– Стрелы на тетиву! По выбранным целям – залп!!!

В грудь холодного дирижера впились сразу три стрелы. Аргантэль заметил, что нургайские кавалеристы пустили в прыжки своих гиен по направлению к его воинам. Впереди, на рослом пятнистом звере над землей пластался широкоплечий всадник, лицо которого эльф узнал сразу.

– Это одноглазый Менги! – крикнул Аргантэль. – Тысячник Нургая!

И через несколько мгновений в командире легкой конницы Шенка торчало с десяток оперенных древков. Менги свалился на бок, но его нога запуталась в упряжи, отчего орка бросило прямо под лапы своей питомицы. Гиена запнулась о тело своего хозяина и полетела кувырком, разбрасывая в стороны песчаные ошметки.

– Молодцы, ребята! – улыбнулся Аргантэль. – Построение – круг! Отходите к лесу! Я их немного задержу.

Руки эльфа метнулись к бандульерам, которые крест-накрест перехлестывали его грудь. Под ними оказались две тонкие серебряные цепочки. Аргантэль дернул за них, и в его ладони прыгнула пара гладких железных шаров. Раскручивая боло в два слитных обруча, маг неторопливо пошел вперед – для его стиля требовалось больше свободного места. Когда эльфийский паладин поравнялся со скелетами, шаров вокруг него уже не было заметно, слышалось лишь их угрожающее гудение.

Один из холодных наотмашь хлестнул по нему мечом, но в тот же миг раздался костный хруст и клинок мертвеца полетел на песок вместе с перебитой чуть ниже сустава рукой. Второй противник даже размахнуться не успел, как стальной наличник шлема оказался глубоко вмят ему в череп. Скелеты взяли эльфа в плотное кольцо, но половину их тут же словно скосило невидимой косой. С треском разлетались в стороны кости, каски со звоном сшибало с мертвых голов, а от нескольких мечей остались только гарды. С неживым хладнокровием новые бойцы вливались в рубку, чтобы в свою очередь лишиться либо конечностей, либо головы. Со стороны это побоище напоминало схватку черных древесных муравьев с рогатым жуком-оленем. Муравьем ломало и рвало напополам, но они продолжали лезть и напирать на жертву.

Со всех сторон на этот неравный поединок надвинулось хриплое рычание. Верховые нургайцы окружили скелетов, но сквозь их тесные ряды никак не могли добраться до противника. Тогда в дело пошли короткие дротики, второе излюбленное, после луков, оружие кочевников.

Первый ассегай пронизал Аргантэлю левое бедро и глубоко вонзился в песок. В ту же секунду эльф сокрушил очередного врага, просто пробив ему грудину стальным шаром. Следующий дротик порвал магу плечо. Сам прекрасный лекарь, Аргантэль почувствовал хруст раздробленной ключицы. Его правая рука повисла как плеть, а собственное боло, описав круг, гулко ударило эльфа в спину.

Будто невыносимой тяжестью его стало пригибать к земле. Он заранее решил умереть с девизом Лиги на устах, но в последнее мгновение это почему-то показалось ему смешным и очень глупым. «Жизнь!» – вот какой девиз должен был он поставить выше всего. Аргантэль понял это внезапно, за миг до того, как его грудь пробовало сразу несколько нургайских дротиков.

Пасть ездовой гиены Дарчина, заместителя Менги, была когда-то располосована в бою алебардой дворфов. Раны зажили, но ее морда по-прежнему выглядела жутко даже среди своих, не менее устрашающих собратьев. Новый командир «Повелителей» раздвинул своим могучим зверем толпу скелетов и некоторое время разглядывал труп поверженного эльфа.

– Вроде это Аргантэль, – бросил кто-то из-за его плеча.

– Теперь это падаль. Хотя, как я слышал, он таковым являлся и при жизни. Но парень храбро сражался. Не отнимешь. Похороните его, как воина.

На другой стороне Скаллена к небу поднимались дымы металлургических цехов, которые не останавливали свою работу даже ночью. К чему студить и снова разжигать горны? Там, за мостом через Шейну грохотало прокатными станами индустриальное сердце Фаркрайна, а на этом берегу город еще плавал в розовой дымке рассветных снов. Он потягивался и нежился в уютной кроватке зеленых сквериков и маленьких улочек, чтобы буквально через час проснуться для массы неотложных дел и обычной ежедневной суеты.

Галвин Громмард рывком затянул узел на дорожном мешке и пинком отправил его в багажный отсек «Ревуна». Быстро проверил содержимое карманов. Все на месте. Слуга «Славы металлургов», который выносил к выгребной яме помойный таз, увидел его приготовления и всплеснул руками. Таз немедленно со звоном грохнулся наземь.

– Так вы опять уезжаете, мастер Галвин? Что же не предупредили, я бы для вас завтрак по-скоренькому сварганил! Да и сейчас не поздно. Я метнусь на кухню, вмиг что-нибудь сгоношу.

– Не нужно, Майброд. Как работает противопомоечный состав?

– Волшебно, мастер Галвин! Вовсе вонять перестало. А даже чем-то тянет таким… цветочно-пряным! Дошло до того, что поварята возле отхожего места лавочку себе поставили. Возле печей жарко, так они теперь ходят к помойке, прохлаждаются.

– Вот и ладно. Насчет завтрака не рвись, я сейчас в посольский дом ракшей пойду, а оттуда уже тронусь. Некогда мне сегодня завтракать.

– Так я скатаю вам дорожный узелок и положу на сиденье трицикла. Не задержу, я быстро!

– Хорошо, Майброд, – улыбнулся Галвин.

Оставалось только нанести визит пророку Брейгису. И забрать от него очень важный груз. То, над чем Громмард трудился последние месяцы, всего себя отдавая процессу. Никогда в жизни он так не переживал за результат, как во время этой новой работы. И неудивительно – от итога его трудов в Фаркрайне теперь зависело если не все, то очень многое. Знания Варрена оказались не вселенским светочем, но узконаправленным лучом, который бьет точно в цель. Собственные навыки Галвина пригодились в качестве запала и источника питания, что поддерживает силу луча. Этой энергии как раз хватило на то, чтобы сотворить глобальное заклятие, подобное эльфийскому. Одно-единственное, но включившее в зону своего охвата почти все под небом Таашура. Оно затронуло не только Магию, оно распространилось и на Механику, впервые в истории мира связало между собой процессы двух извечных антагонистов. И предназначалась работа Галвина тоже двум противоположностям. Шенку и Лиге.

Гном уже повернулся, чтобы зашагать к храму демонов, когда увидел, как во внутренний двор гостиницы входит сам Брейгис. Его наставник, несмотря на старческую дряхлость, поднялся сегодня со своего ложа. Он хотел таким образом выразить уважение к ученику и благословить его на трудные и ответственные свершения.

С возрастом на синей коже ракшей появляются желтые прожилки. Лицо Брейгиса напоминало перезревший лимон. Нет, на нем не было заметно дряблости, по щекам не пролегла густая сеть морщин, как на лицах старых гномов, но сами кожные покровы напоминали не живую ткань, а высохший и выцветший на солнце пергамент. В руках пророк держал прямоугольный ларец из дымчатого кварца. Тяжесть ларца заставляла конечности Брейгиса трепетать от напряжения, но старец не сдавался, полный решимости лично передать своему ученику столь важную и драгоценную ношу. Галвин, видя его усилия, бросился навстречу. Когда он принял у феоманта каменную шкатулку, то увидел на лице Брейгиса смущенное облегчение.