Как бы она хотела хоть на пару дней очутиться в том времени, когда они ещё не были непримиримыми врагами!

Но лишнего времени у неё не было — ни в прошлом, ни в настоящем, ни, вероятно, даже в будущем. Элис застегнула рюкзак, надела куртку, затянув поверх ремень для брюк: куртка Джонатана оказалась на два размера больше, чем нужно, и на цыпочках спустилась вниз.

Луиза, караулившая Зеркало, крепко спала, уронив голову на грудь.

— Всего лишь немножко снотворного, — Кристофер поймал обеспокоенный взгляд Элис. — Если через пару часов не проснётся, сменщик её разбудит.

— Ох, и достанется ей, — посочувствовала Элис. — Особенно когда выяснится, что я удрала именно через это Зеркало.

— Держи, — агент сунул ей в руки увесистую пачку реверсайдских банкнот. — К сожалению, это всё, что я смог достать. Этого мало, конечно, но на первое время хватит…

Из Реверсайда тянуло холодом.

— Документы я выправить не успел, увы, — продолжал Кристофер. — Так что к отелям и гостиницам не приближайся: без удостоверения личности с тобой даже разговаривать не станут, либо сообщат в полицию, что ещё хуже. Поищи частные объявления о сдаваемых комнатах, ищи подальше от центра, на окраине, в глуши. Чем хуже жильё, тем больше вероятность, что хозяева не станут болтать лишнего. Заплати вдвое больше, наплети им с три короба, лишь бы тебя не выставили за дверь. Поняла?

— Да.

— И самое главное: не привлекай к себе излишнее внимание. Держись в тени. Не рискуй, если уверена в успехе меньше, чем на сто процентов, — он бросил встревоженный взгляд на часы. — Понятия не имею, с чего начинать, но я даю слово, я доберусь до этого Сфинкса, обязательно.

— Ты можешь полностью доверять Анабель и Питеру, — сказала Элис. — И Луизе тоже. Роберт — мой друг, ему я верю как себе. Джеймс и Стюарт формально под подозрением, но мне они кажутся честными агентами. Не думаю, что Сфинкс — это кто-нибудь из них.

— Теперь мы хотя бы знаем его прозвище.

— Надеюсь, мне удастся что-нибудь разведать в Реверсайде, — Элис забросила рюкзак за спину. — Спасибо тебе, Крис! Спасибо за всё.

— Кажется, я ничего не забыл… Ну что, готова?

— Готова, — решительно кивнула Элис.

Агент стиснул её в дружеских объятиях.

— Ты тепло оделась? — он с сомнением оглядел её. — Не замёрзнешь? Там же сейчас зима.

— Всё нормально, — Элис вынужденно замолчала, чувствуя, что голос вот-вот сорвётся. — Не бойся за меня. Я не пропаду. Ты веришь мне, и это главное, — а с остальным я как-нибудь справлюсь.

— Знаю, — улыбнулся Кристофер. — Я горжусь тобой, Элис. У меня никогда не было лучшей ученицы.

Элис прощально взмахнула рукой и шагнула в зеркальный мир.

Страх никогда не бывает персонифицированным, — ведь это деструктивное чувство вызвано ожиданием потенциально опасного события, а не самим событием. Боязнь пауков, мышей или грозы — это не страх, а фобия, болезнь. Истинный страх не имеет ни имени, ни формы, а его степень зависит лишь от силы твоего воображения.

Но когда ожидаемое, наконец, случается, страх исчезает, уступая место более практичным эмоциям: гневу, негодованию, возмущению, разочарованию и их многочисленным производным. Когда тайное становится явным, а действующие лица снимают маски, раскрывая свои истинные намерения и помыслы, действительность выглядит в точности такой, какая она есть, без надуманных иллюзий, искажений и преувеличений, служащих неиссякаемым источником пищи для страха.

Утомительное ожидание грядущих злоключений не позволяет сосредоточиться и обдумать варианты ответных действий, но даже если самые ужасные опасения сбываются, сразу после этого обязательно наступает некое удовлетворение. Неизвестность перестаёт маячить на горизонте жутким призраком, незнание больше не пугает. А главное, ты понимаешь: судьба уже сделала свой ход. Теперь ход за тобой.

В Реверсайде был ранний вечер; и болезненно бледное зимнее солнце, почти достигшее горизонта, неохотно посылало на землю свои холодные лучи. Памятуя о наказе Тайлера, Элис не стала задерживаться в центре, а сразу отправилась на окраину Дарквуда, — туда, где, по мнению её коллеги, риск разоблачения был наименьшим. Девушка понимала, что нужно спешить, чтобы успеть отыскать пристанище до наступления темноты, но после бессонной ночи в Департаменте она чувствовала себя такой изнурённой и разбитой, что еле передвигала ноги от усталости.

Соблазнительно яркие вывески отелей на центральных улицах притягивали взгляд, ласково, но настойчиво предлагая остановиться и заглянуть внутрь, а широко распахнутые двери, из которых веяло заманчивым теплом и покоем, на все лады призывали отринуть всяческие сомнения и насладиться столь желанным отдыхом. Пару раз Элис даже замедляла шаг, с бессильной завистью провожая взглядом щедро подсвеченные фасады и лестницы.

Только эти огни были зажжены не для неё. И без наставлений Кристофера девушка отлично понимала: уютные номера гостиниц под манящими вывесками весьма притягательны, но, как бы они ни были хороши, поддаться соблазну чревато для неё крупными неприятностями, — подобное место может запросто оказаться мышеловкой.

Теперь она вне закона, надолго ли — никто не знает. И поэтому она должна быть осторожна как никогда.

Купив в автомате чашку кофе, чтобы согреться, Элис сняла рюкзак и присела на скамейку.

Кофе из автомата оказался так себе: из-за пережаренных зёрен напиток был горьким как хина и напоминал по вкусу жжёную резину, а плохо растворившийся сахар хрустел на зубах, но, сделав глоток, девушка почувствовала себя немного бодрее.

Прямо напротив неё был газетный киоск, где скучающий продавец лениво перебирал свой товар. Элис хотела было подойти и поинтересоваться, остались ли ещё сегодняшние номера рекламного вестника, где публиковались в том числе и объявления о сдаче жилья внаём, но передумала, — ей в голову пришла мысль получше. Допив кофе, она выбросила бумажный стаканчик в урну, пересекла площадь и, пройдя два квартала, остановилась.

Тротуар упирался в полукруглый сквер, в глубине которого располагался один из старейших дарквудских колледжей, но Элис интересовало не само учебное заведение, а ограда вокруг него, — точнее, разноцветные листочки бумаги, в изобилии наклеенные на кирпичные столбы, разделявшие ажурную ковку чугунной решётки.