Там, где терновые путы врезались Кьерану в кожу, появилась кровь. Голова принца безвольно откинулась на ствол дерева; Эмма видела и серебряный глаз, и черный, оба полузакрытые. На бледной коже Кьерана виднелись синяки – на щеке и над бедром, там, где в рубахе зияла прореха.

У шатра засуетились, кто-то протрубил в рог, и на поляне всё стихло. Знатные эльфы подняли глаза наверх. За троном появилась высокая фигура. Он был весь в белом, как соль: в белоснежном шелковом дублете и белых костяных наручах. На голове его вились белые рога, потрясающе яркие на фоне черных волос, и сиял золотой обруч.

– Король, – выдохнула Кристина.

Эмма видела его в профиль, и он был прекрасен. Четкий, точный, ясный – само совершенство. Эмма не сумела бы описать разрез глаз Короля или форму его скул, или изгиб губ, и не обладала талантами Джулиана, чтобы это нарисовать, но она знала, что Король Неблагого Двора был волшебен и жуток, и она не забудет его лик до самой смерти.

А потом он повернулся, полностью открыв взглядам свое лицо. Эмма услышала, как Кристина сдавленно ахнула. Лик Короля был разделен надвое точно посередине. Правая сторона принадлежала юноше и сияла изяществом и красотой, хотя глаз и был алым, как пламя. А левая сторона была столь же ужасна – покрытая кошмарными шрамами маска, мертвая серая кожа, обтягивающая кости, пустая черная глазница.

Привязанный к дереву Кьеран только раз взглянул на чудовищное лицо отца и отвернулся, уронив голову. Спутанные черные волосы упали ему на глаза. Эрек поспешил к шатру и вместе с Адаоном и толпой других принцев встал рядом с отцом.

Марк тяжело дышал.

– Лицо Неблагого Короля… – прошептал он. – Кьеран говорил о нем, но…

– Спокойно, – прошептал в ответ Джулиан. – Подожди, послушаем, что он скажет.

Словно услышав его, Король заговорил.

– Народ Двора, – произнес он, – мы собрались здесь по печальному поводу: чтобы узреть, как свершится правосудие над тем из Волшебного народа, кто поднял оружие и умертвил другого на мирной земле. Кьеран Охотник обвиняется в убийстве Иарлафа, одного из моих рыцарей. Он убил его мечом здесь, в Неблагих Землях.

В толпе пробежал ропот.

– Мир в нашем народе не дается нам даром, – продолжил Король. Его голос был подобен колокольному звону – звучный и сладкий. Что-то коснулось плеча Эммы – свободная рука Джулиана, та, что не сжимала Марка за плечо. Эмма взглянула на Джулиана с удивлением – но тот неотрывно смотрел вперед, на поляну. – Ни один Неблагой фэйри не смеет поднимать руку на другого. Цена неповиновения – справедливая кара. Смерть за смерть.

Пальцы Джулиана запорхали по коже Эммы, выводя через ткань рубашки старинную азбуку их общего детства:

С-Т-О-Й-Т-Е-З-Д-Е-С-Ь.

Она повернулась к нему, но Джулиан уже шагал прочь. Эмма услышала, как Марк с шипением выдохнул, и перехватила его за руку, не давая последовать за братом.

В свете звезд Джулиан вышел на поляну, полную знатных Неблагих эльфов. Эмма с колотящимся сердцем вцепилась в запястье Марка; все ее существо стремилось бежать за парабатаем, но тот просил ее остаться – и она знала, что останется и не выпустит Марка. Потому что Джулиан шел так, как будто у него был план. А если у него есть план, Эмма обязана верить, что тот сработает.

– Что он делает? – непонимающе простонала Кристина. Эмма лишь покачала головой. Некоторые фэйри, стоявшие с краю, уже его заметили и теперь расступались с изумленными восклицаниями. Джулиан даже не попытался прикрыть черные несмываемые руны на коже – руна войянс на тыльной стороне его руки, точно око, глядела на разряженный в пух и прах Волшебный народ. Женщина в платье из костей пронзительно завизжала.

– Сумеречный охотник! – завопила она.

Король выпрямился на троне. Мгновение спустя Джулиана обступили рыцари-фэйри в черно-серебряных доспехах – в том числе и принцы, что тащили Кьерана к дереву. Серебряные, медные и золотые мечи взметнулись вверх, словно в мрачном салюте.

Кьеран поднял голову. Когда он узнал Джулиана, выражение его лица стало просто неописуемым.

Король поднялся. Его разделенное надвое лицо было ужасно и мрачно.

– Приведите лазутчика Сумеречных охотников ко мне. Я убью его своими руками.

– Вы меня не убьете. – Спокойный и уверенный голос Джулиана перекрыл общий шум. – Я не лазутчик. Я посланник Конклава, и если вы меня убьете, это будет означать, что вы открыто начали войну.

Король заколебался. Эмма испытывала отчаянное желание расхохотаться. Джулиан солгал так спокойно и уверенно, что даже она едва не поверила. На лице Короля промелькнуло сомнение.

Мой парабатай, – подумала она, глядя на Джулиана, который стоял с прямой спиной и гордо поднятой головой, – единственный семнадцатилетний парень на свете, способный пошатнуть уверенность Короля Темного Двора.

– Посланник Конклава? А почему не официальное посольство? – спросил Король.

Джулиан кивнул, словно ожидал этого вопроса. Возможно, и правда ожидал.

– Времени не было. Когда мы услышали об угрозе, нависшей над Кьераном Охотником, мы поняли, что должны выдвигаться немедленно.

Кьеран издал придушенный звук, и его ударили по шее хлыстом с шипами. Кровь заструилась на его ключицы.

– Какое дело Конклаву или Консулу до жизни мальчишки из Дикой Охоты? – спросил Король. – Преступника, если уж на то пошло!

– Он же ваш сын, – сказал Джулиан.

Король улыбнулся. Это было странное зрелище: половина его лица озарилась светом, а другую половину исказила отвратительная гримаса.

– В таком случае, – заметил он, – никто не обвинит меня в том, что я кому-то отдаю предпочтение. Суд Неблагого Двора безупречен.

– Человек, которого он убил, – сказал Джулиан. – Иарлаф, был братоубийцей и плел заговор по убийствам Волшебного народа вместе с Малкольмом Фейдом.

– Те были из Благого Двора, – возразил Король, – не из наших подданных.

– Но вы называете себя правителем обоих Дворов, – заметил Джулиан. – Разве не следует подданным, которые однажды станут вашими, ожидать от вас милости и справедливости?

В толпе вновь раздался ропот, на сей раз более тихий. Король нахмурился.

– Иарлаф убивал и нефилимов, – продолжил Джулиан. – Кьеран предотвратил гибель других Сумеречных охотников. Мы перед ним в долгу, а мы всегда платим долги. Мы не позволим вам лишить его жизни.

– И как же вы нам помешаете? – огрызнулся Эрек. – Как ты один нам помешаешь?

Джулиан улыбнулся. Эмма знала его всю жизнь, он был частью ее самой, но от этой ледяной уверенной улыбки ее бросило в холод.

– Я не один.

Эмма выпустила руку Марка. Тот, не оглядываясь, зашагал на поляну, следом вышли Эмма и Кристина. Никто из них не обнажил оружия, хотя Кортану за спиной у Эммы видели все. Толпа расступилась, пропуская их к Джулиану. Когда они вошли в круг стражей, Эмма вдруг заметила, что Марк до сих пор бос. Его бледные ноги в высокой темной траве выглядели, как белые кошачьи лапки.