— Фей, — мягко обхватив пальцами ее подбородок, пристально смотрю в бирюзовые блестящие от подступающих слез глаза. — Ближе тебя у меня никого нет. Слышишь меня? Никого, Фей. Ты лучшее, что случилось со мной за последние годы. И если тебе кажется, что я неискренен с тобой, то ты глубоко ошибаешься.

— Тогда почему мы не можем быть вместе, как нормальная пара? Зачем это отдельное проживание? — спрашивает она. — Хочу ждать тебя с работы, хочу провожать утром. Хочу две щетки в одном стаканчике, твои рубашки рядом с моими платьями.

— А разве у нас не так? Или ты думаешь, что в свою квартиру я привожу любовниц? — лукаво улыбаюсь, потираясь кончиком носа об ее висок. — Пока ты такая нежная, страстная, потрясающе красивая ждешь меня здесь? Какой идиот способен на такое? Фей, у нас все хорошо, малыш. У меня сейчас сложный период. В компании открываются новые направления бизнеса. Все это требует сил, полной отдачи. Причина воображаемой тобой дистанции заключается в моей загруженности.

— Ты не звонишь мне, — продолжает жаловаться Фей. И вместо раздражения, я ощущаю, как в груди разливается тепло. — Никогда не звонишь просто так. Я жду тебя каждый день и чувствую себя временной любовницей, которую ты поселил по соседству, чтобы навещать, когда приспичит.

— Приспичит? — ухмыляюсь я, раздвигая коленом ноги Фей, размещаясь между ними. — Интересное слово. Надо запомнить, — жадно накрываю приоткрытые губы в очередной попытке возразить своими, проникая языком в ее рот, одновременно плавным движением бедер наполняя снизу. — Мне так хорошо в тебе, Фей, — хрипло шепчу я. — Хочу тебя. Хочу постоянно. В офисе, в самолете, в машине, — снова целую, ритмично работая бедрами. Фей царапает мою спину, тихо постанывая. — Когда поднимаюсь в лифте или иду на обед, на переговорах с партнёрами, я думаю о том, как приятно мне с тобой, внутри тебя, и не могу дождаться, когда снова прикоснусь к тебе, войду. Глубоко. Как сейчас, — протяжный стон Фей рождает в моем горле грудной рык. Движения становятся быстрыми, мощными. Мысль теряется под воздействием острого удовольствия. Приподнимаюсь на локтях, опуская голову вниз, и наблюдаю, как мой член с влажными шлепками вбивается между раздвинутых ног Фей. Бл*дь…

— Малышка. Я сейчас кончу. Давай, Фей, хочу с тобой.

— Я почти… Еще немного, — стонет она, приподнимая бедра навстречу. Удары плоти громче, движения быстрее. Фей выгибается, и я чувствую, как она сжимается вокруг меня, начиная сокращаться. — О, Господи… Боже, — сдавленно выдыхает девушка, ее тело дрожит, извивается, пока я делаю финальные толчки. Собственное удовольствие ударяет мощной ослепительной волной, и я изливаюсь в нее с гортанным стоном.

Прихожу в себя уже на спине, Фей лежит сбоку, перекинув ногу через мое бедро. Ладонь рассеяно блуждает по ее спине и ягодицам.

— Надо пойти в душ, но я не доползу, — со смешком признается Фей. Мне чудесным образом удалось развеять ее сомнения и тревоги. Железобетонное, сто раз проверенное правило: Хорошо оттраханная женщина никогда не жалуется, не грустит и постоянно улыбается. Видимо одного раза на балконе моей ненасытной девочке было мало.

— Дай мне минутку, Фей. Я отнесу тебя. И помою, — обещаю я, зарываясь лицом в ее волосы. — Но даже не думай, что после дам тебе уснуть.

— Джером, ты маньяк, знаешь об этом? — ворчит она. — Озабоченный, вечно-голодный маньяк.

— Рядом с тобой по-другому не получается. Видимо у тебя дар — превращать меня в маньяка. Стоп, — приподняв голову, я смотрю на Фей, убирая спутанные влажные волосы с ее лба. — Ты чем-то недовольна?

— Издеваешься? Я на тебя еще в шестнадцать подсела. Может дело в том, что я люблю тебя и поэтому ощущения совсем другие. Чувствую себя с тобой нимфоманкой. Даже стыдно.

— Любишь, значит? — спрашиваю я, лаская пальцами ее лицо, меня переполняет нежность. — Сильно любишь?

— Разве можно любить несильно? — ее улыбка немного грустная, взгляд туманный. — Если ты меня бросишь, я умру, Джером.

— Сумасшедшая, — хрипло смеюсь я, крепко прижимая к себе. — Как я могу тебя бросить? Ты моя любимая Фея. Первая и единственная. Я никогда тебя не забуду.

— Ты уже обещал, что не бросишь, — печальным голосом напоминает она.

— Мы были совсем юными, от нас мало что зависело. Обстоятельства так сложились. Сейчас все иначе. Мне незачем обманывать тебя, Фей, — целую ее в макушку. — Когда-нибудь мы уедем отсюда Фей. Только ты и я. Купим домик на берегу океана, поженимся, ты родишь мне детей, и мы будем счастливы.

— И что это за чудесное место? — скептически спрашивает она.

— Мы назовем его рай. Рай для Фей. А где оно будет? Какая разница, главное, чтобы вместе. Правда же? — отстранившись я, приподнимаю ее голову за подбородок. — Ты поедешь со мной, Фей?

— Ты уже спрашивал, — мягко улыбается. Ладонь нежно касается моей щеки. — Рай для Фей, — повторяет, словно пробуя буквы на вкус. — Звучит, как название борделя, если честно.

— Ты снова думаешь только о сексе. Ну, что за девчонка, — щелкнув ее по носу, смеюсь я.

— Эй, это ты у нас озабоченный маньяк, — возмущается и одновременно хохочет Фей. Мы устраиваем шуточные баталии в постели, пока не сваливаемся на пол, хохоча, как сумасшедшие.

Потом короткое безумие в душе и снова постель. Медленно, чувственно, проникновенно… Проникать в нее я никогда не устану. Самая приятная из моих одержимостей, самая пронзительная, взрывоопасная. Жадная, жаркая, обжигающая. Неистребимая. С первого до последнего взгляда я буду принадлежать своей хрупкой неуловимой фее. Или она мне. Все перепуталось в наших жизнях, слилось, смешалось, затерялось среди влажных простыней и горячих признаний. И нет ничего естественнее, чем ощущать приятную тяжесть ее головы на своей груди, слушать хаотичное биение сердца, затихающее дыхание после бешеного слияния тел. Ее ласковые пальчики на моем прессе выводят замысловатые узоры, нежные губы щекочут теплым дыханием остывающую кожу, шелковистые волосы ароматным нимбом рассыпаются по моим плечам и груди. Фей кутается в объятия, как в одежду, ищет надежный приют, закрываясь от реального мира, и я делаю то же самое. Она лучшее в мире лекарство от мрачных мыслей и острого одиночества. Фей прогоняет боль, вносит яркие краски в черно-серую гамму жизни, заставляет забыть о том, что за глухими стенами ждет другой, жестокий мир, где сильнейшие игроки соревнуются между собой не за ветвь первенства и даже