сегодня не смогу принести ей очередную дозу. Скажите, – Ян затравленно посмотрел на Крячко, – меня будут судить за распространение наркотиков?

– Не знаю. Это не в моей компетенции, всем тем, что связано с наркотиками, занимается другой отдел. Но, думаю, все будет зависеть от тебя самого и как ты себя сейчас поведешь.

– Я знаю, что виноват. – Ян снова насупился. – В общем, – продолжил он, – я ей сказал, что нам нужно поговорить, но она услышала только то, что я ей сегодня ничего не принесу, и закатила мне истерику. Она сказала, чтобы я ей не попадался больше на глаза. Но вечером, когда я пошел на свидание с Машей, я встретил отца и решил, что могу немного опоздать в кафе и заскочить к Татьяне, чтобы переговорить с ней о… В общем, я хотел сказать ей, что у меня закончились деньги и я не смогу ей больше доставать дозы. Я прошел мимо кафе, где мы с Машей должны были встретиться, и удостоверился, что она уже на месте и не увидит, как я пройду к отцу. Дверь в квартиру, к моему удивлению, была открыта. Я вошел и позвал Татьяну. Никто мне не ответил. Я снова позвал, мне опять никто не ответил, и тогда я пошел искать Таню. В гостиной и в спальне, куда я заглянул, ее тоже не было. Я нашел ее лежащей в гостевой комнате и сразу понял, что она… она мертва.

– Ян, вспомни, когда ты увидел Татьяну, возле нее ничего не лежало? – спросил Крячко.

– Вы имеете в виду орудие убийства? Футболист? Нет, – покачал Ян головой. – Я ничего не заметил. Я и не думал тогда о том, чем ее убили. Первое, что мне пришло в голову, – это то, что ее убил мой отец.

– А откуда ты знаешь, что орудием убийства является статуэтка футболиста? – прищурился Крячко.

– Н-не знаю, – стал заикаться Ян и испуганно посмотрел на отца.

– Это я сказал Яну, что пропала статуэтка, которая стояла на столике в этой комнате. И я сказал ему, что эксперты предполагают, будто именно она послужила орудием убийства.

– Ладно, – усмехнулся Станислав и снова посмотрел на Яна: – Значит, ты ничего не видел…

– Нет, – энергично замотал головой парень. – Я же говорю, что испугался и сразу же ушел.

– Ты ничего не трогал в комнате? К телу не подходил? – уточнил Крячко. – После себя никакие следы на ручках дверей или на других поверхностях не вытирал?

– Нет же! – в отчаянии воскликнул Ян. – Я не убивал Таню! Я даже и не думал про какие-то там отпечатки пальцев и следы! Я просто запаниковал и сбежал из квартиры.

– А бейсболку ты потерял, когда убегал? – допытывался Крячко.

– Бейсболку? Нет, – поморщился Ян. – Бейсболку я выкинул в соседнем дворе в мусорный контейнер.

– Ну-ка давай об этом подробнее, – кивнул Станислав, подбадривая парня. – Зачем ты ее выкинул? Ведь, как я понимаю, бейсболка – это подарок на выпускной. Своего рода талисман.

– Когда я вышел из подъезда, то свернул за дом и пошел дворами, а не по улице. Дошел до соседнего двора и сел на скамейку, чтобы прийти в себя, подумать. Тогда и вспомнил, что у отца у входа в подъезд стоит камера слежения, а бейсболка очень заметная. И я решил от нее избавиться. Решил, что буду говорить, если спросят, что я не заходил в тот день в подъезд. Пусть доказывают, что это был я. Тогда и придумал подговорить Аську с Никитой, чтобы они подтвердили, будто я был в другом месте.

– Но ведь Мария тебя узнала именно по бейсболке. – Крячко заглянул Яну в глаза.

– Она меня этим фактом потом и прижала, подловила на вранье. Но я сказал, что бейсболку я несколько дней назад потерял.

– Опять соврал, значит, – кивнул Крячко. – Ну, что ж, оснований не верить твоему рассказу у меня нет, как и фактов, подтверждающих, что ты что-то скрываешь. Но мне нужны будут отпечатки твоих пальцев. Не бойся, – успокаивающе поднял руку Крячко. – Это формальность. Эксперты будут осматривать машину Татьяны на предмет хранения в ней наркотиков, а в автомобиле могут оказаться и твои «пальчики». Александр Вадимович, вам уже звонили по поводу осмотра машины? – спросил он у Вершинина.

