– Захотела быть как он, – Вольт кивнул.

– Лучше него! – засмеялась Сабина. – Чтобы женщине разрешили лечить, нужно делать это лучше всех. И я сделала все, чтобы отец разрешил учиться. Он думал, это блажь, но просчитался. Меня приглашали проходить практику в Соулдоне, представляешь? Если бы не тот ужасный случай…

– Когда избили простыша, – тихо закончил за нее Вольт. – Расскажи.

Сабина посмотрела на него пронзительно, опустила голову и прошептала:

– Это такой стыд…

– Я пойму, – твердо ответил он. – Что случилось?

Она больше не сомневалась. Только смотреть на мужа было неловко. Подойдя к яблоне, Сабина остановилась, провела ладонью по шершавой коре и начала вспоминать. Слова лились нескончаемым потоком, а Вольт стоял рядом и слушал, ни разу не перебив.

Когда Сабина закончила, то услышала прерывистый вздох. А обернувшись, наткнулась на непонимающий, растерянный взгляд супруга.

– А стыдно-то за что? – спросил он. – Я не понимаю.

– Ну как же? Я ведь не помогла Дарту Пайму сразу, хотя понимала, что все неправильно. Я виновата не меньше остальных.

– Саби-и-ина, – протянул Вольт, внезапно хлопнув себя ладонью по лбу, – твою ж мать!

Она округлила глаза, не понимая, чем именно вызваны такие слова.

– Презираешь меня? – тихо уточнила она.

Он молчал. Смотрел на нее так, будто видел впервые, а потом схватился за голову и, скривившись, снова выругался. Даже кулаком махнул в пустоту.

Сабина прижалась спиной к яблоне, не в силах пошевелиться.

– Какая гадина! – наконец проговорил Вольт, замерев.

– Я?

– Твоя подруга! Какая незамутненная, наглая, мерзкая…

– Вольт!

– Прости. Я тебя пугаю. Я… – он посмотрел на Сабину и покачал головой. – Если бы ты знала, как мне жаль. Какой же я идиот.

– Ты? – Сабина робко шагнула вперед. – Вольт, тебя использовали, чтобы прикрыть мой ужасный поступок. Ты не виноват.

Он молчал.

Стоял напротив, сверля ее взглядом, словно бы превратившись в каменное изваяние – подобие себя прежнего, и Сабина двинулась прочь, понимая, что отпугнула его своим признанием.

Вольт остановил ее спустя несколько шагов. Догнал, развернул к себе и ледяным тоном проговорил:

– Я один виноват в том, что дело не удалось замять. Я виноват в том, что отцу Барбары пришлось прикрывать зад дочери и подставлять тебя. Это из-за меня тебе пришлось выходить замуж и отправляться сюда, Сабина. Из-за меня ты сегодня терпела насмешки Бифза.

– Что ты говоришь? – она покачала головой, пытаясь вклиниться в пламенную речь мужа, но он не дал прервать себя.

– Хотелось бы скрыть все от тебя, Сабина. Но нужно отвечать за свои поступки, так ведь? Я не хочу, чтобы ты узнала правду от кого-то еще, – он не сводил с нее глаз, не отпускал, вынуждая слушать. – Это я тот корреспондент.

– Не понимаю.

– Я – Юан Филз, тот, кто написал первую статью, в которой обещал раскрыть имена магов, избивших простыша. За это твой отец и мой дядя вынудили меня идти к алтарю с тобой.

– Ты? – она покачала головой.

– Я думал, это твоя вина, Сабина. Думал, ты подговорила друзей избить Дарта Пайма за отказ…

– Ты ведь учитель, – прошептала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Учитель, – согласился Вольт. – И корреспондент. У меня есть артефакты, они… Сабина, выслушай меня.

Она вырвалась из его захвата и побежала прочь, закрывая уши ладонями. Его пиджак упал куда-то в траву, а голос Вольта ввинчивался в уши, призывая вернуться и понять, за что он так поступил с ними. С ней.

– Нет, все неправильно, – твердила Сабина, вбегая в дом и поднимаясь в спальню, – это все сон. Страшный сон. Так не должно быть! Не может быть.

Закрыв дверь спальни, она прижалась к ней спиной и поняла, что горько рыдает, больше не в силах держать обиду внутри. Вольт и есть Юан Филз. Тот, кто разрушил ее мечты.

Сабина сморгнула слезы и наткнулась взглядом на шикарную одинокую розу напротив. Цветок стал символом их примирения и понимания, а еще надежды. Теперь его стебель слегка согнулся, а головка поникла, символизируя скорый конец всему.

Приблизившись к цветку, она принюхалась. Надо же, доверие к Вольту рассыпалось в один миг, а аромат розы, подаренной им, все еще дурманил голову.

– Юан, – проговорила она вслух, внезапно озаренная новой мыслью. – И мой отец знал об этом! Знал, но все же выдал замуж за Вольта, отпустил далеко от дома. И мама наверняка была в курсе – отец не стал бы скрывать от нее… И следователь! Все знали, кроме меня.

В задумчивости Сабина коснулась розы, и сердцевина бутона засветилась, получив магическую подпитку. Стебель распрямился, и даже лепестки точно стали ярче прежнего.

– Вот так, – прошептала она, – я не готова с тобой расставаться…

Он стоял у двери, как последний дурак, и гадал, что делать дальше.

«Угораздило же рассказать ей правду! Нужно было подождать пару дней… или недель, а лучше лет! – думал Вольт, сжимая и разжимая кулаки. – Но как можно лгать, глядя в ее глаза? Это невозможно. Жаль только, вся эта романтика до добра не доводит: теперь мы вернулись к тому, с чего все начиналось!»

– Мистер Краспер?

Он резко обернулся на голос и увидел миссис Розу Эйсби, жену дворецкого. Вольт неприятно поразился тому, что за собственными мыслями не услышал ее приближения и теперь выглядел полным идиотом.

Отступив от двери, он кивнул миссис Эйсби, надеясь, что та быстро придумает причину уйти. Но не тут-то было. Высокая, худощавая, с тонкими чертами лица и большими миндалевидными глазами, жена дворецкого все еще была красива и изящна, хотя по возрасту годилась Вольту в матери.

Удивленно глядя на него, миссис Эйсби остановилась буквально в паре шагов и участливо спросила:

– Нужна помощь? Вам нехорошо?

– Нет, благодарю. Я просто задумался, – Вольт наигранно улыбнулся. – Рад видеть вас здесь. Решили навестить мужа?

– Племянницу, – она устало вздохнула. – Спрашивала у Лины, как чувствует себя Винс. Бедняжка сказала, что он совсем плох, а ведь они были очень дружны. Ей тяжело видеть его таким, но она не оставляет надежды на поправку старого приятеля.

Последние слова жена дворецкого произнесла с нажимом, как бы подчеркивая, что между ее племянницей и лакеем ничего личного не было и быть не может.

– Да, мне жаль, – Вольт вспомнил измученное болью лицо парнишки и бледную Лину у его постели. – Если бы я знал, что Винс настолько плох, то не позволил бы ей ехать со мной. Она и правда дорожит им.