На протяжении длительного времени (более 7 месяцев, еще до официального утверждения Гитлером директивы № 21 план «Барбаросса») в отправляемых в Москву разведывательных донесениях фигурировали различные сроки начала военных действий. Если в сообщениях 1940 года в качестве даты нападения указывалось «начало следующего года», то в последующих донесениях это были уже «весна» и «март — апрель». И наконец, появляется конкретное число —15 мая. Как известно, незадолго до последней предполагаемой даты, 5 мая 1941 года, в Кремле состоялось знаменитое выступление Сталина перед выпускниками военных академий.

Чисто психологически подобные уведомления о неоднократно менявшемся дне Д (начале наступления) не могли не породить у Сталина, как у любого другого человека на его месте, иллюзии уверенности в том, что и на этот раз всё обойдется. Особенно если самому не пытаться ускорить нежелательные события, случайно не спровоцировать их собственными активными действиями. Отсюда и известное Заявление ТАСС от 13 июня 1941 года, в котором опровергались «слухи о близости войны между СССР и Германией».

И по-человечески можно понять, что Сталин стремился таким образом в очередной раз отсрочить военный конфликт, надеясь, что планы Гитлера могут измениться под воздействием каких-либо привходящих внешних обстоятельств (например, начала наступления британской армии) и немедленного вооруженного столкновения вновь удастся избежать. Так, например, известно, что изначально запланированное на 15 мая нападение на СССР Гитлеру пришлось отложить ввиду отчаянного сопротивления народов Югославии.

В 1990-е годы появились книги бывшего резидента ГРУ, перебежчика Владимира Резуна, пишущего под псевдонимом Виктор Суворов. Он подверг коренному пересмотру и критике общепринятые взгляды на причины и предпосылки Второй мировой и Великой Отечественной войн, высказав гипотезу о превентивной войне Германии против СССР.

Поскольку эта абсурдная версия и ныне популярна в определенных кругах, отметим два немаловажных обстоятельства. Во-первых, в «Военном дневнике» начальника штаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдера начисто отсутствуют какие-либо упоминания о якобы «вскрытых планах военного нападения со стороны СССР на Германию». Во-вторых, информация о военных приготовлениях Германии к нападению на СССР весной — летом 1941 года имеется, как известно, в дипломатических, военных и разведывательных архивах США и Великобритании, а также давно введена в научный оборот[27].

Среди многочисленных донесений о германских военных приготовлениях у советских границ за период с 15 по 21 июня 1941 года наибольший интерес представляет «Календарь сообщений агентов берлинской резидентуры Корсиканца и Старшины с 6 сентября 1940 по 16 июня 1941 года».

Поскольку роль этого документа в истории как всей нашей страны, так и органов безопасности чрезвычайно велика, расскажем об обстоятельствах его появления подробнее. Шестнадцатого июня 1941 года, ознакомившись с очередными разведывательными донесениями из Берлина, Сталин вызвал к себе наркома госбезопасности Меркулова и начальника внешней разведки НКГБ Фитина. Его интересовали подробности об источниках берлинской резидентуры Корсиканце и Старшине (такие оперативные псевдонимы носили противники нацизма, немецкие агенты советской разведки Арвид Харнак и Харро Шульце-Бойзен). Отвечая на вопросы вождя, Фитин объяснил, почему разведка доверяет им обоим. Завершая беседу, Сталин заметил: «Идите, всё хорошенько уточните, еще раз перепроверьте эти сведения и доложите лично мне».

Поскольку в те времена специального аналитического подразделения в разведке, да и в НКГБ в целом, еще не существовало, это, естественно, порождало определенные трудности и проблемы в организации их работы. Выполняя указание Сталина, «немецкое» отделение разведки и подготовило к 19 июня упомянутый «Календарь», включив в него сообщения этих агентов с 6 сентября 1940 года. В этом документе, составленном заместителем начальника «немецкого» отделения Зоей Ивановной Рыбкиной, были сконцентрированы все основные донесения, предупреждавшие о подготовке Германии к войне.

Информация Старшины и Корсиканца подтверждалась также и многочисленными сообщениями других источников НКГБ, как разведывательных, так и контрразведывательных, а также данными разведотделов пограничных войск НКВД СССР.

Двадцатого июня «Календарь» был передан Фитиным наркому госбезопасности СССР для повторного доклада Сталину. Однако, опасаясь отрицательной реакции вождя, Меркулов отказался его подписать и направить в Кремль.

Через два дня «Календарь» был возвращен Фитиным начальнику немецкого отдела разведки П. М. Журавлёву с резолюцией: «Журавлёву. Имейте у себя. П. Ф. 22.VI».

Достаточно долго, вплоть до июня 1991 года, об этом документе вообще не было известно. Однако он, по-видимому, спас жизни многим разведчикам, доказавшим как их высокий профессионализм и преданность Родине, так и свою невиновность в стратегическом просчете, допущенном высшим политическим руководством страны.

Третьего февраля 1941 года последовала реорганизация НКВД СССР, вследствие которой из него в новый самостоятельный Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ) СССР были выделены оперативно-чекистские подразделения ГУГБ.

В совместном постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8 февраля 1941 года решение о разделении НКВД СССР мотивировалось «необходимостью максимального улучшения агентурно-оперативной работы органов государственной безопасности и возросшим объемом работы, проводимой НКВД».

При этом на создаваемые новые наркоматы госбезопасности СССР и его союзных и автономных республик, областные и краевые управления (УГБ) и подчиненные им органы возлагались следующие задачи: ведение разведывательной работы за границей; борьба с подрывной, шпионской, диверсионной, террористической деятельностью иностранных разведок внутри СССР; оперативная разработка и ликвидация остатков всяких антисоветских партий и контрреволюционных формирований среди различных слоев населения, в системе промышленности, транспорта и сельского хозяйства; охрана руководителей партии и правительства.

Руководству НКВД и НКГБ Союза ССР предписывалось завершить разделение в месячный срок и разработать положения о новых ведомствах.

Наркомат государственной безопасности возглавил B. Н. Меркулов, а его заместителями стали А. И. Серов, Б. 3. Кобулов и М. В. Грибов, а Л. П. Берия остался наркомом внутренних дел.

В структуре нового наркомата госбезопасности были образованы:

1-е управление (разведка за границей; начальник П. М. Фитин);

2-е управление (контрразведывательное; начальник П. В. Федотов);

3-е управление (секретно-политическое; начальник C. Р. Милыптейн);

Следственная часть (начальник Л. Е. Влодзимирский).

Одновременно военная контрразведка (Особые отделы НКВД) были передана в наркоматы обороны и военно-морского флота и на их базе были образованы Третьи управления НКО СССР (его возглавил А. Н. Михеев) и НКВМФ СССР (А. И. Петров). В структуре НКГБ СССР для оперативного обслуживания пограничных и других войск НКВД СССР был создан 3-й отдел (А. М. Беляев).