Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее охватил настоящий ужас, она ощутила ужасную слабость. Не то чтобы Равена окончательно лишилась чувств. Она отдавала себе отчет в том, что происходит, но оказать сопротивление не могла. Брайен натянул поводья и соскочил с лошади. Ласково взял ее на руки, донес до небольшого, густо поросшего травой бугорка и опустил на землю. Став рядом с ней на колени, он принялся расстегивать блузу – сверху вниз. Один за другим он отбрасывал в сторону предметы туалета, а она лежала словно изваяние и лишь молча смотрела, как он сам начал раздеваться.
Наконец Равена обрела дар речи и сознание.
– Мы не можем. Мы не должны…
– А почему, собственно? – рассмеялся он. – По-моему, и в первый раз было так же, помнишь?
Она кивнула.
– Как я могу забыть… – Равена поперхнулась и, наконец, выговорила: – Ты – призрак Брайена, каким-то образом воплотившийся в Роджере.
– Ходячий мертвец. – Голос прозвучал глухо и торжественно, как из могилы.
Почувствовав, как он все теснее прижимается к ней, Равена вздрогнула и что-то пробормотала.
Он взял ее ладонь и приложил к своей напрягшейся плоти. Она рефлекторно сжала пальцы.
– И это тоже фантом, девчушка?
– О-о-о, – простонала Равена, и страх сменился желанием, таким острым, что оно ощущалось каждой клеточкой тела, с головы до пят.
Она отдалась ему со всей страстью. Жадно. Руки ее сплелись у него на шее. Пятки яростно уперлись в его твердые ягодицы. Она хотела его целиком.
Когда все осталось позади, они по-прежнему лежали рядом, не размыкая объятий, все еще поглощенные пережитым экстазом. Равена заговорила первой:
– Если бы только было можно заключить восторг любви во флакон, как духи. И когда захочется понюхать розы, или фиалки, или магнолии – достаточно всего лишь вынуть пробку.
– Хорошая мысль. Растворимый секс! – рассмеялся Брайен.
– Этого еще не хватало! – Равена приподнялась. – Роджер скорее откусил бы язык, чем позволил себе такое словечко в присутствии дамы.
– Роджер – лошадиная задница. – Он оглянулся на лошадок, мирно жующих траву, и мрачно добавил: – Следует принести извинения этим чудесным животным.
– Ну и как тебе это удалось, Брайен?
– Удалось что?
– Завладеть телом Роджера?
– О Господи Боже мой! – Брайен так и зашелся в хохоте, даже бока заболели. – Неужели ты веришь в этот бред? Нет, в тебе точно есть что-то неисправимо ирландское. – Он сжал ее плечи и легонько встряхнул. – Равена, это же я. Брайен. Не Роджер. Брайен, малышка. Повтори.
– Брайен… – прошептала она и завороженно прижала руку к его щеке. – Если ты Брайен… Нет, этого не может быть. Брайен убит. Был найден его труп.
– Было найдено до неузнаваемости обгоревшее тело. Пришлось на это пойти. Ты ведь знаешь, что мне грозило за участие в подпольном движении сопротивления. Меня бы посадили в тюрьму, а может, и хуже, и я бы навсегда опорочил отца. А так имя О’Нилов осталось чистым. Прости, что подверг тебя такому испытанию, но, поверь, иначе было нельзя.
Равена обескураженно покачала головой:
– Где же в таком случае Роджер?
– Придется начать с начала, с того самого дня, когда я поднялся на борт судна в Белфасте. – А закончил Брайен рассказом о том, как Джесси Фарнсворт подсыпала Роджеру снотворного, а он, Брайен, пустился в свою великую авантюру.
– Но я знал, что вечно тебя дурачить мне не удастся, дорогая.
– По-моему, тебе вообще не удалось меня одурачить. Во всяком случае, не до конца. Я с самого начала видела, что ты не тот Роджер, которого я знала. Что-то в тебе все время удивляло меня. И пугало. Как нынче ночью.
Он засмеялся и шлепнул ее по голому заду.
– Ну да, тебе казалось, что ты занимаешься любовью с призраком. Это кого хочешь с ума сведет. – Брайен поднялся. – Ладно, надо хоть что-нибудь на себя накинуть, пока не околели от холода. То есть пока ты не околела. Призраку, ясное дело, холодно быть не может. К тому же я и без того мертвец.
Нагнувшись за брюками, Брайен стал к Равене спиной. Плутовато ухмыляясь, она уперлась ногой ему в ягодицы и толкнула изо всех сил. Он шмякнулся лицом о землю, и от неожиданности у него даже дыхание перехватило.
Придя в себя, Брайен поднял голову и с трудом проговорил, глядя на Равену снизу вверх:
– Это еще что за фокусы?
Она показала ему язык.
– Так тебе, подлому притворе, так тебе, мошеннику-ирландишке, и надо.
Брайен выбросил вверх руку и ухватил ее за лодыжку. Равена упала рядом с ним.
– В таком случае ты – маленькая ирландская потаскушка.
Они лежали, глядя друг на друга блестящими глазами. Ее грудь касалась его волосатой груди, дыхание участилось. Она потянулась вниз и, нащупав то, что искала, хихикнула:
– Ты вроде того же хочешь?
Брайен глубоко вздохнул и еще теснее прижал ее к себе.
– Ах ты, негодница.
За месяц Равена буквально расцвела. Никогда в жизни не была она так счастлива, и это бросалось в глаза.
– Ты просто светишься, дорогая, – сказала как-то дочери Ванесса Уайлдинг, когда они завтракали вдвоем – Брайен отправился в Капитолий, а герцог пошел посмотреть на пробежку своих рысаков.
Удивительно, но даже в пору тяжелых военных неудач южная аристократия ничуть не утратила интереса к спортивным развлечениям – тому, что здесь называли национальным отдыхом Конфедерации.
– Спасибо, мама. Я действительно прекрасно себя чувствую.
Мать и дочь обменялись улыбками, смысл которых понимают только женщины.
– А ты, часом, не беременна? Твой отец всегда говорил, что на первых месяцах я бывала особенно красива. Какой-то внутренний свет появлялся.
– Пока не уверена, но не исключено.
Герцогиня подняла брови:
– А я так думаю, что больше чем не исключено. Знаешь, я очень рада, что у вас с Роджером наконец наладились отношения. По нему это тоже видно. Вообще после фронта он выглядит совсем другим человеком. Ну может, не сразу после фронта, но в какой-то момент он действительно совершенно переменился.
Равена с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.
– Да, по-моему, он избавился-таки от своей затянувшейся инфантильности.
– Вам обоим нужен ребенок. С ним и у мужа, и у жены появляется новая ответственность. Бездетные пары, как правило, эгоистичны и думают только о том, как бы удовлетворить собственные желания.
– В том-то и дело. Что ж, надеюсь, ты не ошиблась, мама. Мне так хочется ребенка.