– Свои! Служил кто и где?! – заорал Крючок, подумал, что вот тут то он переоценил… со страху ведь и пальнут… и хоть ты потом что с ними сделай…

– А ты откуда? – спросил другой полицейский.

– Девяносто восьмая гвардейская[42]…

– Одноразник кто такой? – спросил третий полицейский.

– Явно не я… – усмехнулся Крючок, и поспешно добавил: – это тот, кто прыгает за один раз два прыжка. Первый – и он же последний. Всосал, салабон?

– Нашел салабона… – обиделся полицейский, – автомат бросил!

– А тебе еще ничо не бросить? Слышишь, шмаляют в полный рост…

Полицейские молчали.

– Ладно, идем… – решил бывший десантник…

Еще двое боевиков – в ожидании своего часа спустились в подземный переход. Тут торговали… наверное, это был самый загруженный подземный переход в России, на одной стороне Ярославский вокзал, на другой – Ленинградский и Казанский. Торгуют тут всяким… есть жратва, есть еда, есть одежда, есть даже ножи и пневматика, есть парафеналия для дембелей. Народу около ларьков, пристроенных к стенам всегда хватает. А еще – подошли сразу две перегруженные сверх предела электрички…

В ожидании Часа один из стрелков, Тахир – со спокойной ненавистью разглядывал киоск, где продавали всякие нашивки и все что нужно для дембелей. Он был одним из немногих опытных боевиков, к тому же чеченцем, а не новообращенным русским – оружие у него было соответствующее, нелегальная Сайга, переделанная под автоматные магазины. Он стоял около киоска и разглядывал – нашивки, медальоны, готовые дембельские альбомы для дедов, шикарные эполеты из отбеленных, витых шнуров. Он представил себе, сколько русистов, которые попирали ногами честь своего народа – покупали здесь все это, чтобы гордиться тем, что они сделали. Сколько пацанов – покупали на свои копейки медальончики с эмблемами спецназа и мечтали о том, чтобы служить. Ненависть от этого – поднималась мутным варевом…

Нет и не может быть никакого мира. Нет и не может быть никакого совместного существования. Те, кто приходит на его землю, чтобы топтать его народ – плоть и кровь своего народа, их здесь не стыдятся – ими гордятся. Значит, виновны все и каждый – достоин того, чтобы быть принесенным Аллаху и ответить за содеянное.

Время ответа пришло…

– Аллах Акбар! – крикнул второй стрелок, Абдулфаттах, настоящее имя Федор.

Тахир вытащил из сумки винтовку, привычным движением примкнул магазин – патрон был заранее дослан в патронник – и дважды выстрелил в витрину, чувствуя глубокое удовлетворение от того, как пули бьют по витрине, и осыпается стекло. Потом развернулся и открыл огонь по людям…

* * *

В подземном переходе – где прятаться можно только за колоннами, да и то – надо обладать редкостным хладнокровием, и спрятаться получится очень ненадолго – террористы сняли богатый урожай крови и человеческих душ. Озверевшие от крови и анаши террористы стреляли, перезаряжали и снова стреляли. Пока весь грязный пол – не был усыпан человеческими телами и залит кровью. Некоторые люди успели таки выскочить, но некоторые, даже слыша грохот – умудрялись спускаться в переход, где их ждали пули…

Рядом с Ярославским есть здание… это УВД на транспорте, целое полицейское подразделение. Но как на грех – в порядке реорганизации его сильно сократили, да и совсем не те там сидели люди, чтобы схватываться с вооруженными до зубов террористами.

Террористы – вынырнули у Ленинградского… тут же – один из входов на станцию метро Комсомольская, одну из самых загруженных во всем московском метро. Тут они открыли огонь – и попали под разрозненный ответный огонь сотрудников полиции. Здесь – скрыться было особо то и негде, голый тротуар – а полицейские были с Казанского и с Комсомольской. Стрелять они умели так себе – но их выстрелы заставили отморозков отступить обратно в бетонное жерло залитого кровью подземного перехода…

– Шайтан!

Тахир отшатнулся – пули попали в плечо и в грудь. Если пуля в грудь – отозвалась только резким ударом и покалечила один из металлических, снаряженных магазинов – то вторая вырвала клок мяса из руки. Если бы Тахир перед тем, как сесть в фургон – не вмазал героина, а потом поверх еще и анаши – наверное, он бы уже валялся от болевого шока.

Он обернулся. Абдулфаттах – уже бежал, намереваясь выбраться в на дорогу, на трамвайную остановку через другой выход из перехода.

– Стой!

Тахир выстрелил. Пули откололи куски мрамора от столба подземного перехода – но не попали в предателя.

Абдулфаттах скрылся…

Налитыми кровью глазами – Тахир заметил шевеление и хотел выстрелить, но тут его ушибленный наркотиками мозг подсказал выход.

Заложник!

На залитом кровью полу перехода – был ребенок. Девочка лет четырех…

Пальнув непонятно куда – чтобы выиграть несколько секунд – Тахир подскочил к девочке и схватил ее. Она была легкой как пушинка – его пропуск на свободу…

* * *

Они побежали вокруг вокзала. Трупы… расстрелянные машины… снова трупы… мороз по коже. Крючок на ходу сменил магазин в автомате, наполовину пустой сунул за пояс – мало ли….

Откуда стреляли – черт их разберет. За колоннами – прятались полицейские из охраны вокзала, целились куда-то вперед…

– Где?!

Один из полицейских – показал вперед.

– В переходе, кажись.

Снова раздались выстрелы. Свистнули пули…

Крючок показал на машины.

– Давай там…

Они перебежали узкий тротуар… тут полно было машин, микроавтобусов… неплохо и чтобы укрыться, и подобраться поближе к стрелку. Полицейский, который сказал, что он служил в ВДВ – последовал за ним, Крючок остановил его.

– Заляг и не давай высунуться. Я попробую подобраться….

– Давай…

Он перебежал за одну машину. За другую. Плохо то, что у этого подземного перехода есть выход и посреди дороги – к трамваю. Если боевики прорвутся там – его точно положат.

Стреляли еще где-то впереди – у Ярославского…

Еще перебежка. И тут он увидел, как террорист поднимается из перехода – на нем было что-то вроде каски, и в руках у него был ребенок.

– Пройти! Пройти! – орал он, а может и еще что-то, только он не слышал…

П…ц!

Он встретился взглядом с братухой, показал на пальцах – отвлеки. Тот согласно кивнул.

Перебежал дальше. Еще дальше… только бы этот черт не психанул, и только бы не сдали нервы у кого-то, кто сейчас держит его на прицеле. Сегодня убили очень много людей – но хотя бы вот этого ребенка они должны спасти. Иначе, они не мужики, и мужские штаны носить будет стыдно…