Она ведь действительно в тупике. Но кто тот человек, которого она боится? Что она еще натворила? Не тот ли это нефтяник, к которому так сильно ревновал ее Сергей? Нет, скорее всего, нет. Скорее всего, этот человек появился в ее жизни после бегства с Арсеном, иначе Арсен бы сообщил о нем через свою доверенную. Лиза пишет, что этот человек никак не связан с историей Барона, поэтому замалчивать про него Арсену незачем.

Лиза чувствует свою вину в убийстве отца и матери, и у Игоря нет возражений. Да, она виновата. Действительно, она могла подумать, могла просчитать. Могла хотя бы испугаться. Но она верила… Можно ли считать, что верить – это слишком опасно, слишком неосмотрительно? Конечно, можно. Конечно, ее вина в случившемся есть. И в похищении матери Лиза – явный соучастник, ведь без ее помощи Барону бы не удалось провернуть историю с похищением. Игоря расстроил тот факт, что Лиза помогла похитить мать, но хотя бы теперь ясно, почему в доме Лавровых не сработала сигнализация и тревожная кнопка. Лиза просто не позволила матери ее нажать.

А вот могла ли Лиза предположить, что это похищение закончится смертью матери? Могла и должна была. Лиза виновна в смерти матери. И в похищении Саши тоже виновна.

Знала ли она, что Барон подготовил теракт, где была запланирована смерть ее отца? Игорь ответа на этот вопрос не знал, но надеялся, что нет. У нее и так две смерти на сердце, третьей и не нужно.

И как ему с ней поступить? Ведь он должен арестовать ее, привлечь к ответственности. Он должен, он обязан, это его долг. Но почему внутри все противится? Почему внутри головы, в той самой черепушке, откуда он черпает все ответы на сложные вопросы, нет однозначного понимания, что Лиза Лаврова должна ответить за соучастие в убийстве родителей и похищении брата? Почему?

Может быть, потому что сейчас, с появлением Марины, уверенность Игоря в том, что все в этом мире поровну делится лишь на черное и белое, померкла? Может быть, потому что у него нет и не было никакого права судить, могла ли Лиза адекватно оценить риск и понять, что все происходящее вокруг приведет к трагедии?.. И он опять не знал ответа на свои вопросы. Но что-то подсказывало Игорю, что он сможет это понять. Осталось самое малое – найти Лизу и посмотреть ей в глаза. Только в ее глазах кроются все ответы.

Ее нужно найти, и как можно скорее. Ответ на ее письмо не дал ничего – письмо Игоря возвратилось с отчетом об ошибке.

Босс прав, ФБР и полиция Штатов не станут ее искать, Лиза для них бесполезна, и даже заявления о розыске в США нет. Как найти Лизу, не имея в руках ни единого ресурса для этого?

Сложный, сложный вопрос, но Игорь знал, как на него ответить.

Моника не объявлялась еще три дня, которые я прожил почти в агонии. У меня не было понимания того, что будет дальше. В силе ли договоренности насчет концертов? Сможем ли мы организовать выпуск сингла в эфир? Получится ли подготовить тур? Что вообще мне делать?

Тим требовал сконцентрироваться, но я только кивал, не вникая и не понимая, чего от меня требуют. Я просто тупо выполнял все упражнения, что он говорил и показывал, но все шло мимо мозга. Хорошо, что при занятиях спортом с тренером не обязательно включать мозги. Хотя несколько раз я был в этом разубежден, к примеру, когда машинально кивнул Тиму, что готов к растяжке, а на самом деле даже не понял, что он у меня спрашивает, и, когда он усадил меня на шпагат, заверещал от боли.

Занятия с Полиной проходили более или менее конструктивно, там я хотя бы понимал цель и двигался к ней с неумолимым вниманием, но все же без особого энтузиазма.

– Джейсон? С вами все хорошо? – спросила Полина на одном из занятий.

Как меня все заколебали с этим вопросом, кто бы знал! Да кому какое дело до того, хорошо со мной все или нет? Какое значение это имеет?! Поняв, что я разозлился, я попросил Полину вернуться к занятиям, и остаток урока мы провели в тишине, вернее, не болтали попусту.

Стоит сказать, что занятия с Полиной принесли пользу – я не чувствовал напряжения голосовых связок, когда пел, и спокойно мог работать с высокими партиями, правда, я и не считал это необходимым. В моих песнях таких партий отродясь не было. Но, может быть, еще будут?

Звонок Моники раздался рано утром в субботу, в мой выходной. Мы договорились с Полиной и Тимом, что один день в неделю я буду отдыхать, и они не возражали.

– Джейсон, у вас все в порядке?

– Моника! Куда вы пропали?!

– Я никуда не пропала. Я была в командировке в Лондоне, я же говорила.

– Нет, не говорила! В Лондоне не было телефона?! Вы даже позвонить не могли? Я уже думал, что вы решили больше со мной не работать. А тут еще эти карты заблокировали… Я подумал, что это все.

– А что с вашими картами?

– Претензии от налоговой… Но мы с Джо разобрались и держим на контроле этот вопрос.

– Хорошо, я уточню у Джо. Вы переживали по поводу моего отсутствия?

– Конечно!

– А вы в Интернет не заходили, что ли? Ни разу за эти дни?

– Нет, все эти дни я только занимался и спал, – ответил я. – А что?

– Ну вот зайдите и почитайте новости. Там про вас очень много всего интересного. Я прилетела ночью, но сегодня буду работать. Подъехать к вам?

– Конечно! У меня сегодня выходной.

– Да, кстати, с концертами все поменялось. Вообще все, но я приеду и все подробненько расскажу.

– Все отменили?..

– В январе – да. Но февраль у нас будет очень жаркий. Учитывая, что у нас все еще нет концертного директора, ездить мы будем с вами.

Вот так. Этого стоило ожидать. Снимай, дурак, повязку, она тебе не нужна, мы больше не играем в эту игру. Ну конечно, кому я на фиг нужен?! Неужели я всерьез решил, что кому-то действительно интересен я и мои песни? Неужели это все было просто профанацией? Розыгрыш? Неужели Монике тоже нужно было от меня что-то? Деньги, которые мы не заработаем, а которые я уже заработал?