– А поехали с нами, – дружелюбно предложил Брайко. – Вместе веселее!

Громов задумался, но всего на пару секунд. В конце концов, во-первых, действительно веселее. Во-вторых, под открытым небом спать не придется, найдут уж место в палатке. А Крученый… «Он же тоже на Казантип едет, там и встретимся», – подумал Громов.

– Поехали, – сказал он.

Меньше чем через минуту байкеры снова тронулись в путь.

– Значит, Игорек, ты совсем за идиотов нас держал, – продолжил узбек, глядя в переполненные страхом глаза Томилина. – Зря. Я, знаешь ли, очень обижаюсь, когда такие лохи, как ты, меня считают дураком, а себя гениями. Кстати, знаешь, почему я во множественном числе говорю? Думаешь, потому что тупой, как и всякий «урюк»? Нет, Игорек. Просто ты далеко не первый ловкач, который меня надурить пытается. Рассказать тебе, что с твоими предшественниками случилось? Нет, не стоит, наверное. Мы с Рустамом поели недавно, а от таких рассказов даже нас с ним стошнить может.

Томилин попытался заговорить, но не сумел – рот у него был заклеен скотчем, как и в прошлый раз, в лесу. Но на этот раз они были не под открытым небом. Над головой лежавшего на спине Томилина нависал сырой бетонный потолок, с которого свисала единственная лампочка, на коротком проводе. Лампочка, правда, была новая и мощная, ее явно вкрутили недавно. Эта лампочка была единственным источником света – окон в помещении не было. Судя по всему, это был какой-то подвал.

– Отдери скотч, Рустам, – сказал своему товарищу узбек. – Кажется, Игорек что-то нам сказать хочет. Кстати, ты если хочешь поорать, на помощь позвать, то, пожалуйста, не стесняйся. Только имей в виду – никто тебя не услышит.

Появившийся откуда-то сбоку Рустам одним движением оторвал скотч от губ Томилина. Тренер вскрикнул, дернулся. Но сдвинуться с места ему не удалось – он был не просто связан, но и примотан к невысокой колченогой кушетке.

– Я не то… Я не для того к ментам ходил… Они сами… Они сами меня вызвали! Я ничего им…

– Стоп! – Рашид поморщился. Но Томилин не мог остановиться. Он чувствовал, что несет какую-то чушь, но замолчать не мог – слишком велик был страх перед этой парочкой.

– Я не… Рашид! Пожалуйста! Ты не понял…

Не вставая, узбек сильно ударил Томилина раскрытой ладонью по губам. Тренер почувствовал солоноватый вкус собственной крови и осекся, замолчал, глядя на своего мучителя выпученными от страха глазами.

– Говорить будешь теперь, только когда я разрешу, – с расстановкой произнес узбек. – Притом коротко, ясно и честно. Я пугать тебя сейчас не буду – ты и сам представляешь, что мы с Рустамом можем с тобой сделать. Тот раз, с муравьями, это были детские игрушки. А, ладно, обещал не пугать, значит, не буду. Короче. Сейчас ты мне рассказываешь следующие вещи. Первое. Что ты рассказал ментам. Стоп! – Узбек поднял руку, останавливая уже раскрывшего было рот пленника. – Если я хоть раз услышу в твоем ответе слово «ничего», то ты лишишься уха. Правого.

Это уточнение прозвучало особенно жутко – чувствовалось, что так же спокойно, как говорит об этом, узбек приведет свою угрозу в исполнение. Кстати, угроза была не лишней. Именно с этого слова Томилин и хотел начать ответ.

– Они… – Тренер сглотнул. – Они вызвали меня совсем по другому делу. Спрашивали, не знаю ли я, где сейчас находится Виктор Громов. Это…

– Я знаю, кто это, – перебил его узбек. Томилин, несмотря на страх, – а может быть, именно благодаря этому страху, который обострил до крайности его умственные способности, – удивился: откуда Рашид знает, кто такой Громов? Впрочем, ответ на этот вопрос он получил тут же.

