Но мало и этого: Пак стал ценить каждый день своей работы в больнице. Вместо того чтобы противопоставлять свои способности способностям коллег, он начал ценить их таланты. Пациенты перестали быть для него отвлеченными объектами приложения знаний: теперь он видел в них живых людей.

Пак заметил, что коллеги стали относиться к нему не так, как раньше. Они перестали смотреть на него как на неизбежную неприятность и проявляли теперь необычную доброту, стали интересоваться делами его семьи, спрашивали, чем могут помочь. Радиолог, доктор Эдуардо Эрнандес, каждый раз пожимал ему руки и желал удачи перед тем, как выйти из помещения и включить излучатель. Наконец, персонал Челси его принял. Бывший все время чужаком, заболев, Сун Пак стал одним из них. И он высоко ценил это отношение, но не переставал удивляться: какие все же странные люди эти американцы.

Пэт обняла мужа за талию, не скрывая своей любви. Это была новость в их отношениях. До болезни Пак никогда не разрешал жене приезжать к нему на работу, а за публичное проявление тепла и любви сделал бы ей суровый выговор. Но теперь он радовался ее близости. Ее маленькая рука, лежащая у него на поясе, успокаивала его и радовала.

— Сейчас приедем домой — и ты поспишь.

— Да.

Они пошли к больничной стоянке.

— Может быть, потом мы пойдем куда-нибудь поужинать? — предложил Сун. — Вдвоем.

— Это будет романтическое свидание?

Как давно они нигде не были вдвоем. Пак видел, что удивил жену до глубины души — она радовалась, как ребенок. Он ничего не ответил, но был счастлив, видя радость Пэт.

Они сделали еще несколько шагов.

— Ты не знаешь, где можно найти няню? — спросил Пак. Они никогда не оставляли детей под присмотром чужих людей. Отец Пака жил в Корее, родители и брат Пэт — в Нью-Джерси и в гости приезжали очень редко. На вечеринки к коллегам Паки всегда ходили с детьми, а корпоративные мероприятия Сун всегда посещал один.

— Наверное, в квартале есть пожилые женщины, — предположила Пэт.

— Вот и хорошо.

— Но сегодня мы едва ли успеем кого-нибудь найти.

— Я понимаю, — кивнул Пак. В самом деле, это было сомнительно.

— Но мы поужинаем, как только найдем няню. Думаю, это будет скоро. И тогда… — Она теснее прижалась к мужу. — …мы пойдем на свидание! — договорил он.

Вместо того чтобы сесть в самолет, летевший в Мичиган, и вовремя успеть на конференцию, Тай взял билеты на рейсы от Майами до Хьюстона и из Хьюстона до Феникса. Приземлившись в международном аэропорту «Скай-Харбор», он взял напрокат машину и по шоссе 87 доехал до левого поворота на Фаунтин-Хиллс.

За все время работы в больнице Тай не пропустил ни одной утренней конференции в понедельник. Иногда это складывалось случайно. Конференции проводились не каждую неделю. Например, когда он отдыхал в Италии или в южной Калифорнии, то планировал отпуска так, чтобы попасть в промежутки между конференциями. Когда однажды летом Тай арендовал на пару недель хижину на полуострове Верхнем, он все же съездил на конференцию, а потом вернулся обратно. Как-то раз, побывав на свадьбе у друга в Филадельфии, он всю ночь летел на своем чудо-мотоцикле, чтобы к шести утра успеть на разбор. Однажды он даже явился в комнату 311 после того, как всю ночь оперировал больную с черепом, расколотым в результате удара о ветровое стекло машины.

Он свернул к поселку, стоявшему на склоне холма, и остановил автомобиль перед оштукатуренным домом из необожженного кирпича с площадкой на крыше двухместного гаража. Окно гостиной, составленное из квадратиков стекла, было закрыто. С площадки над гаражом открывался вид на черепичные крыши стоявших в долине домов и на высившиеся в отдалении горы. Несмотря на позднюю осень, было жарко, градусов тридцать пять. Машину сестры он не увидел, но решил, что она в гараже. Он слышал истории о том, что машины на такой жаре накалялись так, что водителям приходилось использовать кухонные держалки, чтобы не обжечься о руль. Наверное, это городские байки, но кто знает…

Выйдя из машины, Тай постучал в дверь. Кейт, сестра, открыла так быстро, что последний удар Тая пришелся в пустоту. Брат и сестра мгновение смотрели друг на друга, а потом крепко обнялись.

В доме все было в полном порядке. Так чисто, что никто бы не подумал, что здесь живут двое детей дошкольного возраста. Правда, если присмотреться, то можно было заметить обложенные поролоном углы столов и прикрытые заглушками штепсельные розетки. Кейт внимательно и даже, пожалуй, озабоченно смотрела, как Тай прошел в комнату и плюхнулся на диван. Казалось, она была не совсем уверена, что этот нежданный гость действительно ее старший брат. Она поставила у дивана стул и села рядом:

— Тай, что случилось?

— Знаешь, я бы не стал отрывать у тебя время, если бы это было не так важно.

— Я вполне могу посвятить день моему Большому Брату. Так что произошло? Ты меня пугаешь.

— Суть я написал тебе в письме. Никак не могу с себя это стряхнуть. — Ему было трудно говорить. Кейт взяла брата за руку. Это простое и нежное движение открыло шлюзы. Кейт была единственным в мире человеком, знавшим Тая. Единственным человеком, который понимал и любил его — безусловно и самозабвенно.

Тай зарыдал, как ребенок. Горе выплеснулось из глубин души, словно ее прикосновение выпустило его на волю. Кейт подалась вперед и положила руку на его плечо. Он оплакивал не только Квинна Макдэниела и судьбу Эллисон. Он скорбел по брату Теду и сестре Кристине. Плотина, сдерживавшая чувства, рухнула, горе вырвалось наружу.

— Тай, все хорошо. Что бы ни случилось, все хорошо. Ты хороший врач. Ты выдающийся врач.

— Но это не должно было случиться, — сквозь слезы выдавил из себя Тай. — Это не должно было случиться. — Он тупо уставился на индейский коврик, лежавший перед диваном.

— Тай, все в порядке, все хорошо, не отчаивайся.

— После того как умер Тед, после того как застрелили Кристину, я поклялся себе, что стану настоящим врачом. Врачом, который может спасти таких больных, как Тед и Кристина, спасти всех, кого не смогли спасти другие. И тут вдруг этот мальчик, Кейт, я был тем человеком, который должен был его спасти. Но оказывается, я был создан для того… чтобы… случилось это. — Он помолчал. — Это же нелепо, правда? — Он тяжело вздохнул.

— Знаешь что? — сказала Кейт. — Ты прав. — Тай удивленно посмотрел на сестру. — Это и в самом деле нелепо.

Кейт смотрела, как ее старший брат вытирает глаза. Один из лучших друзей Тая, собственно, его единственный друг, детский хирург-трансплантолог, несколько лет назад покончил с собой в канун Рождества. Он оставил предсмертную записку: «Для меня невыносима мысль о том, что я не смог спасти еще одного ребенка». Этот хирург спас тысячи детей, но помнил только тех, кто не выжил. Кейт хорошо знала эту историю.

— Женщины всегда хотят встретить мужчину, способного заплакать. Но это желание пропадает, как только они видят плачущего мужчину, — сказал Тай. Кейт сочувственно улыбнулась брату. Он покачал головой и еще раз вытер глаза. — Я в ужасном состоянии и никак не могу из него выбраться.