взболтну, не беспокойтесь. Но лучше вам не оставаться одной. Или совсем не пугает перспектива стать следующей жертвой?

— «Самоубийство Девочки-Оленя» — хороший заголовок для новостной ленты, — улыбнулась она. — Нет, пока что я не готова умирать. — Она села на диван. — Мне красного.

Но на похоронах Тоторо Девочка-Олень говорила совсем другое. Я должен как-то убедиться, кто передо мной. Но второго такого шанса у меня не будет. Содержимое капсулы полилось в красное вино.

Я поставил бокалы на столик.

— Возьми ещё шоколадку, пожалуйста.

Пока я рылся в баре, у неё было несколько секунд, чтобы подлить мне зелье. Или она просто захотела шоколадку.

— На брудершафт?

Она кивнула и взяла бокал с красным вином. Переплетя руки, мы выпили до дна и слились в поцелуе. Чтобы отвлечь внимание, одной рукой я начал поглаживать её бедро, поднимаясь выше. Освободив другую руку — аккуратно поставив пустой бокал на столик — стал искать родинку.

На левом плече я всё-таки нащупал бугорок, а вот под юбкой обнаружил абсолютно гладкую поверхность.

— Извини, эта часть моего интерфейса не проработана. — Её свободная рука скользнула куда-то за спину, а я схватил её за кисть, в которой она всё ещё держала пустой бокал, и вдавил его ей в шею.

Треск стекла, брызги крови и звук выстрела. Она успела достать пистолет. Пронзительная боль в груди быстро сменилась расслабляющей негой, эйфорией, которая зародилась где-то в животе, и с каждым ударом сердца растекалась по телу — это начало действовать зелье.

Я видел, как в комнату вбежали все — полицейские, Лайт, Инори и Девочка-Олень. И пока мой мозг не отключился от нахлынувшей волны блаженства, я всё прокручивал в голове её слова о том месте, где бы она хотела умереть.

— Я найду тебя, я понял где… — только и успел сказать я, прежде чем потерял контроль над формой…

* * *

В отличие от мусорных островов, добраться до Фудзиямы оказалось проще простого — никто не охранял этот известнейший символ страны.

От самого большого острова Японского архипелага осталась только знаменитая гора. На одном из её склонов и располагался популярный некогда лес самоубийц. Сейчас он почти весь превратился в непролазное болото.

Я попросил высадить меня рядом с полузатопленным деревянным настилом, уходящим в заросли.

Пройдя метров сто по настилу, я увидел натянутый между деревьев канат с табличкой «Проход запрещён». Рядом, на поваленном столбе можно было рассмотреть полусгнившую доску с надписями на двух языках — японском и английском. Что-то вроде: жизнь, которую вы получили от своих родителей — бесценна… и что-то ещё — разбирать дальше я не стал. Сейчас все эти предупреждения уже излишни, по всему видно, что сюда давно никто не приплывал.

Лес и раньше-то не отличался ухоженностью: торчащие из земли корни, словно изрытая великаном почва, но загадочный ореол придавал ему очарование, сюда съезжались самоубийцы со всего мира. Сейчас же, когда по лесу совершенно невозможно передвигаться без длинного шеста и специального резинового комбинезона для рыбаков, о нём все забыли. Словом, если японцам необходимо что-то спрятать именно в реальности — лучшего места не найти.

Никакие электронные приборы здесь не работали — огромные залежи железной руды на склонах создавали сильнейшее магнитное поле.

Только по мельчайшим приметам — недавно сломленные ветки, искусственные мочажины, оставшиеся после того, как здесь проходили люди — я мог определить направление.

Примерно через час я добрался до относительно сухого места, и через сотню шагов увидел за деревьями две небольшие постройки: одна — длинная и приземистая, вторая — чуть выше по склону, представляла собой довольно симпатичный двухэтажный домик.

Из трубы над первой постройкой шёл дымок, но людей вокруг видно не было. Я осторожно приблизился к двухэтажному домику. Внутри, на первом этаже, тоже никого не обнаружил. Стараясь не шуметь, я поднялся по лестнице.

— Входите, — услышал я почти детский голос.

Изящная вытянутая фигура, тёмные шёлковые волосы и похожие на веточку тонкие рога. И очень бледная, с голубым оттенком, кожа.

Девочка-Олень сидела в большом кресле, недалеко справа находился резервуар.

— Я вас ждала, — слабо улыбнулась она.

— Правда? — удивился я.

— Сама бы я не решилась сказать прямо, где меня искать… Но в глубине души надеялась, что вы справитесь… Расскажите мне, что вы узнали ещё?

— Я видел мусорные острова. Думаю, что средства, которые инвестируют японские корпорации в их создание, кто-то разворовывает… Я знаю о чёрных риелторах, которые наживаются на самоубийцах… Я думаю, что риелторы создали и зелье, чтобы стимулировать суицид… И я не исключаю, что во всём этом замешано и правительство. Ведь держать людей в Локе гораздо выгоднее, чем строить реальные острова… Единственное, чего я не могу объяснить, это вашу роль во всём этом… Хотя… Скажите, вы ведь больны?

Девушка слабо улыбнулась.

— Вы мыслите в правильном направлении… Моя мутация доставляла мне страдания с самого детства. Сколько я себя помню — у меня всегда болела голова. И с возрастом, по мере того, как росли рога, боль становилась сильнее… И тогда мой отец — очень влиятельный политик, богатый человек — собрал лучших японских врачей, чтобы они создали для меня обезболивающее лекарство…

— Зелье…

— Да, именно то, что в Локе называют зельем… Я принимала его постоянно, и заметила, что когда нахожусь в Прибежище — всегда испытываю какую-ту особую эйфорию. И я рассказала об этом… — девушка запнулась.

— Отцу? — подсказал я. — И ваш отец решил, что зелье можно использовать в Локе в качестве наркотика?.. А как связаны ваше обезболивающее и секта самоубийц?

— В Японии наркотики никогда не пользовались популярностью… Другое дело — самоубийства. Они как раз в наших традициях.

— Хитро придумано. Если японцам просто сказать, что вот от этого наркотика вы получите кайф — это не произведёт особого впечатления. А если предложить получать кайф от самоубийства — на это их можно подсадить… Стоит в формулу лекарства добавить специальный код, который выводит из строя аватары — и готово, получили идеальный наркотик по-японски…

— Я пыталась отговорить отца заниматься этим, но он не хочет ничего слушать…

— Вы говорите, он крупный политик? Тогда понятно. Он хочет, чтобы японцы всё глубже и глубже погрязли в Прибежище — тогда и острова строить не обязательно…

Девочка-Олень закрыла глаза.

— Вам плохо?

— Да… я уже давно не принимала лекарство…

— Почему?

— Это всё из-за Лайта… Однажды я попросила его заказать мне новую форму у чёрных риелторов… Я тоже хотела попробовать, как это — покончить с собой в Локе… И вместо одной формы он, видимо, заказал две… Или это был какой-то опытный образец, скопированный с пустого аватара… Я не