– Второй вопрос такой – с какой стати ты за этого байкера хлопотал? Договаривался с прокуратурой, чтобы ему подписку о невыезде отменили. С какой это стати такая забота о постороннем парне?

«Откуда он знает? – билось в голове у Томилина. – Неужели Витька разболтал не только своей девчонке?! А что – вполне мог! Так. Надо говорить правду».

– Понимаешь, я хотел, чтобы он проследил за двумя байкерами, которые и утащили деньги и наркотик…

– Рустам. – Рашид обернулся к своему напарнику. – Ты ему веришь?

Второй узбек молча покачал головой.

– Я тоже, – кивнул Рашид.

– Игорек, – он снова повернулся к Томилину. – Твоя беда в том, что врать ты не умеешь. У меня другая информация. Судя по тому, что стало мне известно, сделку на стройке ты просто разыграл. И ментов навел сам же, как раз для того, чтобы она провалилась. Поэтому они никого и не взяли – все участники были в курсе, что налетит ОМОН. Знаешь, мне именно это сразу показалось странным. Не такие уж лопухи в ментовке работают, чтобы, узнав о сделке, всех до единого ее участников упустить. А если предположить, что ты сам же им стукнул, все сходится. И кажется мне, что покупателем этот самый Громов и был. Деньги и героин сейчас, надо полагать, у него. Поэтому ты и старался его из-под подписки вытащить. Короче. Сейчас ты говоришь мне, где этот парень. А если не ответишь или соврешь… – Узбек не стал договаривать. Все и так было предельно ясно.

«Ядрена мать! – отчаянно думал Томилин. Они же не поверят мне! У них своя точка зрения, мне их не переубедить!» Ситуация действительно была странная и страшная. Говорить правду было бесполезно – не поверят. Врать тоже нельзя – поймают на противоречиях и прибьют.

Томилин издал длинный, протяжный стон. Он просто не знал, что делать.

– Ну, смелее… Где этот парень?

– На Казантипе. – Тренер решился сказать правду. Больше просто ничего не оставалось.

– Что это за Казантип такой?

– Байкерский фестиваль.

– Зачем его туда понесло?

– Говорю же, я послал его…

– Так. Все ясно. По-хорошему Игорек отвечать не хочет, – негромко сказал Рашид. – Ему же хуже. Рустам, давай сначала ухо…

В руках второго узбека невесть откуда появился длинный нож. Он шагнул к Томилину, завизжавшему от страха, как поросенок, склонился над ним, потянулся к его лицу…

Дверь в подвал вылетела с оглушительным треском. В проем хлынули здоровенные фигуры в камуфляжах и черных масках с автоматами наперевес.

– Всем лечь на пол! Это ОМОН! Всем лечь на пол, суки, быстро!!

Рашид послушно опустился на пол, а Рустам решил повоевать. Он стоял левым боком к ворвавшимся ментам и сначала плавно нагнулся, делая вид, что собирается лечь. А потом резко распрямился, выбросив вперед правую руку, которую омоновцы не видели. Нож свистнул в воздухе, вслед за ним метнулся узбек, уходя с линии огня и явно целясь на автомат того, кого уже считал трупом. Но омоновец, в которого полетел клинок, оказался не пальцем делан. Он успел сделать пол-оборота и чуть податься в сторону. Этого хватило. Нож пронесся в нескольких миллиметрах от его шеи и впился в косяк, уйдя в дерево пальца на три. А омоновец уже шагнул навстречу Рустаму, вскидывая автомат. Приклад угодил узбеку прямо в центр физиономии, расплющив нос и губы в кровавые лохмотья. Рустам не крикнул – он только издал какой-то странный икающий звук, рухнул на пол и стал кататься по мокрому бетону, сдавленно воя и прижимая руки к разбитому лицу.