себе забрала, ей по хозяйству хлопотать надо, а не по чужим домам рассиживаться. Но у неё интересно, уверен, Танюшке понравится. Ты домой иди, грейся, а я за внучкой схожу.

Алёна покачала головой.

— Я пойду с тобой, — сказала она.

Они прошли несколько домов и остановились перед красивым резным крыльцом. Девушка с удивлением рассматривала в свете фонаря ажурные узоры из дерева.

— Муж у Евдокии был мастером по резке. Какую красоту делал — с руками отрывали. А вот себе немногое успел сделать: всё на заводе трудился да на заказ мастерил, — сказал Степан

Они с дочерью поднялись по ступеням и постучались в дом. Дверь быстро отворилась, и навстречу Алёне выбежала Танюшка. Она прижалась к ногам матери и не хотела её отпускать.

За спиной девочки появилась Евдокия. Она улыбнулась гостям и пригласила войти.

— Спасибо вам за приглашение и что присмотрели за Танюшей, — ответила Алёна, — но я очень устала, мы пойдём домой.

Женщина подозрительно взглянула на неё. Потом покачала головой.

— Не бережёшь ты себя, — грустно проговорила она.

— Ещё как берегу, — попыталась пошутить та в ответ, — сегодня получила документы об увольнении и взяла академический отпуск.

— А зачем к Тимуру пошла? — спросила Евдокия.

— Так я книги хотела забрать, — ответила девушка.

— Книги? — нахмурилась собеседница. — Ты же говорила, что по одной книге работала?

— Тимура я возвращала по одной, но в сундуке и вторая лежала. Я её не читала, но подумала, что обе надо уничтожить, — сказала Алёна.

— Они в сумке? — спросила женщина, будто прислушиваясь к чему-то.

— Да.

— Ты спокойно дошла до нашей деревни? — уточнила она, всматриваясь в Алёну.

— Не очень, — уклончиво ответила та, не желая возвращаться в лесной кошмар.

— Такие книги — это не просто страницы в переплёте, они многое в себе таят, — продолжала Евдокия, — на них могут быть наложены охранные заговоры, и даже бывают привязанные к ним сущности. Воспользоваться такими книгами могут только посвящённые. Передав свой дар, бабка Тимура открыла тебе доступ к колдовству, но, видимо, не передала ключей от хранителей своих книг.

— Хранителей? — удивилась Алёна.

— Их можно называть по-разному. Но они стерегут книгу от чужих рук и связаны с ней.

— Мне казалось, что в лесу за мной кто-то шёл, — проговорила девушка, содрогнувшись, и спросила: — Он хотел книгу? А что будет, если её уничтожить?

— Если правильно всё сделать, то хранители уйдут вместе с ней. И действия, что пришли в этот мир с помощью записанного там колдовства, потеряют часть своей силы. Но если что-то пойдёт не так — случиться может всякое, — ответила Евдокия.

Она внимательно посмотрела на сумку и попросила разрешения открыть. Алёна кивнула. Женщина развернула вещи и поморщилась.

— Тяжёлое на них бремя, — сказала она.

А Танюшка в это время увидела в сумке свою любимую куклу и протянула ручки, чтобы взять игрушку.

— Это твоё? — спросила Евдокия.

Девочка кивнула.

— Смотри, у неё всё платье запачкалось, — сказала женщина, указывая на подол кукольной одежды, — давай я постираю, в ароматных травах вымочу и после этого отдам тебе, согласна?

Танюша вопросительно посмотрела на маму. Алёна понимала, что дочка хочет забрать куклу прямо сейчас, но ей не хотелось давать ребёнку в руки то, что только что соприкасалось с тёмными книгами.

— Я тебе одну из своих куколок отдам, — продолжала Евдокия, показывая на полку у печки. — Тебе ведь они понравились.

Все присутствующие перевели взгляд в том направлении, куда показывала хозяйка. На полке сидели и стояли разные куколки-мотанки, созданные из лоскутов ткани и лыка.

Алёна залюбовалась прелестными куколками, которые были одна краше другой. А Танюша сразу же согласилась на предложение Евдокии.

Девочка подошла к полке и указала на куколку с большой красной косой.

— Это Веснянка, — объяснила хозяйка, — кукла, призывающая весну и дающая надежду и исцеление.

Она взяла свою поделку с полки, что-то пошептала над ней и отдала Танюшке.

— Играй с удовольствием, эта куколка тебе здоровья прибавит, — сказала она.

— А мне такую можно? — спросила Алёна, которая была вынуждена опуститься на стул, потому что ноги её совсем не держали.

— Тебе она пока бессмысленна, — ответила Евдокия, — с тебя сначала дурное снять надо, а потом благом наполнять. А ребёнок иначе устроен, жизнь в нём так сильна, что он дурное сам перемолоть может.

— На Танюшке дурное есть? — с тревогой спросила Алёна.

— Не такое, как ты подумала, — ответила женщина, — но мы это потом обсудим.

Пришедшие распрощались с хозяйкой и пошли домой.

Ночью девочка прижималась к матери и просила больше никогда не покидать её.

— Тебе было плохо с дедушкой и тётей Евдокией? — спрашивала Алёна.

— Нет, мне было страшно за тебя, — ответила дочка.

На следующий день Алёне нездоровилось. Она лежала в постели и не могла встать. Сказались усталость последних дней и переохлаждение. Но она была так счастлива, что ей никуда не нужно идти, что впервые за пять лет она может спокойно полежать, не беспокоясь за дочь, учёбу или работу.

За Танюшкой вновь пришла Евдокия, так как Степан уехал на смену. Девочка сначала не хотела уходить от матери, но местная женщина уговорила её, пообещав сделать вместе с девочкой несколько куколок-мотанок.

Это предложение ребёнку очень понравилось, и, поцеловав маму, Танюшка подошла к Евдокии.

Та, в свою очередь, поставила перед Алёной кувшин с водой и миску с едой.

— Пей, сколько сможешь, это вода заговорённая, начинаю готовить тебя к очищению. Начнём тебя из ямы вытаскивать, как Луна на убыль пойдёт, — сказала она.

Девушка благодарно кивнула. Лёжа на не самой мягкой кровати при тусклом свете лампы, она чувствовала себя лучше, чем в богатом доме свекрови или с Тимуром в последнее время. Потому что сейчас рядом были люди, которые заботились о ней, и рядом с ними она ощущала себя в безопасности.

Глава 21. Новая жизнь.

Жить в лесной деревне Алёне нравилось. Было непривычно спокойно и легко. Будто все проблемы остались за границей леса. Там, снаружи, бурлила жизнь, люди ссорились и мирились, ездили на работу, ругали власть и друг друга, а здесь всего этого не было.

Жизнь в лесных домиках текла размеренно. Жители были спокойны и дружелюбны. Да и какие могут быть разлады, если все придерживались одинаковых взглядов и нуждались друг в друге.

Девушка начинала понимать, почему здешние жители не хотят общаться с деревенскими и вообще живут замкнуто. Потому что им на самом деле хорошо, и всего хватает.

Лёжа в доме отца, Алёна радовалась, что наконец может расслабиться и не быть постоянно готовой к нападению. Только сейчас она прочувствовала, как тяжело ей было среди