вполне отчетливы, несмотря на метисность. Они, несомненно, были унаследованы от населения Сибири более ранних эпох, но о нем мы знаем лишь по единичным находкам.

При объединении данных по двум независимым системам краниологических признаков ― краниоскопии и краниометрии ― выясняется, что американоидность нарастает в такой последовательности: большинство современных и древних сибирских групп (как европеоидных, так и монголоидных) ― окуневцы и народы арктической расы (чукчи, эскимосы, алеуты) ― индейцы Северной Америки ― индейцы Южной Америки. Не отражает ли эта последовательность этапы миграций из Старого в Новый Свет? Главная разница между окуневцами и представителями арктической расы состоит в том, что первые занимают промежуточное положение между индейцами и европеоидами, тогда как вторые ― между индейцами и сибирскими монголоидами.

Ситуация с современными народами континентальной Сибири менее ясная. Ни одной определенно «американоидной» группы по краниологическим признаком обнаружить не удается. При одном способе анализа индейская тенденция проявляется у кетов, при другом ― у сагайцев (одной из племенных групп хакасов). Сагайцы, между прочим, обитают на Алтае-Саянском нагорье ― там же, где до них жили окуневцы.

Вот теперь самое время обратиться к популяционной генетике. Представители этой современной и стремительно развивающейся науки нередко смотрят на традиционалистов-антропологов сверху вниз. Морфологические признаки, говорят они, во многом зависят от среды: словно антропологи не потратили многие десятилетия на то, чтобы отобрать признаки, наиболее стабильные и информативные. А генетические признаки (говорят генетики) от среды не зависят: словно подверженность естественному отбору нельзя считать зависимостью от среды. Но настал черед и популяционных генетиков разделиться на традиционалистов (тех, кто по старинке изучает полиморфизм групп крови и белков сыворотки, например иммуноглобулинов и трансферринов) и новаторов (тех, кто стоит на переднем крае генетики и занимается самым захватывающим делом — изучением не признаков, которые кодируются ДНК, а самой ДНК как таковой). Что же могут нам сказать представители разных направлений популяционной генетики о заселении Америки?

Рассмотрим сперва данные генетиков-традиционалистов. Среди тех из них, кто занимается генетикой американских аборигенов, лидируют Луиджи Кавалли-Сфорца и Эмёке Сатмари. Согласно Л. Кавалли-Сфорца, исследование которого основано на частотах максимального числа генов (72), эскимосы, чукчи и северные на-дене (хайда, тлинкиты и северные атапаски) противостоят индейцам Центральной и Южной Америки, тогда как южные атапаски (апачи и навахо) вместе со всеми прочими индейцами Северной Америки занимают промежуточное положение. Таким образом, наблюдается постепенная изменчивость генных частот в направлении с севера на юг американского континента. Хотя сибирские народы изучены по неполному набору генов, они явно занимают в этом ряду крайнее место, вслед за эскимосами и чукчами.

Что же это за последовательность? Речь идет о постепенном убывании частоты монголоидных признаков (маркёров, как их называют генетики) от Сибири через Берингию и Северную Америку к Центральной и Южной Америке. Итак, мы снова наблюдаем то же, что уже наблюдали по другим системам ― одонтологии, краниоскопии, дерматоглифике и др.: самые монголоидные люди в Америке живут на севере континента, ближе к Сибири (противопоставление эскимосов индейцам в данном случае не играет роли), тогда как Южная Америка оказывается заповедником некоей домонголоидной протоморфности. Просачивались ли монголоидные гены через Берингию на юг, постепенно иссякая, или же речь идет о нескольких волнах миграций ― вопрос, горячо дебатируемый, но не кардинальный.

Так кто же такие с генетической точки зрения индейцы Южной Америки? Исчерпывается ли их характеристика общей домонголоидной протоморфностью, свидетельствующей о замедлении темпа эволюции? Как насчет реликтов, островков палеоамериканской австралоидности, о которых столько говорили соматологи и краниологи? На генетической карте Южной Америки, которую Л. Кавалли-Сфорца с помощью компьютера составил по всей совокупности генных частот, видно какое-то загадочное белое пятно в районе Анд. Л. Кавалли-Сфорца затруднился дать ему какое-либо объяснение, но предположил, что речь может идти о поздней полинезийской миграции. Никакими иными фактами такая миграция не подтверждается. А может, это и есть искомый реликтовый островок? Странно, впрочем, что в Андах, а не где-нибудь в Амазонии. Но, кстати, и встречаемость «восточноазиатской» гаплогруппы В мтДНК противопоставляет андийцев прочим индейцам Южной Америки (см. ниже). Не будем забывать и об общем краниологическом сходстве между индейцами и полинезийцами, ведь причиной этого сходства может быть та же самая протоморфность, возможно, унаследованная от одних и тех же домонголоидных предков, живших в Юго-Восточной Азии, а возможно, имеющая чисто стадиальную (реликтовую) природу.

Л. Кавалли-Сфорца присоединился к К. Тернеру, который пишет о трех миграциях, хотя, честно говоря, ни данные К. Тернера, ни его собственные убедительных подтверждений этому не дают. Дело в том, что подлинным автором идеи трех миграций был чрезвычайно влиятельный лингвист Джозеф Гринберг, который считал, что первыми Америку заселили предки тех, кого он называет «америндами» (всех индейцев, кроме на-дене), а две более поздние миграционные волны были представлены предками на-дене и эскоалеутов (эскимосы и алеуты говорят на родственных языках). Д. Гринбергу, которого постоянно критиковали его коллеги, были крайне нужны союзники среди антропологов, и он нашел их в лице К. Тернера, Л. Кавалли-Сфорца и еще одного генетика ― С. Зегьюры. Последний, однако, впоследствии от этой идеи отказался, переметнулся к еще более престижной компании генетиков переднего края и теперь, на основании данных об Y-хромосоме, говорит всего об одной миграции (см. ниже).

Как видим, привычное для нас противопоставление эскимосов и алеутов индейцам не вполне соответствует генетическим данным. Генетическая граница проходит не там, где мы привыкли ее проводить. В самом деле, отличия «америндов» Южной и Центральной Америки, а также южных атапасков от потомков древних жителей Берингии ― северных на-дене и эскоалеутов, к которым, вопреки лингвистическому принципу, примыкают чукчи, ― не подлежат сомнению. А вот генетические различия между потомками древних берингийцев (северными на-дене, эскоалеутами и чукчами) гораздо менее отчетливы; южные атапаски ― навахо и апачи ― смешаны с америндами. Иными словами, главная генетическая граница совпадает не с языковым рубежом, а с природным. Этот рубеж ― древний ледник.

Э. Сатмари отвергает теорию трех миграций. По ее мнению, главным фактором генетической дифференциации в Америке было то, что древние берингийцы ― предки чукчей, эскимосов и атапасков ― в течение примерно 6 тыс. лет были изолированы ледником от предков алгонкинов и всех прочих индейцев, живших к югу от ледника. Генетические данные ясно показывают, что арктическая раса, о которой писали наши антропологи, включает в себя не только эскимосов, чукчей и алеутов, но и индейцев на-дене, по крайней мере, их северных представителей.

А теперь обратимся к генетикам переднего края ― тем, кто изучает ДНК как таковую, а также Y-хромосому. Прежде всего надо сказать о микросателлитных маркерах ДНК.