24 марта президент Путин позвонил Бушу с выражением сочувствия в отношении возможных американских потерь. Но Буш не считал, что ему нужно сочувствовать. Всю следующую неделю его беспокоил прежде всего ветер, гнавший песок в лицо американцам. На встрече с ветеранами американских войн он говорил о том, как выиграть мир. Но в войне возник своего рода «мертвый ход». Новое: стал ощущаться скепсис. И более не в отношении хода войны, а в отношении послевоенного переустройства. Не было талантливых лидеров, способных решить местные задачи. «Я не думаю, что Ирак породит своего Томаса Джефферсона», – сказал Фрэнкс уже на этой ранней стадии.

Еще одно разочарование стало заметным. Представление о том, что иракские солдаты будут сдаваться в плен тысячами, никак не подтвердилось. Что подлинно смущало американцев, так это отсутствие «обещанных цветов». Никто не выбегал к американским танкам, а если и выбегал, то не с цветами.

Информация Пентагона о пленении под Ум-Касром целой иракской дивизии мгновенно вызвало массу вопросов представителей зарубежных СМИ к показанным кадрам. Почти все пленные оказались безоружными, одетыми в крестьянскую одежду и больше похожими на крестьян, чем на солдат регулярной армии. То явно было ополчение, а не ударные силы багдадского режима.

В так называемой «красной» зоне обороны Багдада четыре дивизии иракской армии (бронетанковая «Медина», механизированная «Хаммурапи», пехотные «Багдад» и «Аль-Нида») расположились полукругом в 80 км от Багдада. В каждой из иракских дивизий было 10 тыс. солдат, в «Медине» – 250 танков, столько же БМП и 60 единиц артиллерии. Иракцы поняли, откуда идет основной удар американцев, и отчаянно переводили свои войска на юго-запад, стараясь остановить быструю 3-ю дивизию американцев. В нескольких местах бои были ожесточенными. И все же только сейчас американские солдаты и генералы ощутили свою необоримость. Теперь немалое число американцев ликовало, смотря вечерние новости, глядя на танковые выстрелы по скульптурам Саддама. «Образ падающих, распадающихся статуй был подхвачен американскими кабельными телевизионными сетями, повторялся бесконечно под аплодисменты президента как эмблема претензии администрации, что она вступила на дорогу освобождения, которая сделает иракцев свободными от контроля кровожадного диктатора»[149].

Лишь позднее стало ясно, что не более двух сотен иракцев принимали участие в демонстрациях поддержки вступивших в страну войск. Настроение основной массы иракского народа было подавленным. Организация противодействия проводившейся против Ирака психологической войны была возложена на Министерство культуры и информации, а командование вооруженными силами и руководство правящей партии БААС – лично на Саддама Хусейна.

Иракская сторона использовала для оказания информационно-психологического воздействия радиопередачи и листовки. «В качестве идеологического базиса контрпропагандистской операции использовались общие для всех государств региона темы исламского единства, солидарности и защиты исламской морали. Основные тезисы иракской пропаганды:

1. Главной целью планируемой американской агрессии является не уничтожение мифического иракского оружия массового поражения, не смена государственного руководства, а контроль за богатейшими нефтяными месторождениями страны, а позднее и всего региона.

2. Поведение американских военных в арабских странах нарушает требования исламской морали и оскорбляет религиозные чувства мусульман.

3. Моральное состояние солдат антииракской коалиции не позволяет им длительное время переносить тяготы войны в условиях пустыни.

4. Столкнувшись лицом к лицу с иракскими солдатами, защищающими независимость своей страны, американские военные, привыкшие вести «дистанционные» боевые действия, обратятся в бегство[150].

Основная угроза информационным усилиям американо-британской коалиции исходила от Министерства информации Ирака. В период боевых действий оно перешло на чрезвычайный режим работы. Министру информации Ирака Мохамеду ас-Саххафу удавалось достаточно оперативно реагировать на распространяемую подконтрольными коалиции СМИ дезинформацию. С начала бомбардировок Ирака он ежедневно проводил пресс-конференции официальных лиц для оставшихся 60–70 зарубежных журналистов-камикадзе. Во время этих встреч опровергалась информация о захвате иракских городов и больших потерях. Была организована работа с представителями СМИ сразу же после нанесения авиаударов американской и британской авиации.

Буш лично обращал внимание на массированную пропаганду. Выступая в Пентагоне, он сказал 25 марта: «Мы должны постоянно напоминать иракцам, почему мы находимся на их земле, за что мы сражаемся». Вооруженные силы США имели три гигантских четырехмоторных транспортных самолета «Коммандо Соло». Они были превращены в летающие телевизионные и радиостанции. Их Буш и предлагал использовать для вещания на Ирак. «Мы будем напоминать миру, с кем мы сражаемся». 28 марта 2003 г. президент Буш спрашивал, как иракцы воспринимают американскую пропаганду, как все это выглядит для среднего иракца? Американское вещание действовало на Багдад пять часов в сутки. Это не было телевидение, на экранах были простые картинки.

Тремя днями позже американцев нервировало то обстоятельство, что иракское телевидение продолжало трансляцию своих программ. Их удивило то обстоятельство, что в Багдаде было отключено электричество. Хедли спросил президента, как он себя чувствует? «Я принял решение. Ночами я сплю спокойно».

Как свидетельствовали очевидцы, в Ираке воцарился едва ли не первобытный хаос, когда массовым занятием стал грабеж общественных и частных учреждений. Зарево пожарищ охватило Багдад и другие города. С лица земли исчез знаменитый Национальный музей древностей, манускрипты Национальной библиотеки, многотысячелетнего возраста артефакты месопотамской культуры. Постепенно возникло то, что американцы и англичане с великой неохотой стали все же называть партизанской борьбой. Американские потери особенно начали расти в суннитской части Ирака (278 погибших уже в первые месяцы – вдвое больше, чем на поле столкновения двух армий).

На протяжении первых десяти дней войны официальное правительство Ирака запрашивало Россию, Францию и Китай о помощи. Удивительно, но Саддам верил, что проамериканская коалиция остановится, верил до 30 марта. В этот день его главный секретарь генерал-лейтенант Абед Хамид Махмуд приказал министру иностранных дел сообщить российскому и французскому правительствам, что Багдад согласится только на «безоговорочный отход» войск коалиции. В это время американские танки были в 150 км от центра Багдада и заправлялись для последнего броска к иракской столице.

Как кролик перед удавом, Саддам велел тщательно замаскировать авиацию Ирака (многие модели самолетов были просто закопаны в песок и оставались там до прихода американцев). Саддам Хусейн не повторил опыта 1991 года, когда авиация была отослана в Иран. На этот раз Ирак не доверял Тегерану. Саддам: «Иран стал сильнее, получив наши самолеты. А мы?»[151]