горящими факелами, глотали огонь, и я даже на миг не могла оторвать взгляд от этой сказки, что полыхала светом и огнем над моей головой. Рядом со мной, задрав голову, стоял британский премьер-министр и хлопал в ладоши, хохоча, как ребенок.

Я так долго смотрела на огненную сказку, что у меня закружилась голова. Покачнувшись, едва не упала, но Егор ловко подхватил меня. Я закрыла глаза, но под веками продолжали вспыхивать яркие цветные пятна.

— Пойдем-ка в темный уголок, — Егор увлек меня в боковую аллею. — Глазам нужно отдохнуть от света. Это аллея роз. Здесь собраны самые редкие виды со всего мира. И среди эти сказочных цветов есть отличный тайничок. Фарух здесь прячется от дел, жен и забот, — он раздвинул кусты, усыпанные потрясающими пурпурными розами, и мы оказались на крошечной полянке внутри кустов.

В жизни бы не догадалась о ее существовании, если бы Егор не показал. На полянке стоял алый бархатный диванчик в форме двух соединенных вместе роз, на котором с трудом могли уместиться сидя два человека. К нему прижался крошечный столик, сделанный в виде темно-зеленого стеклянного стебля с листьями, которые служили столешницей. А на столике стоял серебряный поднос, накрытый стеклянной крышкой. Егор вытащил из кармана маленькую коробочку из черного бархата в форме сердца.

— Это тебе, Танюша, еще один подарок от шейха. Фарух не мог вручить его тебе на людях, боясь, что это неправильно истолкуют. Поэтому он поручил мне эту деликатную миссию, — Егор открыл коробочку и я ахнула.

На черном бархате сверкало невероятной красоты кольцо: крупный ярко-жёлтый бриллиант в форме сердца, обрамленный россыпью мелких белых бриллиантов и вправленный в белое золото. Егор взял меня за руку и надел кольцо на безымянный палец.

— Я… я не могу принять такой подарок! Егор, забери это! Даже не представляю, сколько это стоит!

— В этом ты права, — рассмеялся Егор. — Это уникальный бриллиант "Сердце пустыни". Он такой же желтый, как песок в полдень, когда солнце стоит в зените. На языке арабских символов солнце в зените — это яркость чувств и чистота намерений. Такие вещи дарят только особенным людям.

— Но он же меня не знает совсем!

— Я ему много о тебе рассказывал. Танюша, от подарков шейха отказываться нельзя. На Востоке это считается тяжелейшим оскорблением. Здесь из-за этого может начаться кровная месть длиной в жизни десяти поколений.

Я поднесла руку к глазам. Желтый бриллиант ярко сверкал в полутьме полянки. Ущипните меня, я сплю! Шейх дарит мне "Сердце пустыни". Да нет, не верю я в это! Не может такого быть! И потом… что я скажу Стасу?

— А ты не будь дурой и ничего не говори! — заворчал внутренний червяк. — Он тебе муж что ли? Перед тем, как заходить в гостиницу, просто сними кольцо и спрячь. Тоже мне, Шамаханская, мать твою, царица! Желтыми бриллиантами она разбрасывается! Что я Стасику скажу, ах, что я ему покажу? — проблеял червяк, передразнивая меня. — В этом брюллике каратов больше, чем веса в твоей заднице. Про вес твоего мозга я вообще молчу! Он точно меньше, чем "Сердце пустыни". Другая бы уже бежала в аэропорт, увозя кольцо подальше отсюда, пока не отобрали. Тьфу на тебя, рохля! До конца жизни будешь копейки считать и в дерьме плавать. Ах, я не такая, я жду трамвая! Зажми лапку с камушком покрепче и закрой рот с другой стороны!

Пока я застыла в раздумьях, любуясь бриллиантом и слушая вредное и до отвращения прагматичное внутреннее "я", Егор подошел к столику, снял крышку с блюда и подал мне какой-то странный кругляш, весь покрытый ароматно пахнущими медом нитями. Больше всего это напоминало крошечное, размером с куриное яйцо, гнездо нежно-карамельного цвета, внутри которого влажно блестели облитые сиропом фисташки и орехи пекан.

— Что это? — я повертела "гнездо" в руках.

— Иранская пахлава. Шейх ее обожает. Когда его все достают, он прячется здесь и ест пахлаву. Очень помогает от усталости. Попробуй, это невероятно вкусно!

Я откусила кусочек и даже замычала от удовольствия. Это было невероятное сочетание сладости меда, сиропа и орехов, которое уравновешивала легкая освежающая кислинка спрятанной где-то внутри лимонной прослойки.

— А твои глаза разве не болят из-за огненного шоу? — удивилась я, активно поедая пахлаву.

— А я не смотрел в небо. Я смотрел на тебя, — Егор откусил пахлаву и улыбнулся. — Зачем мне волшебство джиннов, если есть магия тебя?

Я замерла, не донеся второй кусок пахлавы до рта. От растерянности даже не нашлась, что сказать. Это не было обычным трепом. Он сказал это так просто! Но в то же время с такой теплотой! Я просто стояла и смотрела на него. А Егор вдруг шагнул ко мне, наклонился, обнял и поцеловал в губы. По-настоящему. С языком. Не знаю, что было слаще: пахлава или его поцелуй. Он подхватил меня и осторожно положил на диванчик. А сам стал на колени рядом, продолжая целовать без остановки. Его поцелуи были очень нежными, но при этом страстными и требовательными. С одной стороны, он безмолвно спрашивал: можно ли? С другой, словно давал понять, что у меня нет ни малейшего права на отказ. Нужно же сопротивляться. По логике вещей. Я ведь здесь со Стасом. Но как заставить себя, если голова как в тумане, и хочется, чтобы он не останавливался? Боже, что я творю?

Егор приподнялся, подложил под меня одну руку, а вторую положил мне на грудь. Через тонкую майку и невесомый лифчик я почувствовала жар его ладони.

— Скажи: "нет"! Скажи! Скажи! — стучало в висках.

А тело само потянулось к нему. И я осторожно прикоснулась к его мягким волосам. Моя рука скользнула ниже и нащупала каменные мышцы груди. Егор весь превратился в комок мышц, по которым пробегала дрожь, что сводила с ума его и опьяняла меня. Это новое, неизвестное ощущение сладкой власти над мужским телом, которое бьет озноб из-за моей близости, словно через него пропустили электрический ток, было таким ярким наслаждением, что я не выдержала и застонала от блаженного тепла, что разлилось по телу чуть пониже живота. Егор понял этот невольный стон по-своему. Он задрал мою майку, поддел зубами лифчик, высвобождая грудь, и впился в нее губами. Теперь ток пропустили через меня. Я приподнялась, потянувшись к нему всем телом, и почувствовала внизу его закаменевшую мужскую суть. Суть была такого размера, что я даже не поверила, что такое бывает. И вдруг раздался оглушительный телефонный звонок. И это вернуло меня на грешную землю. Я рванулась из-под Егора.