litbaza книги онлайнПриключениеКоллективная вина. Как жили немцы после войны? - Карл Густав Юнг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 99
Перейти на страницу:
и целесообразных учреждений. И она будет тем эффективнее, чем решительнее будет реакция на любой признак утраты свободы.

Путь авторитарного государства может развиваться в направлении диктатуры и в условиях многопартийного правительства, а тем более – большой коалиции.

Такая коалиция делает абсолютной власть олигархии партий. Эффективной оппозиции больше не существовало бы и тем более не было бы опасности свержения этой власти, которая при максимальной засекреченности фактически происходящего и без всякого контроля приняла бы законные формы. Всякая борьба внутри коалиции и партий происходит скрытно, остается государственной тайной; ее причиной является в основном личная зависть, и ведется она путем интриг.

Сравним вильгельмовское, веймарское и федеративное государства.

В империи Вильгельма не велось никакой серьезной борьбы против государственного строя. Правда, социал-демократы и центристы хотели парламентской демократии в условиях конституционной монархии. Мыслящие политики, подобно Максу Веберу, понимали слабость и даже смертельную опасность рейха, политика которого делалась назначенными чиновниками, а не людьми с задатками государственных руководителей; такие руководители вырастают только в реальной политической борьбе, но таковой не было. Макс Вебер жаловался на ужасающее превосходство западных государственных деятелей над немецкими чиновниками. Виной всему была якобы «система».

В Веймарской республике государство не пользовалось уважением. Значительная часть народа и рейхсвер были его врагами. Их влекло к другому государству – к антидемократическому германскому рейху и к кайзеровской монархии. Напряженность в самом государстве ослабила его, так как внутренние силы были против него. Ведь это государство воспринималось как следствие поражения 1918 года. Им нельзя было гордиться, его презирали. Демократические силы не выдвинули выдающихся деятелей и не проявили энтузиазма в отношении политической свободы и связанной с этим ответственности; больше того, они показали, что являются лишь представителями определенных интересов, и были мелочными в спорах о ничтожных вещах, не продемонстрировав никакого морально-политического достоинства. Такое положение привело к установлению господства национал-социализма.

В Федеративной Республике враждебность к государству почти не проявляется. Остатки нацизма практически не играют никакой роли. Подавляющее большинство народа с большой легкостью отвергает Гитлера, желая возложить на него всю вину за несчастья, в которых, по существу, повинны сами. Но само это государство имеет черты, делающие его авторитарным образованием, в котором, правда, нет уважаемого монарха, но которое само собой превращается в сословное с образом мышления верноподданных, в значительной мере похожим на образ мышления вильгельмовских времен. Сейчас в самом государстве заключена та же самая опасность, которая в Веймарской республике исходила от направленных против этого государства сил, намеревавшихся посредством переворота изменить его характер. Ему угрожают не направленные против него движения. Оно будет преобразовано само по себе; сейчас, как и тогда, идут осторожные поиски того же самого: сословного, авторитарного государства, диктатуры.

Сравнение трех государств можно резюмировать следующим образом.

Во время первой мировой войны образовались «отечественная партия» и «партия свободы». Отечественная партия победила, она предотвратила возможность своевременно заключить мир (который называли «отказом от мира») и привела к крупному поражению.

В веймарский период, после того как была предпринята инспирированная партией свободы попытка изменить характер государства, идеология отечественной партии превратилась в антигосударственную и привела к национал-социализму Гитлера.

В Федеративной Республике отечественная партия побеждает почти незаметно, преобразуя само государство.

То, что происходит на нашем пути к диктатуре, но что еще можно предотвратить, однажды, с введением чрезвычайных законов, станет свершившимся фактом. Как Гитлер в свое время понял, что он может прийти к власти в Германии только законным путем, а получив эту власть, ликвидировать всякую законность, точно так же с помощью чрезвычайных законов поступит и диктатура.

По образу мышления немецкий народ разделяет глубокая пропасть. Она образовалась давно и особенно ясно и ужасающе проявилась во время первой мировой войны. Немец может находиться только на одной из сторон этой пропасти – на стороне либо политической свободы, либо аполитичной жестокости тупого, безграничного своеволия, не будучи готовым выслушать причины и подумать, одолеваемый мнимым «патриотическим» стремлением к абсолютной власти. Кто не определяет своей позиции в этом «либо – либо», кто надеется найти компромиссное решение и кто не готов в самом крайнем случае к гражданской войне, в действительности, не ведая об этом и сам того не желая, уже давно покорился аполитичному безумию отечественной партии.

Противоположное этому представляется идеально типичным.

Сила жестокого, противоречащего свободе стремления к власти заключается в фанатизме и в магии экстремизма, в готовности поставить на карту все, в уверенности в победе, в недопустимом упрощении, парализации движения, как такового, в нехватке чувства меры и способности задумываться, в методе шантажа, в умении использовать слабость противника, в ненависти ко всему либеральному, гуманному, свободному, к человеку как человеку.

Слабость либерализма – в доверии к происходящему, к разуму, который, дескать, пробьет себе дорогу, в ожидании, в склонности к компромиссам даже там, где никакой компромисс уже невозможен, в нерешительности и медлительности, в отсутствии готовности действовать со всей энергией. У него нет постоянной готовности отстаивать политическую и личную свободу, которая находится под угрозой. Привычка к имеющейся свободе, которую, как таковую, уже не воспринимают разумом, порождает пассивность, ведет к ослаблению чувства ответственности за свободу. Сознание опасности притупляется.

Вина за все это лежит частично на демократическом обществе, члены которого предают сами себя, так как не понимают смысла республиканской свободы, не готовы на жертвы и не имеют смелости пойти на все ради свободы. Поэтому побеждают те, которые хотят все или ничего, хотят фанатически и готовы умереть за это.

Б. Планы чрезвычайных законов

Во внутренней политике наиболее важную проблему на ближайшие годы представляют планы чрезвычайного законодательства. С его помощью может быть создан инструмент, посредством которого в роковой момент одним-единственным актом будет установлена диктатура, ликвидирована конституция, возникнет необратимое состояние отсутствия политической свободы. Больше того: может создаться величайшая угроза миру, а на Западную Германию будет навлечена новая, на сей раз непоправимая беда.

Мне нет смысла излагать планы чрезвычайного законодательства, рассказывать о попытках изменить их и предотвратить возможное злоупотребление ими, о многолетних переговорах, о действиях правительства и уступках СДПГ. Планы и возражения против них известны. Опасность чрезвычайных законов уже обсуждалась, все наиболее существенные возражения высказаны. Но удивительно следующее: хотя в различных публикациях открыто указывалось на опасность чрезвычайных законов, широкая общественность об этом ничего не знает. Большая пресса недостаточно серьезно отнеслась к данной теме.

Наблюдается склонность игнорировать негативную критику, как бесполезную. И действительно, уже принятые чрезвычайные законы кажутся неопасными. Гражданское население в очень ограниченных масштабах знакомят с противовоздушной обороной. Опыт борьбы с наводнениями в Гамбурге показывает, что определенные чрезвычайные законы, возможно, целесообразны для таких локальных

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?