погрустнели. Многие, оказывается, друг друга знают. Вместе служили, дружили, встречались. За кого-то просят, ходатайствуют. А о них, закрытых, секретных, никто не ведает. Ходят какие-то десантники. Кто, откуда?

Начали сдавать. У Герасимова пошло лучше — что ни экзамен — «отлично», у Виданова тоже неплохо — «отлично», «хорошо», но одна тройка, к сожалению. А конкурс велик, конкуренция большая. Словом, Анатолию для поступления нужна была как минимум хорошая оценка.

А тут, как специально, после первого экзамена объявили: вводится еще один предмет — военная география.

Что за военная география? Никто слыхом не слыхивал. Но в армии, как в армии. Приказали — будем сдавать.

К счастью, сдали. И успешно. Оба были зачислены слушателями Академии имени М.В. Фрунзе.

Вернулись к себе в бригаду, накрыли столы и, как в песне: «Прощай, Германия, прощай, солдат советских вспоминай…».

Что и говорить, хорошее было время.

25 августа 1975 года капитаны Дмитрий Герасимов и Анатолий Виданов откомандированы на учебу в Москву.

А столица с распростертыми объятиями их не встречала. Первокурсникам общежитие не положено. Принялись искать частное жилье.

Сначала была комната в трехкомнатной квартире на Открытом шоссе. Соседи, женщина с двумя взрослыми сыновьями-близнецами, поначалу встретили их настороженно. Еще бы. рядом жил одинокий, тихий человек, а теперь вселилось трое.

Однако, когда через год Герасимовы покидали комнату, переезжали в академическое общежитие, соседка не смогла сдержать слезы. Так сдружились они.

Академия окунула Дмитрия в мир науки. Уникальная библиотека, в которой так любил он засиживаться. Сколько редких книг прочел Дмитрий по специальной тематике!

А лекции, семинары… Он до сих пор помнит многие из них, как редкую реликвию, хранит конспекты лекций начальника кафедры разведки академии генерал-майора Раира Симоняна, преподавателей полковников Михаила Сухих, Ильи Браткова, Глушкова, Киреева, Фролова, Иванова, Слезкина, Португальского.

Там просто невозможно было плохо учиться. И потому уже через год, 21 октября 1976 года, приказом министра обороны за успехи в учебе и службе слушатель разведывательного факультета Герасимов Дмитрий Михайлович стал стипендиатом имени А.В. Суворова.

«Работа заслуживает внимания…»

В памяти преподавателей Академии имени М.В. Фрунзе слушатель разведфакультета Дмитрий Герасимов остался человеком, тонко чувствующим все новое. Но новое — это всегда неизведанное, трудное. Иной сто раз подумает, взяться ли ему за новое дело. А вот Герасимов брался всегда с удовольствием. Правда, потом вместо удовольствия получал муки исканий, бессонные ночи, хмурые взгляды начальства. Но что поделаешь, коли душа сама тянулась к неизведанному.

Откуда это у него, у мальчишки из деревенской, многодетной семьи? Кто знает.

В академии выбрал он для дипломной работы сложнейшую тему. Но это еще полбеды, тему надо было разрабатывать, по сути, с чистого листа.

Что греха таить, нередко слушатели при написании диплома старались брать наиболее изученные, «обкатанные» темы, с большим количеством литературы. А тут ни «обкатки», ни литературы.

Дело в том, что в 1976 году начальник Генерального штаба Вооруженных Сил вводит в Боевые уставы Сухопутных войск такое понятие, как «мотоманевренная группа». Поначалу у всех возникли вопросы, что это за группа, каковы ее задачи, цели, состав. А суть такова: передовые части прорывают оборону противника, в прорыв вводятся механизированные соединения, которые развивают наступление на оперативную глубину.

Исходя из этого определения слушателю Герасимову была определена тема дипломной работы. Для человека штатского она звучит непонятно-пугающе, для военного, откровенно говоря, в ней тоже немало загадок.

Итак, на титульном листе его дипломной работы значилось следующее: «Разведка в танковой дивизии при действии в оперативной глубине, в отрыве от главных сил армии по захвату важного узла дорог, во взаимодействии с оперативным десантом в условиях применения ядерного оружия».

На первый взгляд для выпускника такого серьезного учебного заведения, как Академия им. М.В. Фрунзе, понятия все знакомые. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что подобную тему' можно разработать только на фоне фронтовой операции. А фронтовые операции изучают в Академии Генерального штаба.

Что делать? Пошел к начальнику кафедры разведки, поделился соображениями. Генерал Раир Симонян с доводами слушателя согласился. Посмотрел, словно сказал: «Ну и влип ты. Герасимов». Но вслух генерал произнес совсем другое: «Садись, будем думать…»

Думали много и начальник кафедры, и преподаватели, но дипломная была все-таки его, Дмитрия Герасимова, и, несмотря на помощь педагогов, «поднимать» эту тему предстояло самому.

Понимал: могли помочь материалы, документы, разработанные в ходе проведения подобных операций во время Великой Отечественной войны. Зарылся, что называется, с головой в архивы.

Но, увы, с удивлением обнаружил, что практически не было у нас таких операций. Только в Маньчжурской операции, на Дальнем Востоке, нашел нечто подобное. Там танковая дивизия оторвалась от главных сил на 40 километров.

Попросил разрешения покопаться в архивах немецких соединений, но получил отказ. Так, неделя за неделей, месяц за месяцем, по крупицам собирал материалы, анализировал их и писал, писал…

Помнится, с каким трудом он нашел карту начальника разведки той самой танковой дивизии из Маньчжурии, с трепетом развернул, а там… один значок, подписанный как разведотряд № 1, и от него три черточки. И это все.

Что поделаешь, бывали и такие разочарования. Видимо, нерадивый попался начальник разведки. Знал бы он, что через тридцать лет его опыт так тщательно будут изучать, надо думать, постарался бы. Но, увы, не знал, не мог себе представить, что найдется неугомонный Герасимов, который станет так тщательно изучать его оперативное творчество.

И все-таки с трудом, но дело двигалось. К положенному сроку диплом был готов. Перед защитой начальник факультета разведки генерал-майор Липунов вызвал Герасимова к себе в кабинет. Там же находился и замначфака полковник Бреславский.

— Дмитрий Михайлович, — спросил Бреславский, — ты к защите диплома готов?

Не услышав в вопросе подвоха, Герасимов четко отрапортовал: готов!

— Ну, смотри, председатель государственной комиссии генерал-полковник Мельников заинтересовался твоей дипломной работой…

— И что?..

— Да ничего, — усмехнулся Бреславский, — три дня ее изучает…

«Три дня, — екнуло сердце у Герасимова, — он что, ее под лупой изучает?»

Бреславский, словно угадав мысли Дмитрия Михайловича, добавил:

— Вот и я себе пытаюсь представить, чего он там за три дня накопает?

Где-то в глубине души Дмитрий надеялся, что за три дня надоест генерал-полковнику Мельникову его диплом, и он займется кем-нибудь другим. В конце концов не один же он из академии выпускается. Должно же и еще кому-то повезти.

Герасимов ошибался. Повезло именно ему. На защиту его диплома пришло пять генералов во главе с председателем комиссии.

Поначалу мандраж бил крепко. Потом удалось собраться, успокоиться. В конце концов, он знал диплом почти наизусть: каждую цифру, каждый факт сто раз просчитал, продумал. И сделал это сам,