— Студия сгорела, да? — спросила Анна. Матс остановился.

— Да, — без выражения сказал он. — Студия, магнитофон, летняя машина. Все сгорело. Ничего не осталось.

— Совсем ничего? — Анне вспомнился почерневший скелет в сарае, и она не смогла удержаться, чтобы не взглянуть в том направлении. Матс проследил за ее взглядом.

— Почти ничего, — прибавил он.

— Карл-Юхан сохранил машину. Во всяком случае то, что от нее осталось, верно?

Матс кивнул.

— Он хотел ее починить. Но так и не починил. Карл-Юхан же… — Матс поднял руку, указывая не то на зал для проповедей, не то на собственную голову.

— Фреска, — перебила Анна. — Вы ее видели?

— Нет. — Ответ последовал как-то слишком быстро, и Анна увидела, что губы в густой бороде тревожно задвигались.

— Но вы знаете, что на ней?

Матс не ответил.

— Ваша сестра была тогда на каменоломне. Она ничего не рассказывала о том, что случилось? О Симоне?

Матс покачал головой.

— Никто не говорил о Симоне. Ни отец, ни Мари, ни Бруно или Алекс. И другие тоже не говорили, во всяком случае вслух. Как будто его и не было никогда. Но Симон был. Он так мне нравился.

Матс замолчал и опустил глаза. Мило, поскуливая, придвинулся ближе к Матсу и склонил голову набок, словно разделяя печаль этого рослого человека.

— Я кое-чего не понимаю, — тихо сказала Анна. — Ваша тетя, Элисабет. Она злится на вашего папу, на Хенри Морелля, Алекса, Бруно и Карину, потому что думает, что они врут насчет случившегося. Но с вашей сестрой она разговаривает, хотя Мари тоже была в тот вечер на каменоломне. Почему так?

— Одежда, — буркнул Матс.

— Одежда? В смысле?

Матс покосился на лесную опушку, словно ему больше всего хотелось уйти отсюда.

— Когда они утром увидели Симона в воде, Мари прыгнула, чтобы вытащить его. Только она одна, больше никто не прыгнул. Остальные держались на берегу. Мари вымокла, а у них одежда была сухая.

Анна поразмыслила.

— Значит, ваша тетя решила: другие думали, что прыгать в воду, спасать, бессмысленно. Что они уже знали — Симон мертв.

— Вода в каменоломне ледяная. — Матс пожал плечами. — Они еще вечером промерзли до костей. У Карины губы посинели. — Он беспокойно потоптался на месте. — Мне пора. Спасибо за кофе.

На прощанье Матс погладил Мило, медленно пересек двор. Лишь когда он скрылся за деревьями, Анна поняла: что-то в его поведении фальшиво, царапает глаз.

Вечером Анну настигла бессонница. Они с Агнес почти не говорили, а из-за последних событий она забыла позвонить адвокату и спросить, что там с внутренним расследованием. Но ее мысли были заняты другим.

Как вообще Рюландер оказался здесь? Почему он объявился в Неданосе именно на этом празднике? Откуда у него песня Симона Видье, почему он хотел, чтобы ее поставили для Кайи Бьянки и трех остальных? Куда делся его мобильник, почему он не обулся и — самое главное — кто его убил? И хотя версия Анны висела в воздухе, Анна была уверена: смерть Рюландера — не самоубийство и не несчастный случай. В этой истории чего-то не хватает. Чего-то, что связывает части рассказа воедино. И это что-то необходимо найти.

Усталость брала свое, мысли начали путаться. Великан Матс и его история. Матс сказал, что Карина Педерсен замерзла так, что губы посинели. Откуда он знает? Может, сестра ему рассказала, но это вряд ли. Мари и Матс, похоже, не очень близки.

Мысли спутались, и Анна соскользнула куда-то между сном и бодрствованием. Она уже почти спала, когда ей показалось, что наверху, в зале для проповедей, скрипнула половица.

На следующий день Анна была в кабинете уже в семь утра. Агнес уехала к поезду на “веспе”, так что они даже не виделись, не говоря уж о том, чтобы перемолвиться словом.

Руководитель группы экспертов — или кто-то из ее следователей — распечатал выдержку из реестра судимостей и отпечатки пальцев Рюландера и положил в папку на ее рабочем столе. Анна, конечно, оценила эффективность работы, однако решила, что неплохо бы впредь запирать дверь кабинета. Фото восьмилетней давности, борода чуть короче и очки обычные, но, без сомнения, Кент Юаким Рюландер и покойник с березы — одно и то же лицо.

Анна полистала документы. Рюландер начал свой путь, когда ему еще не было двадцати: мелкие кражи, наркотики, потом дорос до угона машин, краж со взломом и торговли краденым. Последовавшие затем более серьезные преступления, связанные с наркотиками, привели его в тюрьму на несколько лет. Едва Рюландер вышел на свободу, как карусель завертелась снова. Он колесил по южной и центральной Швеции, меняя адреса почти каждый год. Наркотики постепенно сменились мошенничеством, подделкой документов и хищениями — преступлениями, которые караются меньшим тюремным сроком, но требуют большей предприимчивости. Рюландер, безусловно, был совсем не дурак. У него, как у многих преступников, имелось несколько имен. Он называл себя Кента, Кекке, Юкке и подобными вариациями обоих своих имен. Фамилию он тоже менял не меньше трех раз, пока не остановился на “Рюландер”. Анна поискала родственников и выяснила, что родители Рюландера умерли, что женат он не был, но после недолгого исследования она обнаружила трех детей, все от разных женщин. Первая дочь родилась в начале девяностых, когда Рюландеру было немногим за двадцать. Двое других появились на свет, когда ему было уже хорошо за тридцать, и еще не достигли совершеннолетия. Анна решила поручить кому-нибудь из следовательской группы сообщить старшей дочери о гибели отца и узнать, что она намерена делать с телом, когда судебный медик закончит вскрытие. Анна закрыла папку. Кент Юаким Рюландер жил паразитом, избегал любой ответственности; у него, имевшего трех детей, не было семьи. И дни свои он окончил примерно так же, как жил. В полном одиночестве. Анна подумала про Агнес. Их отношения снова оказались в исходной точке, и Анна должна что-то с этим сделать. Вернуть себе чувство, которое у них было в те выходные. Расскажи ей, прошептал Хокан. Ты знаешь, что должна рассказать.

Анна прогнала его, сняла паспортное фото Рюландера на мобильный телефон и отослала диджею Кристиану. Потом позвонила и без околичностей спросила, о чем хотела спросить.

— Да. Это тот парень, что дал мне флешку.

— Вы уверены?

— Насколько возможно. Фотке уже несколько лет. Кстати, а почему вы спрашиваете? Вы же закрыли дело?

— Вы когда-нибудь слышали имя Кент Юаким Рюландер?

— Нет, насколько помню. Его так звали?

— Да.

— Я уже говорил — раньше я его не видел. Почему это так важно?

— Вчера Рюландера нашли мертвым в карьере “Glarea”.

— Вот черт! — Легкое раздражение в голосе сменилось любопытством. — А что случилось?