— Нет. Для собственной безопасности, — ответила я. — Жить-то хочется.

— Что?! Да кто вам угрожает? Вам-то! — Нина едва не сплюнула, было видно, что ей очень хотелось, но она сдержалась. — А, понимаю, — продолжила она, — такие же нормальные люди, как и я, которых вы довели своими бессовестными репортажами!

Я пожала плечами:

— Может быть, я и не совсем права, но мне нужно было с вами поговорить. А этот разговор имеет такое большое значение для меня, что лучше вести беседу с позиции силы. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

— Слышать ничего не хочу. Проваливайте! — Она резко отвернулась от меня.

— Уйду, конечно. И скоро уйду. Но, как бы вам ни противно было меня видеть, неужели вам не интересно, чего же я все-таки добиваюсь?

Нина не отвечала, тогда я повернулась и вышла из кухни.

В комнате изменений не произошло. Виктор стоял около окна, Фима сидел за столом и молча барабанил по его столешнице пальцами.

— Так что же ты хочешь наконец? — спросил Фима и посмотрел на меня серьезно и выжидающе.

Я подошла к своему стулу и села на него, положив ногу на ногу.

— Фимочка, — начала я, — со мной происходят разные непонятные вещи…

— Я не психиатр, — проворчал он, — и не экстрасенс. Могу только это… того… помогает, кстати! — Он оживился, как всегда это с ним бывает, если затрагивается его любимая тема.

— Не ерничай, — прервала я его клоунаду. — Все это началось после моего посещения концерта Монсеррат Кабалье. Мне в сумку подложили кое-что, косвенно указывающее на Карманова. В этот же вечер нас с Виктором едва не убили. Ты знаешь об этом. Вчера попытка была повторена, причем было четко указано на театр как повод для нападения. Впечатление такое, что хотят убить Владимира Ивановича, а мне отводится в этой игре роль девочки для битья. Меня это не устраивает, как ты сам понимаешь.

— А при чем здесь я? — возразил Фима. — То, что ты рассказываешь, похоже на плохую сказочку. «Кое-что, косвенно указывающее…» Что такое это «кое-что»?

— Это десять тысяч баксов с фотографией Карманова и его телефонами.

— Десять штук? — присвистнул Фима. — Все равно не понял, при чем здесь я? Меня-то ты сюда как пристегиваешь?

— Кто мог бы заплатить такую сумму из присутствующих в ложе? Боксер, что ли? Ему-то зачем убивать своего босса? Ирина? Мне кажется, у нее интересы не те. А вот ты… У тебя есть мотив, — не выдержала я и повысила голос. — Еще совсем недавно я даже не подозревала об этом. Даже когда Николенко дала мне твою фотографию, где ты вместе с Ниной Петровной. Нина Петровна может ощущать ненадежность своего положения как жены и, избавившись от мужа, получает все. Ты, как ее бойфренд — ненавижу слово «любовник», — тоже не остаешься внакладе. Не знаю, на чем вы договорились — на деньгах или на замужестве, — но то, что вы оба можете быть заинтересованы в устранении Карманова, — это очень вероятное предположение. А теперь я хочу, чтобы ты мне сказал, кто подкинул мне эти деньги и какая планировалась для меня роль? Козы отпущения, так сказать?

В комнату вошла Нина и, держа сигарету в руке, задумчиво посмотрела на меня. Чувствовалось, что она с самого начала разговора прислушивалась к нему.

Фима сидел с совершенно ошарашенным видом и переваривал то, что я сказала.

— Вы не правы, Ольга, — произнесла Нина и, подойдя к столу, тоже присела на стул. — Я не хочу смерти своему мужу… Хотя понимаю, что для вас мои слова… только слова и не больше…

— Минутку, — вдруг сказал Фима, — минутку. Во-первых, я не знал, что ты будешь в театре. А во-вторых, я попал туда случайно, между прочим. Еще утром я не знал, что иду на этот гребаный концерт. Вот! — Он поднял вверх указательный палец. — Утром не знал, — повторил Фима. — Мне позвонила Нина и сказала, что есть лишний билет. Да я бы лучше дома на диване полежал… А между прочим, и Нина тоже не собиралась идти!

— Это правда? — спросила я у нее.

— Да, — тихо ответила Нина. — Меня Володя уговорил…

— Не поняла. — Я решила снова закурить и потянулась к сумке. Фима напрягся, Нина, очевидно, совсем забыла о том, что там лежит, и никак не отреагировала. Она думала о своем.

Я закурила и спросила:

— Что означают ваши слова, что вы не собирались идти в театр?

Нина вздохнула и ответила:

— Владимиру Ивановичу пришлось пригласить и… — Нина помялась, — этих тоже. Когда я узнала об этом, то идти просто отказалась.

— Кого «этих»? — не сообразила я.

— Юльку с ее дочерью, кого же еще. Да ты же с ними знакома. Они к тебе приходили, Фима рассказывал. Юлька появилась в нашей семье неделю назад. Вползла как змея… Я тоже только утром узнала, что они не идут, потому что Юльку бог наказал — она под машину попала. Светка, дочь ее, без мамочки идти отказалась. Владимир Иванович уговорил пойти меня. Я пригласила Фиму. Вот и все.

— А до вашего отказа у вас был билет? — спросила я.

— Конечно. Мы еще Маргариту взяли с собой, секретаря Владимира Ивановича. А вот вы-то как попали в нашу ложу?

— Потом скажу, — уклончиво пообещала я. — Вы сказали «наша ложа». Это значит, что билет в нее, кроме членов вашей семьи и близких людей, никто больше получить не может, я правильно поняла?

— Нет, что вы, Ольга! — Нина слабо махнула рукой. — Я имела в виду, что мы к ней привыкли, потому что ходим только в нее. Владимир Иванович так договорился с дирекцией. Мы берем обычно пять билетов, а в тот раз пришлось взять шесть. Пятый — Боксер. Без него — никуда, сами понимаете.

— А кто четвертый? — спросила я, сообразив, что членов семьи Кармановых трое. — Маргарита Львовна постоянно ходит с вами?

— Нет, она была только в этот раз. А четвертый — Илюша, жених Ирочки. Они уже скоро поженятся…

На кухне засвистел чайник. Нина, тяжело опираясь на стол руками, поднялась и пошла на кухню. Она как-то сразу осунулась и вроде даже постарела. Теперь уже была видна разница в их с Фимой возрасте. Вся создавшаяся ситуация действовала на Нину угнетающе.

— Фима, — сказала я, — сходил бы помог даме, к тому же ты здесь почти хозяин. Или действительно хозяин? — Мадам платит, — гаденько улыбнувшись, ответил он и засеменил на кухню.

Чай пили в молчании.

Каждый сидел и думал о своем. Наконец Нина не выдержала и задала мне давно ожидаемый вопрос:

— Так что вы решили дальше делать, Ольга Юрьевна?

— Вы это о чем? — спросила я.

Нина помолчала и ответила тихим голосом, не поднимая глаз:

— Вы же взяли кассету… Я понимаю: глупости все это, не нужно было этого делать… Но тогда казалось — так весело… Вы ее оставите у себя?

— Нет. — Я заметила, как Фима вздрогнул и посмотрел на меня с прищуром, шустрым адвокатским умом выискивая в моих словах подвох. — Не оставлю, — сказала я, обращаясь уже конкретно к нему, видя, что он сомневается в моих словах, — но вы, Нина Петровна, рассказываете мне не все.