В свою люксовую камеру на «большом спецу» бывший владелец «Лукоса» был отконвоирован только к обеду. Теперь арестант не обращал внимания ни на окрики конвоира, ни на омерзительные бутырские коридоры, которые внушали ему страх и уныние. Холезин был настолько возбужден полученным от адвоката известием, что совершенно потерял аппетит. Перекусив нежнейшим виноградом, доставленным с утра из Елисеевского, он закурил «Бенсон», улегся на койку, заложив руки за голову. Впервые за все время пребывания в Бутырской тюрьме Холезин поймал себя на мысли, что не прочь выпить.

Впрочем, любую элитную выпивку можно было заказать через «вертухаев»; бутырские «рексы» традиционно глубоко плевали и на все существующие уставы, и на чрезвычайный статус того или иного подследственного, и на любую законность...

– Когда суд, Аркаша? – спросил фальшивомонетчик, чья койка стояла слева.

– В самое ближайшее время. Мне еще два тома уголовного дела осталось изучить.

– «Червонец» тебе наверняка впаяют, – сочувственно предположил хакер, чья койка стояла справа. – Дело заказное. Факт.

– Теперь уже не впаяют! – загадочно молвил бывший владелец нефтяного холдинга и, взяв телевизионный пульт, защелкал каналами в поисках подтверждения новости, полученной от Дмитрия Антоновича...

* * *

Если предстояло передвигаться исключительно в пределах центра столицы, то Клим Бондарев предпочитал делать это с помощью метро. Польза делу очевидная – проще пройти лишнюю пару-тройку сотен метров, чем кружить, ища место для парковки, или торчать в автомобильной пробке.

Правда, для человека, в которого недавно стреляли неизвестные, для человека, оставившего в одиночестве популярную телеведущую, Клим Владимирович занялся с самого утра странными на первый взгляд делами. Он вынырнул по эскалатору со станции «Белорусская-кольцевая», смешавшись со стаей прохожих, перебежал улицу на красный сигнал светофора, и вскоре уже входил в магазин «Белорусская обувь», что на Грузинском валу.

В торговом зале пахло выделанной кожей и обувным кремом. Покупателей было довольно много, особенно женщин из провинции, привлеченных сюда дешевизной. Скрипели, натягиваемые на широкие ступни туфли, не хотели сходиться на толстых икрах «молнии» сапожек, исполненных по итальянским лекалам. У напольных зеркал постукивали в пол каблучки. Мужья демонстративно скучали, ожидая, пока их жены и дочери удовлетворят приобретательский зуд.

Клим явно не походил на типичного покупателя привокзального магазина. Одного взгляда, брошенного на его слегка потертые, но дорогие туфли, было достаточно, чтобы понять – обувь он покупает в других местах. Не задерживая взгляд на стеллажах, Бондарев сразу прошел к девушке, дежурившей «на зале».

– У вас возникли проблемы? – Она шагнула к нему с деланной улыбкой на слегка испорченном косметикой лице.

«Наверняка с недельку их дрессировали общаться с покупателями по какой-нибудь переводной американской брошюрке. Лексика выдает», – чисто машинально отметил Бондарев.

– Я могу вам помочь? – окончательно утвердила его в догадке девушка.

– Маленькая проблема, красавица. Где у вас человек, который сидит на телефоне? Уж не знаю, как он называется: администратор, товаровед или менеджер по продажам.

– У нас есть менеджер, но он на телефоне не сидит, он бегает, – растерянно заморгала глазами красавица.

– Хорошо. Локализуем задачу, – бывший разведчик сформулировал вопрос так, как если бы он допрашивал контуженного пленного. – Если я позвоню в городскую справочную службу и спрошу номер вашего магазина – что мне ответят? Только не называйте сам номер, – опередил ответ Клим, – покажите, где этот аппарат стоит, и того, кто по нему мне ответит.

– Вам сюда, – завороженно произнесла девушка и довела Клима до самого порога тесного кабинета.

Сомнений, что его правильно поняли, не оставалось. В кабинете наличествовали письменный стол, телефонный аппарат и крашеная блондинка с претензией на высшее образование.

– У меня дурацкий вопрос. В этом помещении пару лет тому назад располагался офис «Лукоса», того самого? – поинтересовался Бондарев.

– Нет, здесь всегда обувью торговали, – пергидрольная блондинка удивилась больше положенного. – Не вы первый об этом сегодня спрашиваете. А что такое? – В голосе послышались нотки страха, иметь какое-то отношение к «Лукосу» и одновременно заниматься бизнесом в сегодняшней России было не слишком комфортно.

– Раз не было, то и волноваться нечего. А звонила вам моя секретарша, я ей поручил узнать, но она затянула с исполнением. Ехал мимо, подумал: заскочу, сам разведаю. – Уже на пороге Клим обернулся: – У нее голос еще такой – зычный, грудной, как у телеведущей Белкиной. Она звонила?

– Точно, – подтвердила блондинка.

– Если еще раз позвонит, то не говорите ей, что я заходил. В нашей структуре, – Бондарев сделал многозначительную паузу, – плохой знак, если тебя начальник перепроверяет.

Следующим пунктом, куда направился Бондарев, был банк. Он толкнул плечом стеклянную дверь, миновал слегка ожиревшего, как тот партизан в далеком лесу, охранника. Охранник мельком смерил посетителя взглядом. Одежда и манеры не оставили у него сомнений в добропорядочности намерений Клима Владимировича.

Табличка, извещавшая, что именно тут находится отдел обслуживания платежей по банковским карточкам, красовалась на прозрачной двери. В большой комнате, даже не разграниченной перегородками, стояло несколько стильных столов. Сверкание никеля, матовое мерцание полированных столешниц, бестеневое, как в операционной, освещение и даже сам воздух, многократно профильтрованный кондиционерами, свидетельствовали, что финансовое заведение – солидное. Сотрудницы отдела были отобраны не столько по деловым качествам, сколько по экстерьеру, прямо как стюардессы на международном рейсе.

Клим присел в гостеприимно отодвинутое кресло, мило улыбнулся служащей в строгом, но все же нарядном костюме. Вопреки обыкновению, Бондарев выбрал для общения не самую красивую из всех присутствующих.

– Я пользуюсь пластиковой карточкой вашего банка.

На стол легли документы, но самой карточки среди них, естественно, не оказалось, в этот момент она покоилась в кармане Юрия Чудина, который шлялся одному ему известно где.

– У вас есть пожелания?

Служащая и Бондарев вновь обменялись улыбками.

– Мой восемнадцатилетний сын, – проговорил бездетный Бондарев, – безответственный балбес, без спросу прихватил мою кредитку, код он знает. Боюсь, наделает глупостей.

– Желаете заблокировать счет? Или заявить о пропаже?

Бондарев покачал головой:

– Отцовское сердце – не камень. Сам таким балбесом был. Ни то и ни другое. Никаких официальных заявлений. Я хотел бы отыскать его сам. Мне надо знать, снимал ли он деньги за последние сутки, и если да, то где именно?