Откинув голову, Рис зажмурился. Он не мог думать, не мог чувствовать что-то, помимо ласк Джейн. Ее губы скользили по нему, язык то задевал точку, где собирались все нервные окончания, то вновь облизывал головку. Одна ладошка массировала ствол, который не помещался в ее маленький рот, другая поглаживала живот, бедра, мошонку.

Перед закрытыми глазами взорвался свет. Сперва бледный. Затем ярко-желтый. Оранжевый. Пурпурный. И снова поблекший до чистого теплого сияния. Этот свет дарила ему Джейн. Все солнечные рассветы и закаты.

Член дрогнул под ее губами и языком, яички сжались, и Рис почувствовал, как в нем собирается тепло — тепло ее рта и света, что она дарила ему.

Но стоило его мышцам напрячься за секунду до оргазма, как Рис отстранился, выпутывая пальцы из волос Джейн и поднимая ее на ноги.

— Джейн, я должен оказаться внутри тебя, — Его голос был хриплым, низким и требовательным.

Она глядела на него снизу вверх, губы были розовыми и влажными. Впервые с момента их встречи Рис не смог угадать, о чем она думает. Его захлестнул страх, только усиливающий желание, пульсирующее в венах.

Наконец Джейн сделала шаг назад и развязала полотенце, позволяя белой ткани свалиться на пол.

Бледная кожа, сияющая в свете лампы, словно жемчуг. Маленький округлые груди, увенчанные малиновыми сосками. Стройные ноги и темные кудряшки между бедер, такие мягкие и манящие. Рис не мог дышать, чувствовать, думать. Она стала его единственной мыслью. Джейн. Его красавица.

Только сейчас взгляд Риса упал на драгоценность, сверкающую между идеальных грудей. Топаз в окружении бриллиантов переливался на коже.

Кулон.

— Я надела его для тебя, потому что я та самая женщина, которой он предназначался. Ты так говорил.

Взгляд Риса поднялся к губам Джейн. На них играла едва заметная робкая улыбка. А вот в зеленых глазах он мог различить отвагу и уверенность.

Джейн сделала к нему шаг, и Рис потянулся к ней навстречу. Он крепко прижал ее к себе, находя губами ее рот.

Он настойчиво принялся подталкивать ее назад, пока она не задела ногами основание кровати. Джейн потеряла равновесие и плюхнулась на матрас.

В ее горле зародился смешок, но тут Рис схватил ее за плечи и толкнул, опрокидывая на спину.

Она взглянула на него, широко распахнув глаза. Он знал, что, должно быть, выглядел сейчас диким, почти сумасшедшим. Он и был таким.

Кулон на ее шее. Тело, распростертое перед ним. Это его женщина. Его.

Рука скользнула ей между бедер, поглаживая жадными грубыми движениями. Джейн не противилась этим властным прикосновениям, изгибаясь под его ладонью. Она была уже готова. Палец легко проскользнул во влажное лоно.

Рис стиснул ее колени, разводя их в стороны, и одним толчком вонзился в нее.

Джейн потрясенно вскрикнула, но в крике прозвучало и блаженство. Мышцы лона стиснули его плоть; Джейн обвила Риса руками.

Они начали двигаться, то прижимаясь, то отстраняясь. Потребность касаться, чувствовать друг друга, стала слишком сильной, чтобы поддаваться какому-то контролю.

Джейн выгнулась под ним, крепко сжимая в себе член.

Рис смотрел на нее. На ее лице отражалось удовольствие, тело извивалось, глаза потемнели от восторга.

И когда ее тело сдавило его, Рис почувствовал это. Они удлинились. Кольнули губу, и на языке ощутился вкус крови.

Джейн под ним зажмурилась и запрокинула голову, словно упрашивая, умоляя Риса дать ей разрядку.

Рис приподнялся, оскаливая зубы.

— Я люблю тебя, Рис! Я люблю тебя.

На долю секунды он сбился с ритма — так сильно его потрясли эти слова. Но это признание, как и кулон, лишь разожгло его голод, сводя с ума от желания сделать ее своей.

Он рухнул на нее, клыки проткнули тонкую кожу шеи, и одновременно с этим член пронзил ее до самых глубин.

Джейн закричала от сокрушительного экстаза.

И Рис выпил ее блаженство, ее восторг, присоединившись к Джейн в этом сверхъестественном оргазме.

Что он натворил?

Рис уставился на Джейн. Она спала, он точно знал, что она спала. Но это не был обычный сон. Не то умиротворенное состояние полудремы-полубодрствования, которое следует за сексом.

Кожа Джейн была белее простыни, волосы прилипли к лицу, покрытому холодным потом. Девушка выглядела совсем больной.

И все по его вине.

Взгляд Риса упал на две отметины на ее шее. Из ранок все еще струились ниточки крови. Красное резко выделялось на белой коже.

Рис вскочил с кровати и попятился. Прочь от того, что натворил. Но ранки словно насмехались над ним. Вид алой крови резал глаза.

Вот что ты такое. Вот что ты делаешь. И с чего ты взял, что может быть по-другому?

Рис еще мгновение глядел на нее, а затем накинул на заледеневшее тело Джейн одеяло. Отступил было вновь от кровати, но вдруг замешкался. Наклонившись, хотел лизнуть ранки, которые тут же исцелились бы. И замер.

Может быть, Джейн стоит увидеть, что он такое. И что он может с ней сделать. Хотя вряд ли она поймет.

Рис принялся вышагивать взад-вперед в изножье кровати. Как она сможет понять? Он и сам с трудом во всем разбирался.

Он снова обернулся к Джейн. Посмотрел на это милое лицо. Полные губы. Полумесяцы черных ресниц, отбрасывающих тени на щеки.

Ему надо убраться отсюда.

Ему надо обо всем подумать.

Натянув одежду, он вышел из спальни.

К тому времени, когда Рис добрался до гостиной, он весь дрожал. Ярость и ненависть к самому себе переполняли его, сливаясь с теплом крови Джейн, текущей в венах. И даже несмотря на свою злость, он все еще чувствовал ее вкус. И эта сладость приводила его в еще большее бешенство.

Он чудовище.

Графин с виски и его стакан по-прежнему стояли на журнальном столике, где он их оставил. Рис наполнил стакан до краев и залпом опустошил его. Крепкий напиток обжег язык и горло, но даже это не стерло аромат Джейн.

Рис упал в одно из кресел и тупо уставился в незажженный камин.

Как он мог быть таким идиотом? Наивно поверил, что все можно вот так просто вернуть? И что он может стать человеком, которым был когда-то? Неужели эти двести лет не научили его, что пути обратно нет?

Он снова наполнил стакан, но в этот раз сделал лишь один глоток и поставил виски на стол.

Тот мужчина в переулке. Кристиан. Потому что Лила умерла. Вот как все было. А шок и ужас от происходящего просто заставили его выбросить из головы то, что он хотел забыть. И как он мог втянуть во все это Джейн?