Спустя годы Эмиль Люти вспоминал, как он смотрел сквозь окошко в крышке гроба на «искаженное страданием и болью» лицо Германа. «Было много венков, много медиков, речей, — писала Ольга Паулю, — и “очень красивая погребальная речь” от друга Роршаха по колледжу, Вальтера фон Висса: “Я видел в нем стремление к самым высоким вещам, глубокое желание полностью понять человеческую душу и привести себя в гармонию с миром. Его удивительная способность ставить себя на место практически любого человека просто поражала. Он был индивидуалистом именно потому, что отдавал людям часть себя, как делают лишь немногие”.

Когда Людвиг Бинсвангер опубликовал в 1923 году эссе о “Психодиагностике”, он сокрушался о потере “творческого лидера целого поколения швейцарских психиатров”, с его выдающимся искусством научных экспериментов, гением в понимании людей, блестящей психологической диалектикой и острыми логическими рассуждениями… Там, где другие видели лишь цифры или “симптомы”, перед глазами Роршаха мгновенно возникали внутренние психологические взаимосвязи и взаимоотношения».

Эти хвалебные слова и письма Ольги — не единственный источник информации о конце жизни Роршаха. Взгляд с другого угла рисует более темную картину. Когда Бен-Эшенбург вышел из операционной и сказал Ольге и своей жене Гертруде, что Герман умер, Ольга повернулась к Гертруде и сказала: «Надеюсь, то же самое случится с тобой!» Домработница говорила, что Ольга «бросалась на пол и кричала как зверь». Ольга пыталась выбросить своих детей из окна, и этого не случилось лишь потому, что ее оттащили люди, находившиеся в тот момент поблизости. «Я не могу их видеть! — кричала она. — Я их ненавижу, они напоминают мне о нем!» Лизе было четыре года, Вадиму — почти три. Ольгу нельзя было оставлять с ними одну, и Гертруда Бен-Эшенбург провела с ними целых две недели, ночуя в семейной квартире Роршахов. Именно она позднее охарактеризовала Ольгу, процитировав поговорку: «Поскребите русского, и вы обнаружите варвара». Самой злобной выходкой стало то, что, когда у сводной сестры Германа, Регинели, начались боли в животе прямо на похоронах и ей сделали успешную операцию по удалению аппендицита, Ольга обвинила ее в том, что та хотела, чтобы у нее был аппендицит просто потому, что у Германа он был. Она отказывалась верить, что Регинели действительно нуждалась в операции.

Любимой цитатой Роршаха был фрагмент из творчества цюрихского писателя Готфрида Келлера, чей прекрасный роман «Зеленый Генрих» является самым визуальным из классических воспитательных романов XIX века. Он часто вспоминал две последние строчки из самого знаменитого стихотворения Келлера, «Вечерней песни». Он написал их на последней странице семейной хроники Роршахов, которую делал для Пауля, эти же слова он писал на подарках мальчикам Коллера; он нанес эти строчки на свидетельство о рождении своего сына и снова вспомнил их на смертном одре.

Стихотворение воспевает славу визуального мира и стремление человека обреченного, но благородного принять как можно больше этой славы. «Милые окошки моих глаз, ясный свет горит так долго в вас», — начинается оно, а после описывает надвигающуюся смерть:

Стихотворение заканчивается строчками, которые особенно любил Роршах, гимном зрению:

В немецком языке одно и то же слово[7] отвечает за понятия «изобилие» и «излишек», когда жидкость проливается из кружки или какого-нибудь другого сосуда.

В свои тридцать семь лет Герман Роршах полной чашей испил «золотую череду» мира. Он создал окно в душу, через которое мы всматриваемся в глубины человеческой психологии уже сотню лет, но умер раньше, чем смог ответить на главный вызов в адрес своего наследия. Был ли тест эффективен только из-за личной психологии Роршаха? Были ли его интерпретации уникальным личным искусством или тест выдержал испытание временем и практикой за пределами его жизни? Каковы бы ни были ответы на эти вопросы, чернильные пятна теперь отправились в самостоятельное путешествие по свету без его направляющей руки и бдительного взора.

В 1923 году Дэвид Мордекай Леви, тридцатиоднолетний психиатр и психоаналитик, был директором первой в стране детской поликлиники, Ювенального психопатологического института в Чикаго. Это учреждение открылось в 1909 году при содействии Джейн Адамс, которая была первопроходцем социальной работы в Америке и стала лауреатом Нобелевской премии мира. Детский медицинский надзор, «крестовый поход» прогрессивной эры, целью которого было решать проблемы с физическим и психическим здоровьем детей, опираясь на «их собственные истории» и глядя на детей в контексте их социального и семейного окружения, идеально подходил для Леви, восприимчивого наблюдателя и чувствительного слушателя.

Леви предстояло провести за рубежом год, в течение которого он планировал поработать в области детского психоанализа вместе со швейцарским психиатром, другом Роршаха Эмилем Обергольцером. Тот занимался процессом посмертной публикации блестящей лекции Роршаха 1922 года и в 1924 году, когда Леви вернулся в Чикаго, чтобы возглавить психиатрическое отделение в больнице Майкла Риза, он привез с собой копию лекции Роршаха, его книгу «Психодиагностика» и набор чернильных пятен. Таким образом, через два года после смерти Роршаха — быть может, в больнице Майкла Риза или в отделе ювенальных исследований при департаменте криминологии штата Иллинойс, а может быть, в частной практике Леви в Чикаго — кому-то впервые в Америке показали чернильные пятна и спросили: «Что это может быть?» Прежде чем Леви сделал длинную и успешную карьеру, изобрел игровую терапию и ввел в употребление термин «детская ревность», он опубликовал очерк Роршаха на английском языке, провел первый в Соединенных Штатах семинар, посвященный Роршаху и его тесту, а также научил целое поколение студентов тому, что такое этот тест и как им пользоваться.

Жизнь Германа Роршаха укоренилась в Швейцарии, на перекрестках Германии и Франции, австрийской Вены и России. Его посмертное наследие стало глобальным, поскольку чернильные пятна распространились по всему миру, популяризированные (или нет) в разных странах через разные цепочки обстоятельств. Главный приверженец этого теста в Швейцарии открыл антидепрессанты; его сторонником в Англии была детский психолог, которая во время Второй мировой опубликовала статью под названием «Дети под бомбами и тест Роршаха». В одной из первых стран, где был представлен тест Роршаха, Японии, он был популяризирован изобретателем теста на концентрацию и до сих пор обязателен для тысяч сотрудников компаний общественного транспорта. Тест Роршаха остается самым популярным психологическим тестом в Японии, в то время как в Соединенном Королевстве он очень нелюбим; он значим в Аргентине, маргинализирован в России и Австралии, находится на подъеме в Турции. Каждое из этих направлений имеет свою собственную историю.