В следующем обзоре, уже за май 1941 года, аналитики 6-го отдела 3-го управления НКГБ СССР отмечали:

«…Наибольшую активность продолжают проявлять антисоветские организации украинских националистов на территории западных областей УССР.

Открытая антисоветская деятельность ОУН выразилась в совершении ряда террористических актов и других форм расправы над низовым советским, колхозным и сельским активом.

Всего за май по западным областям Украины учтено 58 случаев террористических актов, в результате которых убито 57 человек и ранено 27…»

Вот на фоне каких событий 18 июня 1941 года Мешик информировал Хрущёва о том, что в результате проводившейся органами НКГБ с 4 июня операции в западных областях арестованы 2215 членов ОУН, в том числе 757 «нелегалов».

Вечером 30 июня 1941 года, после оккупации Львова немецкими войсками при участии оуновских «походных групп» и диверсионного батальона «Нахтигаль», заместитель председателя ОУН (б), руководитель политической референтуры Ярослав Стецко поторопился провозгласить «восстановление Украинской державы».

Интересно, знают ли сегодняшние апологеты ОУН и УПА о том, что он при этом заявил? А сказал Стецко следующее: «Нововозникающая Украинская держава будет тесно сотрудничать с национал-социалистической великой Германией, которая под водительством своего фюрера Адольфа Гитлера творит новый порядок в Европе и во всем мире».

Однако, несмотря даже на такие заверения в беззаветной преданности, оккупационные власти немедленно арестовали членов «правительства Украинской державы», направив их в концлагеря на территории Германии.

Таковы основные вехи предвоенного периода борьбы органов госбезопасности СССР с националистическими пособниками фашистских агрессоров.

Накануне Великой Отечественной войны важнейшей задачей, которая стояла перед органами НКВД и НКГБ Союза ССР, являлось получение достоверной информации о происходящих в мире процессах, а также о конкретных замыслах, намерениях и планах правительств сопредельных европейских и азиатских государств.

Ценная оперативная информация, в том числе и о политических и военных планах соседних государств, добывалась как разведывательными, так и контрразведывательными подразделениями органов госбезопасности.

Как уже упоминалось, чистки и репрессии не обошли стороной и разведывательные службы СССР, как НКВД, так и РККА — разведывательное управление Генерального штаба.

Начало витку репрессий положило выступление Сталина 21 мая 1937 года на совещании в НКВД СССР, где он заявил: «Управление разведки вместе со своим аппаратом попало в руки немцев. Разведсеть надо распустить. Лучше всего — всю».

Второго июня столь же негативная оценка прозвучала и на заседании Военного совете Наркомата обороны: «Наша разведка по военной линии плоха, слаба, она засорена шпионажем… Наша разведка по линии ГПУ возглавлялась шпионом Гаем, и внутри чекистской разведки у нас нашлась целая группа хозяев этого дела, работавшая на Германию, на Японию, на Польшу… Разведка — это та область, где мы впервые за двадцать лет потерпели жесточайшее поражение. И вот задача стоит в том, чтобы разведку поставить на ноги. Это наши глаза, это наши уши».

Разумеется, что подтверждают и последующие события, сталинская оценка была далека от действительности, но за этими устрашающими заявлениями последовали аресты: в июле 1937 года как врагов народа арестовали 20 сотрудников Разведывательного управления (Разведупра) РККА. С августа по октябрь были арестованы еще 23 человека, а в ноябре-декабре еще более 50 разного уровня руководителей Разведупра были смещены со своих должностей. И это при том, что в 1937 году в штате Разведуправления состояло всего 403 сотрудника: 234 из них являлись военнослужащими, а 169 человек — гражданскими.

В начале 1940 года начальник военной разведки И. И. Проскуров докладывал Сталину, что за «последние два года чистки разведорганов от чуждых и враждебных элементов», были арестованы свыше 200 человек, «заменен весь руководящий состав до начальников отделов включительно…Только из центрального аппарата и подчиненных ему частей отчислено по различным политическим причинам и деловым соображениям 365 человек. Принято вновь 326 человек, абсолютное большинство из которых без разведывательной подготовки». Как подсчитал немецкий исследователь Матиас Уль, более половины репрессированных сотрудников военной разведки занимали должности от начальника отделения и выше, а всего были арестованы 4 начальника Разведывательного управления, 3 заместителя начальника, 22 начальника отделов, 12 заместителей начальников отделов, 33 начальника отделений, 17 зарубежных резидентов, 16 военных атташе.

Репрессированными оказались: С. П. Урицкий (начальник Разведупра с апреля 1935 по июнь 1937 года), Я. К. Берзин (возглавлял эту структуру в 1924–1935 и 1937 годах), С. Г. Гендин (сентябрь 1937-го — май 1938 года), А. Г. Орлов (1938–1939 годы), И. И. Проскуров (апрель 1939-го — июнь 1940 года).

Понятно, что эта волна репрессий представляла собой сильнейший удар по системе военной разведки в предвоенный период.

На смену смещенным сотрудникам пришло молодое (средний возраст около 35 лет) поколение офицеров, имеющих специальное образование, но без опыта практической оперативной работы. И тем не менее в это время началась активная деятельность по возрождению позиций разведки за рубежом, восстановлению связей со старыми и поиску новых источников информации.

И все же есть определенная доля правды в самокритичном заявлении наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова на пленуме ЦК ВКП(б) 28 марта 1940 года: «Разведки как органа, обслуживающего и снабжающего Генеральный штаб всеми нужными данными о наших соседях и вероятных противниках, их армиях, вооружениях, планах, а во время войны исполняющего роль глаз и ушей нашей армии, у нас нет или почти нет.

Военную разведку, достойную нашей страны и армии, мы обязаны создать во что бы то ни стало, и в возможно короткий срок. Необходимо ЦК выделить достаточно квалифицированную группу работников для этой цели».

Столь же печальная участь постигла и внешнюю разведку НКВД СССР. В 1937–1938 годах были ликвидированы многие зарубежные резидентуры, что имело самые негативные последствия. Понятно, что вызовы в центр, увольнения, аресты и осуждения сотрудников разведки не способствовали безотказному функционированию сложного механизма, направленного на систематическое получение объективной и достоверной информации.

Таким образом, наиболее сильные удары в предвоенный период советская разведка (и разведуправления РККА и НКВД СССР) получила отнюдь не со стороны противника. Достаточно сказать, что в 1940 году в Берлине и Токио в резидентурах НКВД имелось всего по три оперативных сотрудника, причем некоторые из них даже не владели языком страны пребывания.

Пожалуй, самое трагичное заключается в том, что также были уничтожены заблаговременно созданные усилиями И. Г. Старинова (по линии военной разведки) и Я. И. Серебрянского (по линии НКВД СССР) секретные базы организации отпора военной агрессии против СССР, распущены подготовленные ими для этой работы кадры.