– Не раз за свою жизнь я слышала, что чародеи ценят правду. Такой важный чародей, как ты, вполне в состоянии решить, правду ли я говорю. – Она села на свой стул и прибавила: – Ты приказал мне больше не говорить о волшебстве. Так вот я приказываю тебе: воспользуйся магией и посмотри, правду ли я говорю или нет, и оставь свои разговоры о безумцах и выдумках.

Верховный Чародей пожал плечами:

– Я не собираюсь тратить заклинания на сумасшедшую женщину.

В свою очередь пожав плечами, Элмара отвернулась и продолжила свой рассказ:

– И как я уже говорила, последний раз, когда король видел своих Королевских Чародеев, их молнии держали на цепи вызванного ими дракона, и он изрыгал на них огонь...

Верховный Чародей пристально смотрел на молодую женщину, но Элмара не обращала на него внимания. Чародей сердито огляделся по сторонам. Люди старательно отводили взгляд. Когда же он отвернулся, у него за спиной раздались смешки.

Верховный Чародей Дунстин повернулся, так что даже его длинное одеяние разлетелось, и гордо прошествовал к столу за занавеской. Элмара пожала плечами и продолжила свой рассказ.

* * *

В вышине над деревьями редкие облака неторопливо наплывали на яркую луну. В такие ясные ночи заметно чувствовался мороз. Элмара поплотнее запахнула плащ. Перед тем как пойти погреться в трактир, она нашла заросшую папоротником ложбинку, в которой после можно было устроиться на ночлег.

Где-то позади затрещали ветки. Не в первый раз донесся до нее этот звук. Прислушиваясь, Элмара немного помедлила, а потом торопливо пошла дальше.

Добравшись до ложбинки, Эл перебралась на другую сторону и, пригнувшись, затаилась в кустах. Она сняла мешок, плащ и стала ждать. Вскоре выяснилось, что за ней крался не парнишка, хотевший еще послушать о волшебстве, а небезызвестный Верховный Чародей. Теперь, в темноте, он двигался не так уверенно, как в трактире.

Решив разом покончить с этим делом, Элмара, пригнувшись среди папоротников, спокойно сказала:

– Очень честно с твоей стороны, Верховный Чародей.

Чародей остановился и, отступив на шаг, прошипел какие-то слова.

Ночь взорвалась огнем. Элмара нырнула в сторону, когда ее обдало волной жара. Поднявшись на ноги, она отдышалась и заставила себя только кратко сказать:

– Огня достаточно, чтобы развести костер.

Эл швырнула камень и, пока он с шумом летел через кусты, вскочила и побежала в другую сторону, огибая ложбинку по краю.

Следующий брошенный магом огненный шар взорвался довольно далеко от нее.

– Умри, опасная дурочка!

Указывая на чародея, ясно видного в лунном свете, Элмара тихонько произнесла слова молитвы Мистре. В руке возникло легкое покалывание, и Верховного Чародея отбросило назад, прямо на кусты.

– Да отвернутся от тебя боги, чужестранка! – выругался чародей, с трудом выбираясь из куста и поднимаясь на ноги. Элмара услышала, как затрещала его одежда. Он снова выругался.

– Я не бросаюсь огнем в женщин, все преступление которых только в том, что они не пресмыкаются предо мной, – равнодушным тоном произнесла она. – А ты зачем так поступаешь?

Верховный Чародей снова выступил на свет. Элмара подняла руки, приготовившись в любой момент отбить его нападение, но с его стороны не последовало никаких действий.

Дунстин рычал от злости. Эл вздохнула и прошептала свое заклинание. Голову мага охватило бело-голубое сияние, его черты исказились, и было видно, как он отчаянно сопротивляется, обнаружив, что вынужден говорить только правду.

Ужасные ругательства, которыми он разразился, наконец вылились в слова:

– Не желаю, чтобы каждый второй в Фэйруне владел магией! Кто тогда будет считаться с моей силой? – Голос Дунстина сорвался на полный страха бессловесный визг.

– Ты до сих пор жив, чародей, только потому, что я так хочу, – с наигранной небрежностью сказала Элмара. Только бы он не бросил еще один огненный шар...

Подавив подступающий страх, Элмара произнесла еще одну молитву Мистре. Покалывание в руках возвестило ей, что волшебство сработало, и она, сойдя с края ложбинки, прошла по воздуху и остановилась прямо перед чародеем. Держаться в воздухе было очень трудно. От усилия ее рука дрожала, когда она указала на Дунстина.

– Я не желаю убивать тебя, Верховный Чародей. Мистра велела мне распространять в Фэйруне магию, а не грабить королевства, отнимая у чародеев жизни и драгоценный опыт.

С трудом проглотив слюну, Верховный Чародей быстро отступил на шаг назад. Очевидно, он был не настолько силен, как пыжился в трактире.

– И что теперь?

– Иди домой и больше не цепляйся ко мне, – вынесла приговор Элмара, – не вынуждай меня обрушить на тебя проклятие Мистры.

Прозвучало неплохо, а жрица сказала ей попробовать все возможное. Если Мистра посчитает, что не стоило так говорить... хотя вряд ли, иначе она уже знала бы об этом.

Ночь оставалась все такой же тихой и безмолвной. Только шорох нарушал тишину – это Верховный Чародей Дунстин без дороги улепетывал через папоротники и заросли ежевики.

– Стой! – властно приказала Элмара. И как только ее воля переключилась на заклинание правды, Эл сразу почувствовала, как медленно опускается на землю.

Дунстин замер на месте, словно его дернули за невидимый поводок.

Элмара сказала, обращаясь к его залитой лунным светом спине:

– Мне велено всему учиться у тех магов, кого я встречу. Куда бы ты предложил мне отправиться, чтобы я еще больше узнала о магах и магии?

Магия ее заклинания правды ярко сияла, обтекая Верховного Чародея, но он не обернулся, поэтому Эл-мара не увидела его кривой усмешки.

– Отправляйся к Илхундилу, правителю Калиша-ра, и спроси его... Ты получишь самый лучший ответ, какой только может дать смертный.

* * *

Многие просители бродили по лабиринту, беспомощно взывая к Илхундилу, пока тому не надоедали их крики. Тогда несчастных препровождали в приемный зал или выпускали на них львов. Однако эта совсем молоденькая девчонка шла прямиком через иллюзорные стены, огибая переносящие в другое место ловушки, словно видела их.

Заинтересовавшись, Илхундил прильнул к окну, чтобы получше рассмотреть незваную гостью. Выйдя на широкую мостовую перед Великими Воротами, Элмара поглядела на них, прищурившись, и без колебания прошла прямо к потайной двери, минуя големов и статуи, чьи поднятые в приветствии руки всегда были готовы метнуть молнии в тех, кто ступал между ними.

Сумасшедший Маг ценил свои частные владения и свою жизнь. И совсем редко день проходил без того, чтобы кто-нибудь не попытался отнять у него и то, и другое. Вот поэтому-то Замок Волшебства окружали механические и магические ловушки. Сейчас его длинные пальцы лениво барабанили по столу. Схватив легкий медный молоточек, он ударил по специальному колоколу.