Мы пришли в магазинчик, торгующий серебром, старинными украшениями, куклами и всякой всячиной, которую туристы охотно напихивают к себе в чемоданы.

Над дверью прозвенел колокольчик, и тут же за прилавком возник пожилой вертлявый господин с крошечными глазками неизвестно какого цвета. В полумраке магазина они казались просто черными точками на его лице. Дежурная улыбка продавца слегка поблекла, когда он узнал Филипа.

— Утро доброе, господа. Чем могу служить?

— Ты слышала, Сити? Он меня господином назвал, — заметил Филип.

Я же постаралась придать лицу наиболее любезное и вместе с тем деловое выражение.

— Мой брат недавно продал вам янтарную фибулу. Она еще у вас?

Глазки продавца превратились в две щелочки.

— Желаете выкупить фибулу назад? — осведомился он. — Сожалею, у меня для этой вещицы уже есть покупатель.

— Но она все еще у вас? — уточнила я.

— Полагаю, скоро ее приобретет лорд Кавендиш, — надменно заявил продавец, — пока он колеблется, выбирая между этой фибулой и короной Саксонского короля. Стоимость фибулы возросла до 10000 фунтов.

Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

Зато Филип не выдержал.

— А мне заплатил всего пять сотен! — возопил он.

— Больше вы не просили, молодой человек, — отвечал спекулянт. — И я совершенно не интересовался, откуда, собственно, у вас взялась эта штучка. А ведь мог бы вызвать полицию и показать им, что вы пытаетесь мне сбыть.

Маленькие глазки злобно сверкнули.

Вот напугал! В эти игры и я играть умею.

— Как хорошо, что вы об этом заговорили, — подхватила я, — эта фибула принадлежит мне. Мой брат у меня ее стащил. И стоит она действительно гораздо больше, чем он за нее запросил. В нее вставлен янтарь из Янтарной комнаты. Так фибула еще у вас?

Крошечные свиные глазки сделались размером с блюдца.

— Из… из Янтарной комнаты? Вы уверены? — заикаясь, переспросил продавец. — Но это франкская фибула. Она хранится у меня в надежном месте…

— Этот камень когда-то из нее вынули, и он украшал Янтарную комнату, пока она не пропала. Потом камень загадочным образом вновь стал частью фибулы, — быстро произнесла я. — Спасибо за информацию.

И вышла из магазина.

Филип последовал за мной.

— Не, ну ты дура, Сити, ей-богу! Теперь эта фигня будет стоить еще дороже!

— А что, у тебя где-то завалялось 10000 фунтов, чтобы ее выкупить?

Он замолк, и мы пошли к метро.

— Ну, и что теперь делать? — поинтересовался брат.

— Я что-нибудь придумаю, но тебе точно не скажу! — огрызнулась я. — Вы с маменькой и так обобрали меня до нитки. Но я тебе обещаю, что, когда я верну фибулу, вы до нее больше не доберетесь. И если ты еще раз назовешь меня Сити, я двину тебе в рожу со всей своей сестринской любовью!

— Ладно, ладно, — Филип поднял руки, как будто защищаясь, — успокойся ты. Так что Мартину-то сказать? Что у вас ничё не получится?

Вот кретин-то! Я повернулась и пошла прочь.

— Эй, ты куда? — крикнул брат.

— Поеду на автобусе! — бросила я, не оборачиваясь.

И что мне теперь делать? Каковы мои шансы вернуть сокровище, не нарушая закон? Попросить о помощи Кайрана? Ох, как неохота его просить!

— Фелисити! Вот так сюрприз! — удивилась Филлис, открывая мне дверь.

— Что удивительного? Зашла к подруге в гости! — неуверенно улыбнулась я.

— Да ладно! — ухмыльнулась Филлис. — Ты всегда сообщаешь заранее, что придешь. Но за последние полгода ты вообще у нас редкий гость, тебя ждут в других местах.

— Ты о чем? — нахмурилась я. — О моих вечерних посиделках у Кайрана?

— И о вечерах с Ли, — добавила Филлис.

— Привет, Фелисити! — крикнула из гостиной ее мать.

— Здравствуйте, мисс Гэрруэй!

Мать моей подруги меня неизменно восхищала. Я не знала дамы более элегантной и стильной, чем мисс Гэрруэй. Быть бы ей замужем за каким-нибудь аристократом, кабы не двое внебрачных детей от члена парламента и заместителя лорд-канцлера. К несчастью, сам мистер Бейтс был уже женат и имел двух детей от законной супруги. А супруга была непростая, а «золотая», дальняя родственница самой королевы, из богатой и влиятельной семьи. И мистер Бейтс был не готов бросить такое сокровище и пожертвовать карьерой даже ради блистательной мисс Гэрруэй. Однако мистер Бейтс был хорошим отцом, заботился о Филлис, о ее сестре Вере, второй своей дочери, помогал их матери. По крайней мере, денег на них не жалел.

— Хорошо выглядишь, Фелисити, — заметила мисс Гэрруэй и посмотрела на меня по-настоящему дружелюбно, как мне показалось, пожалуй, впервые за все время нашего знакомства, — прическа тебе очень идет.

— Спасибо, мисс Гэрруэй!

— Филлис рассказывала, что это ваш новый одноклассник Ли на тебя так повлиял. Теперь я понимаю, что она имела в виду.

Тут мы с Филлис обе залились краской.

— Мам, мы тут… — пробормотала Филлис.

— Да, да, разумеется, — улыбнулась ее мать.

И мы ушли в комнату Филлис.

— Ну, что стряслось, Фелисити! Рассказывай!

— Извини меня, пожалуйста, — выговорила я.

— За что?

— За все! Я веду себя как идиотка. Ты была права. А теперь пришла к тебе за помощью.

— Ну, — Филлис села на софу, — забудь. Ты уже исправила все свои ошибки. Говори, чем я могу тебе помочь?

— Ну, в общем… — я повертела в пальцах карандаш с ее письменного стола.

— Фели! Говори уже! Ты как будто хочешь мне предложить какую-то аферу!

— Так оно и есть! — призналась я. — Попроси своего отца разобраться с одним спекулянтом на Портобелло Роуд!

— Что? — не поняла Филлис.

Я вкратце объяснила ей, в чем дело и как она может мне помочь.

Филлис слушала в крайнем изумлении, а потом спросила:

— Не многовато ли ты на себя берешь, подруга?

— Многовато, — согласилась я, — но мне необходимо вернуть эту брошь. И поверь мне, дома я ее больше хранить не стану.

Филлис замерла в раздумье, подперев руками подбородок.

— Я спрошу отца, — нехотя протянула она, — что мне ему сказать?

— То, что я рассказала тебе. Этот тип спекулирует антиквариатом на черном рынке. Твой отец же как раз борется против таких махинаций.

— Он вообще-то занимается коррупцией среди крупных чиновников. Его больше интересуют заказчики, а не исполнители, — уточнила Филлис, все еще глядя в пустоту, — ладно, я попробую.