– Мишка, стой!

Седов остановился как вкопанный.

– Андрей? Ты как здесь?!

Увидев встревоженное, озадаченное лицо приятеля, Жданов напрягся, ну вот, ясно же было, что дурацкая затея! Но тут лицо Седова озарила улыбка – светлая, искренняя:

– Старик, рад тебя видеть…

– Поговорим? – предложил Жданов.

Седов растерялся:

– Когда?

Жданов махнул рукой в сторону такси:

– Можно сейчас. Помнишь нашу традицию? Поехали?

– Вообще меня жена послала в магазин за солеными огурцами для оливье, – смутился бывший друг.

К ним подскочил недовольный таксист:

– Ну что, будете расплачиваться или еще куда-то поедете?!

– Поехали! – Седов подмигнул таксисту: – Отвези-ка ты нас, друг, в баню!

– А аэропорт, я смотрю, совсем отменяется? – хмыкнул таксист.

Жданов кивнул: видимо, да.

В бане согрелись, выпили, подождали и еще раз выпили. И тогда из сгущенного паром пространства вышла она – задумчивая русская беседа. В России так всегда бывает. Но только в России. А попробуйте-ка, сколько ни выпей, найти хоть каплю душевности где-нибудь в сауне в Финляндии!

Жданов примирительно сказал:

– Старик, ты прости меня. Признаю, что в этой ссоре я был самым упрямым ослом на свете. Ну вот такой дурной характер!

Седов махнул рукой:

– Ладно, проехали! Тем более что я сам ничем не лучше, попер на принцип!

– Я потом тысячу раз себя костерил, думал идти мириться, но… Гордость – будь она неладна! Но я бы все равно пришел, понимаешь?!

Вспомнили нелепую причину своего разлада: бывшая жена Жданова как-то попросила Андрея добиться роли в фильме Седова для ее знакомого актера Евгения Колобова.

Седов, услышав просьбу Андрея, вздохнул:

– Извини, старик, Колобова – ни за что и никогда! У Жени кроме смазливой внешности и нет ничего. Так – пустота, без проблесков таланта. – И, после долгой паузы пряча глаза так, словно это он был в чем-то виноват, добавил, что по Москве ходят слухи о романе Колобова с женой Жданова.

Жданов, услышав слова друга, вспылил:

– Вранье! От тебя, знаешь ли, не ожидал! Еще раз скажешь про мою жену – дам по морде!

До драки, конечно, не дошло, но рассорились крепко. Позже Жданов узнал, что Седов говорил правду, но наладить отношения с товарищем уже казалось невозможным.

…Жданов не знал, что шутница-судьба недавно едва не наказала его за чрезмерную гордость и упрямство, послав в качестве орудия возмездия того самого Колобова в роли соблазнителя Татьяны! Но к счастью, этот Евгений до рокового Онегина недотягивал, Татьяна была умна и рассудительна, и Жданов так никогда и не узнал о нелепом приключении в ресторане.

В бане пили, разговаривали. Жданов, хорошо подогретый водкой и паром, высказал Седову все, что накопилось в душе. И про сценарий Ковальчука не забыл; опрокинув рюмку и подтолкнув обернутого в простыню, раскрасневшегося Седова, Андрей сказал: такие дела, старик, есть гениальный сценарий, надо снимать!

Выслушав пересказ сценария в ждановском исполнении, Седов кивнул: будем снимать! Глаза у него горели.

Жданов и сам удивился тому, как легко – со скоростью выстрела Седов принял решение:

– А разве серьезные дела так решаются? – не поверил Андрей.

– Конечно, – кивнул Седов. – Самые серьезные – именно так.

За разговорами не заметили, как пролетело время. Опомнились только, когда Седову позвонила жена Марина и устроила мужу нагоняй: «Где соленые огурцы?! Ты вроде на пять минут вышел из дома?! Седов, ты – сволочь! Гости собрались, а тебя, а главное, оливье – нет! Быстро домой!»

Седов встрепенулся, засобирался:

– Старик, такие дела – Новый год на носу. Идем ко мне отмечать?

Жданов покачал головой:

– Нет. Извини, к тебе не пойду. – И добавил, как бы даже не Седову, а самому себе: – А че я? Меня там ждет любимая женщина… Она там, а я тут…

– А у вас с ней дети есть? – поинтересовался Седов. Голос у него слегка заплетался.

– Нет, только кот. Но это решаемо. Будут. Ну, я пошел встречать Новый год с любимой женщиной? Согласись, это правильно, встречать праздник с тем, кого любишь?! – И Жданов как был – обернутый в простыню, потопал к дверям.

– Правильно, иди, Андрюха! – благословил Седов. – Только оденься, а то ее напугаешь!

И Жданов пошел к любимой женщине. Потому что на самом деле все просто: любишь кого-то – держись за него и никуда не отпускай.

* * *

В прихожую ввалился Жданов – небритый, невозможный и такой любимый. Слегка пьяный. В одной руке елка, в другой – бутылка шампанского. Мужчина прислонил елку к стене, рванул пробку у шампанского, как чеку гранаты, и обдал всю прихожую мощным залпом шампанского. Получилось эффектно.

– Андрей, – дрогнувшим голосом сказала Татьяна. – Ты вернулся?!

– А ты как думала?! – улыбнулся он. – Я тебе своего кота оставил в залог.

Она смотрела на него и не могла поверить, что это не сон. С другой стороны, Татьяна понимала, что Андрей вряд ли приснился бы ей в таком виде – облитый шампанским и изрядно помятый. Нет, этот Жданов был не сном, а реальностью. Прекрасной, чудесной реальностью.

– А где ты был? Я заходила к тебе сегодня…

– Ну ты не поверишь! Мы с Седовым пошли в баню, и там у нас вышел хороший мужской разговор. Кстати, да, мы договорились, что будем снимать сценарий твоего Ковальчука. Но об этом потом… – Он схватил ее за руку и потащил за собой.

В гостиной, взглянув на часы – до Нового года оставалось пять минут, Андрей сказал, что хотел бы начать Новый год каким-нибудь значимым поступком, ну, к примеру – сделать предложение любимой женщине. Чем не значимый поступок?

– Ты делаешь мне предложение? – изумилась Татьяна.

– Ну, – кивнул Жданов. – Предлагаю руку, сердце, еще вон Хмырягу… Только сразу тебя предупреждаю, у меня такая жизнь – сегодня я лечу в Африку, в следующем месяце на север, и я никогда не знаю, где буду завтра. Если зная это, ты согласна… – Он замолчал.

Татьяна улыбнулась:

– Дурак ты, Жданов, я ведь тебя и полюбила, потому что ты – это ты. Такой, как есть. Человек с камерой, мотающийся по свету. Вечно небритый, с дурным – да-да – характером! Кстати, может, хоть в честь Нового года побреешься?

– Над этим обещаю подумать, – хмыкнул Андрей. – А пока предлагаю определиться с главным – мы вместе, а со всем остальным разберемся в Новом году…

* * *

Рубиновым светом сияли кремлевские звезды, часы Спасской башни, волнуясь: Тир-лиль-лили-дон! – возвестили о наступлении Нового года.