тогда, в девяносто шестом, в Станислава влюбилась как кошка. Да. Только о нем мне и говорила. Все уши прожужжала. Только ты ему, Лев Иванович, ничего не говори. Что ей там было-то – всего семнадцать лет.

– Не скажу, – пообещал Гуров и, встав, протянул Журавлеву руку. – Бывай, Птичка. Спасибо тебе за помощь. Береги себя. Не знаю, может, еще увидимся. Надо бы со Станиславом к вам как-нибудь заглянуть вечерком, молодость вспомнить.

– Так ведь всегда рады будем, – пожал руку Гурову Викентий Журавлев. – Я иногда молодым людям, что у нас тусуются, о тех временах байки травлю. В том числе и про вас со Станиславом Васильевичем. Вы для них, можно сказать, легенда. Так что заглядывайте, порадуйте молодое поколение своим присутствием. Да и старики вам будут рады. Бизон, Галета, Котяра – частенько вас вспоминают.

– Привет им большой, – растрогался Гуров. – Постараемся заехать как-нибудь.

Птичка проводил Льва Ивановича до двери и снова шутливо предложил:

– Может, все-таки «Козлика» сделаю, Лев Иванович?! – И рассмеялся густым и сочным смехом.

Глава 9

Выйдя из полутьмы заведения, Гуров, прищурившись на яркое солнце, похлопал по карману и вынул телефон. Чтобы никто не мешал его общению со старым знакомым, Лев Иванович поставил телефон на беззвучный режим и теперь обнаружил, что ему звонили двое – Семашко и Крячко. Первым он набрал номер телефона лейтенанта.

– Лев Иванович, вы куда пропали? – обрадовался Дмитрий. – Набираю, звонок проходит, а никто не отвечает. Станислав Васильевич сказал, что тоже до вас никак не может дозвониться.

– А что за спешка? Занят был. Крячко сейчас перезвоню. А у тебя как дела? Ты уже в управление вернулся? Результаты есть? – забросал Гуров вопросами молодого оперативника.

– Опросил пятерых человек. Секретаря, трех девушек-моделей и костюмера. В основном все домыслы и сплетни, но есть и интересные показания. Ирина, одна из моделей, вспомнила эпизод, который сама наблюдала. Касается отношений Вершининой с итальянцем.

– Ты сейчас куда-то торопишься? Если других дел нет, то садись и пиши подробный отчет, я потом посмотрю…

– Так зачем писать? – удивленно спросил Семашко. – Я все на диктофон на смартфоне записал. Пришел и скинул на комп. Так что беседу прослушать можно. Очень удобно, между прочим.

– И ты туда же, – хмыкнул Лев Иванович. – Мне об удобной работе с диктофоном сегодня уже два человека высказали свое мнение. Ты третий. Ладно, записал, и хорошо. Если есть другие дела, то займись, но домой не торопись. Ты мне вечером будешь нужен. А нет срочных дел, так дождись меня в управлении, я скоро буду.

– Понял, – серьезно ответил лейтенант. – Я всегда на связи, если что.

Гуров после разговора с Дмитрием позвонил Крячко. Но тот трубку не брал, и Лев Иванович хотел было уже выехать со стоянки, как Станислав перезвонил ему сам.

– Как там Птичка поживает? – первым делом поинтересовался он.

– Жив и здоров, чего и тебе желает, – ответил Лев Иванович. – Мальвину вот шесть лет назад похоронил. Рак у нее был. Переживает до сих пор.

– Даже не знаю, что сказать в ответ на такую новость. Жаль, очень жаль и Мальвину и Викентия. Слушай, а как ее по-настоящему звали – сестру его?

– Так и звали – Мальвина. Я тоже сначала думал, что это ее позывной байкерский, но оказалось, что нет. Я этот факт узнал еще двенадцать лет назад, когда вел дело Пацанчика.

– Давно это было, – задумчиво отозвался Крячко. – Я тогда по другому делу работал…

– Ладно, об этом потом поговорим, тем более что Птичка нас с тобой настойчиво в «Кассандру» зазывал. Какие у тебя подвижки? Нашел Яна Вершинина?

– Нашел, но с трудом. Сейчас еду на квартиру его отца. Начал со звонка Веронике Михайловне – бывшей жене Вершинина, но она сказала, что Ян на ее звонки не отвечает с утра. Как уехал на учебу, так и пропал. Пришлось звонить Асе, но она не знала, где Ян. Девушка ему звонила, но где он, не спрашивала. Подумал, что, может, отец Яна, Александр Вадимович, что-то знает? Оказалось – знает. Ян сейчас у него. Узнал, что отца отпустили, и решил к нему вместо занятий поехать, навестить, а заодно и поговорить о том, что случилось полгода назад. Я попросил Вершинина задержать сыночка у себя до моего приезда. Александр Вадимович говорит, что Ян теперь боится, что его начнут обвинять в убийстве Татьяны. Но я его успокоил, сказал, что просто поговорю пока с ним, а в управление забирать не буду. Вроде бы он уговорил Яна подождать меня.

