— Да, — кивнул я. — Это имя вам что-нибудь говорит?

Она посмотрела вдаль.

— Не знаю… возможно.

Возможно. Возможно, вся эта поездка была пустой затеей.

— А что насчет наркотиков, Гвендолин? — спросил я. — Кэсси или Элли принимали наркотики?

Она отвела взгляд и смиренно кивнула.

— Кокаин? Травка?

— Кокаин, — нахмурилась она. — А возможно, и то и другое. Это же колледж.

— Вы видели, как они это делают? Видели, как принимают наркотики?

Она поджала губы.

— Кажется, я принимала наркотики вместе с ними.

— Вам так кажется?

Она в гневе уставилась на меня. Ее начинал раздражать допрос.

— Вы никогда не пытались что-то забыть, мистер Райли? Долгое время отгораживаться от воспоминаний и в конце концов все забыть? Так, чтобы воспоминания перестали быть вашими? Спрятать их в тайнике своего сознания и запереть дверь?

Я поднял руки, показывая, что сдаюсь:

— Гвендолин…

— Да, — выпалила она. — Я уверена, что нюхала кокаин вместе с ними.

— «Они» — это…

— «Они» — это Кэсси, Элли… иногда Брэндон или даже Фрэнк. Да кто угодно, кто бывал с нами на вечеринках. Вы довольны?

Она встала — катер был достаточно тяжелым, чтобы поддерживать ее и не раскачиваться, — и закрыла ладонями свое красное лицо.

— У меня было тяжелое детство, — произнесла Шелли. — Я знаю, о чем вы говорите. Вы не просто перевернули страницу. Вы закрыли книгу и выбросили ее.

Гвендолин на минуту задумалась, затем кивнула:

— Вот именно.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы тревожить вас, — добавила Шелли. — Просто нам больше не к кому обратиться. Людей убивают…

— Что ж… — Гвендолин подняла руки, словно хотела что-то остановить, и посмотрела на озеро. — Мне очень жаль. Правда жаль. Но ко мне это не имеет отношения. — Она встала за штурвал и переключила какие-то рычаги. — А теперь я хочу вернуться в свой ресторан. К моей нынешней жизни.

Гвендолин включила скорость, и катер помчался к берегу. Она заплыла под навес и заглушила мотор. Затем повернула большой штурвал в противоположную сторону и причалила к пристани.

На прощание Гвендолин покорно пожала нам обоим руки и наградила меня удивительно мягкой улыбкой. Я понял, что подобная вспышка гнева была ей несвойственна и она сожалела об этом. Впрочем, иногда мне приходилось терпеть куда более грубое обращение.

Назад к машине мы с Шелли шли молча. Я завел мотор и поехал. Лишь когда пристань скрылась из виду, спросил ее мнение.

— Она напугана, — ответила Шелли.

Возможно. И она как минимум покривила душой. Сначала не могла вспомнить, кто такой профессор Олбани, а потом назвала его Фрэнком.

— Мне кажется, она хороший человек, — добавила Шелли. — Просто не могла решиться, что тебе сказать.

Вероятно, это что-то означало? Только вот что? Может, она покрывает кого-то?

— Скоро ты это узнаешь. — Шелли опустила окно и высунула голову навстречу ветру. — Она свяжется с тобой, когда будет готова.

— Правда?

— Поверь женщине. — Она игриво взяла меня за руку.

Мы молча добрались до шоссе. Я доверял мнению Шелли и думал, что в этот раз она права. Гвендолин производила впечатление искреннего человека. Она явно не из тех, кто станет увиливать. Но как же мне хотелось узнать, что она скрывает…

Я почувствовал, что Шелли снова пристально смотрит на меня, и повернулся к ней.

— Тогда с Кэсси случилось что-то нехорошее, — предположила она. — Ты ведь тоже так думаешь?

Я не стал рассуждать на эту тему. Вместо этого открыл телефонную книгу в моем мобильном. Когда я был прокурором, то много работал с Питом Сторино из Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию. Несколько лет спустя он ушел в таможню и теперь занимал высокий пост в городском аэропорту, в отделе по иммиграции и таможне.

Я позвонил ему на мобильный, и минут десять выслушивал его жалобы. Когда с болтовней было покончено, я перешел к делу.

— Пит, мне нужна твоя помощь, — сказал я ему. — Пассажира звали Гвендолин Лейк.

Он не отвечает по мобильному, — сообщила Столетти. — Секретарша сказала, что его нет в офисе.

— Хорошо. Рано или поздно мы все равно его найдем.

В ожидании беседы с Полом Райли, которая обещала быть очень интересной, Макдермотт занялся изучением отчетов по убийствам Фреда Чианчио и Эвелин Пенри. По Чианчио практически ничего не было. Перечень улик казался полной бессмыслицей — убийца не оставил никаких следов. У них имелось лишь предполагаемое орудие убийства и сам труп. Макдермотт просмотрел предварительные данные вскрытия, но они давали мало информации, разве что сообщали о многочисленных поверхностных ранениях на трупе Чианчио.

— Что это? — неожиданно спросил Макдермотт, внимательно вчитываясь в список. Он прочитал еще раз, но не смог понять значение термина. — Что за чертовщина такая — «предплюсневая фаланга»?

Столетти подошла к нему:

— Что?

Макдермотт указал на фразу в отчете, где перечислялись повреждения на теле Фреда Чианчио: «Надрез между четвертой и пятой предплюсневыми фалангами нанесен после смерти».

— Что такое «предплюсневая фаланга»? — поинтересовалась Столетти.

— Я спросил тебя о том же, — вздохнул Макдермотт. — Может, это хвост? Как думаешь, у Фреда Чианчио мог вырасти хвост?

— Все может быть, Майк. А вдруг он был инопланетянином?

Макдермотт поднял голову и увидел криминалиста Тони Резко.

— Скажи, Тони, ты, случайно, не знаешь, что такое «предплюсневая фаланга»?

Резко задумался, а потом ответил:

— Нет.

— Тебе удалось что-нибудь выяснить по поводу тех записок?

— Я узнал кое-что про вторую записку, — ответил он.

— Прекрасно. — Макдермотт бросил отчет по вскрытию поверх остальных бумаг. — Я готов тебя выслушать.

* * *

Я подвез Шелли и вернулся в свой офис около четырех часов. Проигнорировав мигающую лампочку на автоответчике, стал проверять обычную, бумажную почту. Я искал еще одно письмо, но не нашел. Затем под стопкой писем я увидел конверт из манильской бумаги. На нем фломастером было написано мое имя, но адрес отсутствовал. Как и адрес отправителя. Я осторожно открыл конверт. Внутри оказался обычный белый почтовый конверт, подписанный той же рукой. И снова там стояло лишь мое имя. Я тут же понял, что это очередное послание. Я так же аккуратно открыл маленький конверт. Из него выпал лист бумаги, и там было написано: