Степан молчал.

Славяна достала из кармана ключи от машины отца и протянула ему.

– Держи. Лежали в прихожей.

Степан взял ключи, но ничего не сказал.

Славяна не выдержала:

– Ты всегда говорил мне, что в сложной ситуации надо хотя бы попробовать ее переломить. Помнишь? Как в том фильме, что мы смотрели вместе? Может, и не получится, но хотя бы попробуй!

Степан отрывисто бросил:

– Поехали.

Аэропорт бурлил, и даже скорое приближение Нового года не отменяло привычной суеты.

Степан со Славяной бежали по переполненному людьми залу, выглядывая Ольгу. Наконец они увидели ее через разделяющие двери терминала таможенного контроля.

И она их заметила, посмотрела и… отвернулась.

* * *

Первым в глаза ей бросился Цыганок, который растерянно метался по залу, ошалев от такого количества людей. А потом Ольга увидела растерянное лицо Степана и Славяну, которая что-то кричала, наверное, громко, как она умела, хотя из-за разделяющего стекла Оля ее все равно не услышала.

Ольга отвернулась, чтобы скрыть слезы. Игорь взял ее под руку: идем, регистрация закончилась, опоздаем на рейс.

Несколько шагов, и вот он – выход на посадку – как развилка жизненного пути: можешь пойти туда, а можешь…

Она остановилась – то, что расцветало в ней в последние дни в городе детства – робко, постепенно, теперь раскрылось. Ольга отстранилась от Игоря – лети один. И не слыша ничего: «Ты с ума сошла, ты пожалеешь», развернулась и побежала, через все преграды и турникеты, туда, где ее ждали – свои.

Ольга со Степаном стояли посреди зала, среди оживленной толпы, словно на тихом, уединенном острове, не замечая ни людей, ни шума. Им о многом надо было подумать, многое решить, но, в конце концов, все вопросы можно отложить – на то и будущее, чтобы все обдумать, понять, найти правильные решения.

Ольга и Степан смотрели друг на друга так долго, что Славяна проворчала:

– Ну, может, уже пойдем?!

Выйдя из здания аэропорта, они увидели, что в городе пошел снег – явление столь редкое в этих краях, что его можно было счесть новогодним чудом. Ольга смотрела на падающие с неба снежинки и смеялась.

– Если на улице снег, надо идти домой! – сказал Степан. – Поехали домой!

…В машине, по пути в Приморск, Ольга спросила у Славяны, что она кричала там, в аэропорту.

Девочка хихикнула и заорала так, что Ольга схватилась за сердце:

– Поймала! Поймала! Я кричала тебе, что поймала его!

– Кого поймала? – не поняла Ольга.

– Стихотворение. Твоей ловушкой! – улыбнулась Славяна. – Снежное, белое хокку.

Когда въезжали в Приморск, Степан спросил Славяну как о чем-то само собой разумеющемся:

– Ты встречаешь Новый год с нами?

Славяна помолчала, а потом сказала:

– Не обижайтесь, но Новый год я встречу с мамой, а завтра отмечу с вами.

Ольга обняла девочку, дав понять, что считает ее поступок правильным.

На прощание, выходя из машины, Славяна на миг задержалась; порывшись в своей сумке-таксе, она вытащила бумажного снежного ангела и вручила его Ольге:

– Это тебе. С Новым годом!

Ольга сжала ее руку – спасибо.

Увидев, что на обратной стороне ангела что-то написано, Ольга перевернула его и прочла белое снежное хокку, отловленное Славяной:

* * *

Перед тем как пойти домой, к Лизе, Славяна зашла в кофейню на набережной.

Она знала, что чудак Кеша Павлов будет здесь, и ничуть не удивилась, увидев его за тем же самым столиком. И, конечно же, он что-то чертил, сочинял, придумывал, склонившись над листом бумаги.

Славяна достала из сумки Кешину тетрадь, вложила в нее точно такого же снежного ангела, какого подарила Ольге, и, улучив момент, когда чудак отлучился к барной стойке, положила тетрадь на его столик – вернула ее владельцу. Окликнув Цыганка, девочка тихо вышла из кофейни.

На набережной она остановилась, чтобы посмотреть, как одуревшие от счастья дети (некоторые вообще видели снег впервые в жизни) играют в снежки.

В небе над Приморском парили снежинки. Уже к вечеру от этого нечаянного новогоднего снега останется лишь воспоминание как о новогоднем снежном чуде. А сейчас белый, чистый снег кружился над приморскими улочками, домами, морем и тихо исчезал.

…В квартире стояла давящая тишина. Лиза сидела на диване, поджав худые, девчоночьи ноги; вид – отсутствующий, в глазах слезы.

– Что-то случилось? – испугалась Славяна.

Лиза пожала плечами – так, пустяки. Но Славяна видела, что мамины «пустяки» тянут на целую трагедию. Догадавшись о чем-то, Славяна спросила мать:

– Валера?

– А мы расстались, – сказала Лиза. – Все в прошлом.

Славяна вздохнула:

– Надеюсь, вы расстались не потому, что я приняла твоего Валеру в штыки?

– Я сказала ему, что пока не готова к серьезным отношениям из-за… Ну, не важно, – махнула рукой Лиза.

Значит, все-таки из-за меня, сникла Славяна. Она посмотрела на мать – ее маленькая, хрупкая Лиза казалась сейчас несчастной школьницей. Славяна села рядом, неловко (ну не умеет она проявлять нежности, что поделаешь!) прижалась к матери.

– Мам, все будет хорошо. Вот Новый год скоро встретим. Хочешь, я салат приготовлю, испеку пирог? – предложила она.

– Ты же хотела с отцом встречать Новый год?! – забормотала Лиза. – Иди к нему, я не обижусь, я понимаю…

– Новый год я встречу с тобой, – твердо сказала Славяна. – Третьим будет Цыганок. Надеюсь, ты не возражаешь против такой компании?

– А если он… позвонит? – вздохнула Лиза.

Славяна пожала плечами:

– Пусть твой Валера приходит. Мне кажется, нам уже пора познакомиться.

– Ты согласна с ним познакомиться? – улыбнулась мама.

Славяна кивнула: почему бы и нет…

– Ой, только у нас для Нового года ничего не подготовлено, – виновато съежилась Лиза, – в холодильнике – мышь повесилась. Я же думала, ты будешь у отца. Прости меня… Непутевая у тебя мать…

Славяну кольнула нежность, иногда нежность бывает пронзительной, даже больно от нее становится.

Она помчалась на кухню, заглянула в холодильник – ни-че-го. Ситуацию срочно требовалось спасать – бежать в магазин за продуктами, если вечером тридцать первого еще можно что-то купить…

Услышав дверной звонок, Цыганок понесся в прихожую и залился лаем. Славяна пошла за ним, гадая, кто это к ним пожаловал.