Вся эта позиция абсурдно близка к городу, и вражеские батареи могут в любой момент, при корректировке с самолета, обстреливать гавань и уничтожать суда, особенно если противник подтянет тяжелые орудия. Прежде чем заняться обороной Баку, необходимо продвинуться вперед и занять позицию дальше на запад, предпочтительно примерно в 16 000–20 000 ярдах западнее города. Это обезопасило бы доки и суда от обстрела. В настоящее время, несмотря на слабость противника, мы не можем наступать. Нам необходимо сначала реорганизоваться и держаться там, где мы есть.

Также крайне необходимо привлечение для военных целей местных ресурсов. Не хватает почти всего — ни запасов, ни материалов. И все же мне представляется, что в городе всего в избытке, и нужно только провести реквизиции. Большая часть населения города, как дружественного, так и наоборот, вооружена, и у него имеется значительное количество винтовок, но правительство в настоящее время чувствует себя слишком слабым, чтобы предпринять какие-либо действия. Когда вопрос с Петровым будет решен, мы сможем действовать на свое усмотрение и всех разоружить.

Дела постепенно сдвигаются с места, но на это требуется время. Батальоны еще не реорганизованы, офицеров практически нет, и люди возвращаются в город, когда им заблагорассудится. Нет никакого надзора за боеприпасами, и многое тратится впустую. Санитария отвратительная. Когда прибудет полковник Уорден с другими офицерами, мы сможем как следует взяться за дело.

Единственная идея Бакинской армии состояла в том, чтобы отойти с занимаемых нами участков фронта и отдохнуть. Таким образом, 100 человек Северного Стаффордширского полка теперь занимают фронт примерно в 4000 ярдов, а их резерв (Бакинская армия) находится слишком далеко, чтобы быть чем-то полезным, — в целом несколько безысходная ситуация. Время дорого, а они бездельничают. Конечно, я знаю, что поначалу так и должно быть. Политические дискуссии, митинги и речи отнимают слишком много драгоценного времени. Мы изо всех сил старались подружиться с Петровым, но пока он отказывается с нами встречаться. Вчера Центральный комитет предъявил ему ультиматум. Он ответил, что не может воевать в союзе с английским империализмом против германского империализма и что он покинет город, но настаивает на том, чтобы ему разрешили взять достаточно боеприпасов, чтобы его войско могло поддерживать свою боеспособность, так как вполне возможно, что ему, прежде чем добраться до Москвы, придется прорываться через враждебные территории. Тем временем он запер все свои боеприпасы и орудия в Арсенале и расставил повсюду часовых. Я велел Центральному комитету получить от Петрова конкретное заявление о том, что он хочет забрать с собой и что оставить. Ходят самые дикие слухи о том, чем он владеет. Некоторые говорят о 600 орудиях и тысячах снарядов. Другие говорят, что пять пушек и почти без боеприпасов. Вопрос должен быть решен сегодня, но вы знаете, что это за люди — одни разговоры и никаких действий. Наконец-то я добился от них согласия относительно определенной линии обороны, которая проходит примерно так, как показано на прилагаемой карте. Часть, окрашенная в зеленый цвет, до сих пор была и остается полностью открытой и даже не патрулируется, так что турки обходным маневром вошли в азербайджанские деревни в нашем тылу, и теперь там полно вооруженных людей и пулеметов, и именно с этим мы пытаемся сейчас разобраться. Но эта адская политика мешает на каждом шагу. Русские не станут сотрудничать с армянами. Говорят, что русские офицеры сражаются против нас в составе турецких войск, и поэтому здешние русские офицеры отказываются идти на фронт. По большей части это только лишь разговоры, но, кажется, армяне хотят сотрудничать с русскими, если только русские им это позволят.

Сейчас мы проживаем в гостинице, где одна только еда стоит 2,1 фунта в день на человека. Продовольственный вопрос становится все острее. Кажется, в Баку уже два месяца ничего не завозится, и у них остался только недельный запас. Рабочие на нефтяных промыслах голодают, цены на продовольствие с каждым днем растут. На данный момент Ленкорань нам ничего не дает, так как узкоколейная железная дорога не достроена, и у них нет транспортных средств, о чем вам, конечно, известно. Тем не менее Кроуфорд, который сейчас находится в совете по контролю за продовольствием, подгоняет их, и они начинают задумываться. Надеюсь, что завтра они предпримут какие-то действия. Очень жаль, что Петров не с нами, но мы сделали все, что могли, разве что не умоляли его на коленях.

Еще одна большая проблема — транспортный вопрос. Автомобили не везде могут проехать, а животных в необходимых количествах нечем хорошо накормить; воду также приходится везти издалека. По-видимому, единственным решением является перемещение людей в ночное время на передовую посредством машин. Жара здесь страшная, и люди страдают от нее как днем, так и ночью. Что делает любое активное наблюдение за этой очень длинной линией фронта невозможным без автомобилей; и даже с автомобилями приходится очень много ходить пешком. Здешняя армия не может предоставить нам никаких машин — наоборот, они ожидают, что мы будем поставлять их. Они либо не могут, либо не хотят понять тех трудностей, с которыми мы сталкиваемся, и настаивают на том, чтобы рассматривать нас в качестве универсальных поставщиков».

Это письмо очень хорошо прояснило нам ситуацию, и не вызывало сомнения, что наш отъезд в Баку больше не может откладываться, даже несмотря на то, что мы еще фактически не подписали мирный договор с Кучек-ханом. Военные советники из Баку также были озабочены тем, чтобы я еще больше задержал свой отъезд. У них имелась абсурдная идея, будто для меня было бы лучше подождать, пока не наберется большой контингент войск для отправки в Баку. Когда войска будут собраны, я объединюсь с ними и с помпой войду в город. Они полагали, что если британский генерал прибудет в город всего лишь с горсткой солдат, то последствия разочарования будут столь невыносимы для горожан, что лишат их всякого мужества.

Но, с другой стороны, поскольку я знал, что для впечатляющего въезда в город у меня никогда не будет большого количества войск, я подумал, что лучше всего, чтобы люди как можно скорее осознали точные пределы нашей помощи и как можно лучше справились со своим разочарованием. Более того, казалось, было что-то странное в их попытках убедить меня отложить свой отъезд. Таким образом, 16 августа «Президент Крюгер» покинул Энзели и прибыл в Баку во второй половине дня 17 августа (плавание заняло около восемнадцати часов). Когда мы приблизились к гавани, то впервые увидели нефтяное месторождение, прошли мимо скважин Биби-Эйбат, которые подходят к кромке воды в 2 милях к югу от самого города. Скважины расположены очень близко друг к другу, и на каждой скважине применяют оборудование, требующее использования буровой вышки. Следовательно, скопление из 1000 скважин означает 1000 буровых вышек. Чтобы свести к минимуму риск пожара, они построены из дерева с асбестовым и жестяным покрытием, и издалека нефтяные поля выглядят как призрачные леса засохших деревьев. Наш курс лежал на полпути между полями Биби-Эйбат на западе и островом Наргин на востоке. До революции остров Наргин являлся главным лагерем военнопленных в этом районе, и именно отсюда были освобождены австрийские военнопленные, которые теперь пополняют ряды большевистской армии в Закаспийском регионе. Под прикрытием этого острова стояло тринадцать кораблей флота Шаумяна и Петрова, охраняемых двумя небольшими канонерками.