– Нет, мне не звонили. Может, моему адвокату кто-то звонил? Но Алия Максимовна мне еще не перезванивала. Вы думаете, что в машине у Татьяны могут быть наркотики?

– Во всяком случае, мы предполагаем, что она могла их хранить в автомобиле, раз дома наркотики ни вы, ни ваша домработница ни разу не находили.

– Она их под передним пассажирским сиденьем держала, – вставил Ян. – Татьяна меня часто у входа в метро, обычно в „Охотном Ряду“, встречала, когда я ей дозу приносил, а потом мы садились к ней в машину, и она отвозила меня, куда я просил. Так она под сиденье под коврик прятала все, что я ей давал.

– Вот видишь! Оказывается, что в машину к ней ты не один раз садился. Так что придется тебе или сейчас со мной проехать, чтобы у тебя сняли отпечатки пальцев, или приехать завтра после двенадцати к нам в управление. Знаешь, где оно находится?

Ян кивнул.

– Давайте завтра. Мне на сегодня и так впечатлений хватило. Не бойтесь, я приеду, – угрюмо посмотрел он на Станислава.

– Ну, тогда спросишь меня или полковника Гурова, и мы тебя внизу встретим. Договорились?

– Хорошо.

– Тогда до завтра. – Крячко встал и, попрощавшись с отцом и сыном Вершиниными за руку, направился к выходу, но потом повернулся и сказал Яну: – Кстати, если бы ты тогда решил не светиться и не прятался бы, то пришлось бы тебе идти свидетелем по делу. И кто знает, как бы оно тогда повернулось? Возможно, что судья бы не стал отправлять дело на доследование, а тебе бы рано или поздно пришлось бы признаться, что ты заходил в квартиру, когда Татьяна была уже убита. Так что считай, что отца ты в какой-то степени спас своим враньем. Хотя и гордиться тут, конечно же, нечем. Мария не заслужила такого к себе обращения. Она очень хорошая девушка.

Крячко не стал смотреть на реакцию Яна на свои слова. Он развернулся и вышел из квартиры. Станислав догадывался, что сейчас парня одолевают противоречивые чувства. Но какое из них победит – совесть или гордыня, – решать надо будет ему самому.

Глава 11

Выйдя от Вершинина, Крячко позвонил Гурову и сказал:

– Лев Иванович, есть хочется! Как говорится, обед уже давно закончился, а ужин даже и не думал начинаться. Давайте-ка, подходите с Дмитрием в нашу кафешку. Делайте заказ, а я сейчас подъеду. Заказывай мне все, как обычно, – добавил он, – но вместо чая – кофе. Рабочий день, я так думаю, сегодня будет долгим.

– Хорошо, ждем, – коротко ответил Лев Иванович и отключил связь.

Крячко подъехал только через полчаса.

– Такой снегопад начался! На дорогах пробки – не проехать, – посетовал он, присаживаясь к Гурову и Семашко за столик. – Уже остыло все небось.

– Не переживай, – успокоил приятеля Лев Иванович. – Твой заказ мы не брали, так что будешь есть с пылу с жару. – Он подозвал официантку: – Леночка, неси нам кофе, а Станиславу Васильевичу – как обычно… Ну что, удачно съездил?

– Не то слово! – Станислав потер ладони, согревая руки. – Парень и вправду неглупый оказался. Но Татьяна зацепила его так, что он просто-таки голову потерял. Сейчас чего-нибудь съем и расскажу о разговоре с Яном подробнее… Спасибо, Леночка, ты меня от голодной смерти спасла, – улыбнулся он подошедшей к столику официантке.

– Да что вы, Станислав Васильевич, такое говорите! – зарделась молодая женщина. – Вот вы почаще к нам заглядывайте, тогда и умирать с голоду не придется.

– Ах, Лена-Леночка, вот если бы я был на пенсии, а моя Наталья вдруг разучилась пироги стряпать, то я бы из вашего заведения и вовсе бы не выходил. Готовят тут просто отменно.

– За это спасибо нашему шеф-повару говорите. – Официантка быстро выставила на стол перед Крячко тарелки, подала кофе Гурову и Дмитрию и, опустив глаза, отошла от столика.

– А она к вам неровно дышит, Станислав Васильевич, – весело заметил Семашко.

– О да, тут все покрыто тайной уже лет пять, – покивал Гуров и, рассмеявшись, добавил: – Именно столько лет Лена работает в этом заведении и всякий раз при виде нашего Станислава Васильевича рдеет как маков