– Помощь нужна?

– Справлюсь, не вчера родился, – отмахнулся Крячко. – Вдвоем только напугаем парня, и он адвоката себе затребует, откажется просто по душам поговорить.

– Тогда я – в управление.

– Там и увидимся. Все, заканчиваю разговор, а то я за рулем.

Крячко отключил связь, а Лев Иванович повернул ключ зажигания и завел машину. Но не успел он отъехать, как ему позвонили с незнакомого номера. Гуров ответил.

– Гуров Лев Иванович? – поинтересовался незнакомый мужчина.

– Он самый. С кем имею честь?

– Хм, честь… – неопределенно хмыкнул голос и добавил: – Чернов Александр Игоревич с тобой желает поговорить, полковник. Но не сейчас. В восемь часов в «Кисси». Будут ждать.

Абонент отключил связь, а Гуров с изумлением покачал головой:

– Быстро сработали! Не Птичка же им настучал…

Лев Иванович задумался. Он, конечно же, точно знал, что Викентий после его ухода никому из свиты Кисета не мог позвонить и рассказать, что к нему для разговора приходил сам полковник Гуров – личность в московской уголовной среде известная. Значит, кто-то из шестерок или информаторов вора в законе находился где-то поблизости и слышал их с Птичкой разговор. Лев Иванович набрал номер телефона Журавлева.

– Викентий, кто-то рядом с тобой стучит на тебя, – сказал Гуров в трубку, как только Птичка ответил ему. – Мне только что от Кисета звонил человек и назначил встречу в «Кисси».

– Понял. Со мной сегодня днем только один человек на смене. Сейчас я этого телефониста прищучу! Давно его подозревали, что сливает кому-то, о чем тут в баре ребята говорят. Теперь вот подтвердилось.

– Ты смотри там, аккуратней, – предупредил Гуров.

– Ну, ты же меня, Лев Иванович, знаешь, – добродушно ухмыльнулся в трубку Птичка. – Я гражданин законопослушный, пальцем никогда никого не тронул. Сейчас позвоню пацанам, и мы это дело по-тихому решим. Спасибо, что сообщил.

– Так ведь свои люди, – сказал Гуров и разъединил связь.

Возле дверей управления Лев Иванович столкнулся с генералом Орловым.

– Здорово, Лев Иванович, – поздоровался Петр Николаевич с Гуровым за руку. – Как там следствие? На месте не стоит?

– Движется понемногу. Три версии рассматриваем. Вот – еще четвертая наметилась.

– Вон оно как! – приподнял бровь Орлов. – Ну, так я тогда вас завтра утром жду у себя в половине десятого на оперативку. Расскажете, что там у вас за версии.

– Отчего ж не рассказать, если есть чего рассказывать, – кивнул Лев Иванович. – Придем.

– Ладно, не буду задерживать, топай.

Орлов повернулся к Гурову спиной и грузно направился в сторону выхода.

«Сдает наш гордый Варяг, сдает», – подумал Лев Иванович, глядя вслед своему начальнику. Он вздохнул и пошел в кабинет.

– Лев Иванович, чаек горячий есть, – обрадованно встретил полковника Дмитрий. – Холодно сегодня. Мороз и солнце, день чудесный! – продекламировал он.

– Лучше кофе горячий приготовь, в шкафчике баночка растворимого стоит. Мне кофе, который ты утром из автомата приносил, не понравился. Горький какой-то и слабенький.

– Сейчас сделаем. – Семашко налил в кружку Гурова кипятка и сыпанул по просьбе полковника полторы чайные ложки растворимого кофе. – Новости есть? – спросил он, ставя кружку на стол и усаживаясь рядом со столом Гурова.

– Есть, Дмитрий, есть. И немало.

Лев Иванович коротко рассказал лейтенанту самое главное, что он узнал сегодня, и закончил словами:

– Так что пойдешь со мной сегодня вечером в стриптиз-бар. На встречу с самим Кисетом. Или у тебя другие планы на вечер? – Он хитро посмотрел на Дмитрия и прищурился. – С Марией сегодня встречу не намечал?

– Нет, не намечал, – смутился Семашко. – Она сегодня вечером занята. С подругой встречается. Сессия на носу. Она помогает ей с французским. Но обещала завтра после десяти приехать сюда, чтобы показания свои записать.

– Ну