что это молодой мужчина лет тридцати пяти — тридцати восьми. Весьма привлекательной наружности. Вызывающий доверие. Образованный. Во всяком случае, умеет заинтересовать собеседника. Теперь я полагаю, что он имеет отношение к искусству. Музейный работник, консультант, искусствовед, коллекционер, — что-то из этого ряда… Возможно, знает иностранные языки. Ведь общается с иностранцами…

— Может, они сами могут изъясняться на русском? Не забудь, он крепкий физически. Возможно, служил в десантниках. Бесшумно убирать людей они умеют.

— Или охотник. Раз у него охотничий нож, и он им уверенно владеет. Одним движением перерезает горло.

— Жаль, те девушки марку машины не определили. Очень бы пригодилось. Все, занимайся своими кровавыми подробностями и не забудь позавтракать. Свой мозг нужно питать, а то откажется работать. Кофе только включает мозг. А ему еще и питаться нужно!

Турецкий погладил ее по макушке и поцеловал в щеку.

— Когда ты так со мной прощаешься, я чувствую себя любимой женщиной, — призналась Ирина, обняв мужа за шею.

— А ты и есть любимая женщина. Не устаю повторять это вновь и вновь. Невзирая на то, что никак не могу привыкнуть к твоей новой профессии.

— А связь какая?

— Страшновато за тебя. Где-то я слышал, что если долго смотреть в бездну, она притягивает.

— В бездну я смотрю одним глазком и очень недолго. Меня больше интересуют живые, чем мертвые.

— Но ведь мертвые — результат действий этих живых…

— Не отговаривай меня, пожалуйста, — попросила мягко Ирина. — Я выбор уже сделала. Между прочим, позволь тебе напомнить, мой суперсыщик, работа над психологическим портретом и вскрытие трупа, — очень разные вещи. Я ведь не судмедэксперт.

Ирина позавтракала на скорую руку и принялась за бумаги. Потом позвонила в морг Симе Григорьевне Менакер.

— Сима Григорьевна, голубушка, можно я приеду к вам на полчасика? Это Турецкая Ирина. Мне очень нужно с вами поговорить по поводу трех покойничков.

— Тогда приезжайте сразу. А то у меня через полтора часа вскрытие.

Ирина быстро собралась и поспешила в Институт судебной медэкспертизы.

С Симой Григорьевной они были знакомы уже года полтора и даже прониклись друг к другу симпатией. Медэксперт — женщина среднего возраста, невысокого роста и довольно кругленькая, с короткой стрижкой и добрым лицом — производила впечатление очень домашнего человека. Ей бы работать библиотекарем в школе или архивариусом, а она ежедневно кромсала мертвые тела, и делала это если и не с удовольствием, то со старательностью профессионала.

— Кто именно вас интересует? — спросила она у Ирины, когда та зашла к ней в кабинет.

— Самсонов Михаил Иванович, Даниэль Кларк, швейцарец, и Ольга Якушева.

Сима Григорьевна заглянула в свои записи.

— А, это те трое, которым перерезали горло. Притом удар ножом был таким глубоким, что задел и сонную артерию и трахею, что привело к фатальной кровопотере. У Кларка голова вообще едва держалась. Когда его погружали на носилки, пришлось поддерживать, иначе отвалилась бы…

— Какой ужас! — вскрикнула Ирина.

— Милочка, что вы так пугаетесь? Не стоило выбирать себе такую профессию. Если бы я умела играть на пианино, не пошла бы в медэксперты.

— Но вы-то не пугаетесь!

— А у меня чувство ответственности повышенное. Некогда пугаться. Ну так что же вы хотите? Я ведь все заключения уже отдала следователю.

— Да я знаю, и читала их. У меня теплится надежда, что есть какие-то мелочи, которые вы не сочли нужным упомянуть.

— Ну, например, какие? — недовольно взглянула на Ирину Сима Григорьевна. Ей не понравилось, что Ирина словно сомневается в ее профессионализме.

— По первому трупу вопросы, к сожалению, возникли с запозданием. Ведь он к вам попал на третий день после убийства. Так что на теле не могли сохраниться следы, которые нас интересуют.

— Я все подробно описала. А что за следы?

— А вот Кларка вы осматривали наутро после убийства, так? — не спешила с ответом Турецкая.

— Да, смерть наступила около двенадцати ночи. А я приступила к его осмотру в девять утра.

— Ну вот, — у Ирины загорелись глаза и на щеках вспыхнул неожиданный румянец. Сима Григорьевна в недоумении смотрела на нее. Что могло так взволновать хладнокровную и выдержанную психолога-криминалиста? — Не обнаружили ли вы на теле Кларка эритемы? Или воспалительной гиперемии? Или, в конце концов, волдырей?

— Вы меня озадачиваете, милочка. Вы что, уже успели получить медицинское образование? Эритема, воспалительная гиперемия… Это типично медицинская терминология, которая относится к особой реакции кожи на ожоги. Называется тройная реакция Льюиса.

— Как бы она ни называлась, меня интересует, не обнаружили ли вы на теле хотя бы остаточных явлений волдырей?

— А ну-ка, посмотрю на копии заключения. — Сима Григорьевна направилась к компьютеру, открыла нужный файл и замолчала, медленно передвигая мышку.

— Вот то, что вас интересует. Хотя я сделала вывод, что прямого отношения к смерти Кларка эти несколько малозаметных волдырей не имеют. На правом предплечье обнаружены два волдыря. И все.