Тот без особого воодушевления покачал головой.

— Ну вот, все решено. Бартолло сам согласен, что оставить его здесь — наилучший выход.

Даскотелли ответил за всех, игнорируя страшные рожи, которые из-за спины мага корчил разъяренный Патавилетти:

— Не думайте, что я такой уж великий друг Бартолло. Наоборот, у нас с ним, бывало, до ругани доходило, да и не нравится мне его рожа. Просто мы, все спайдеры, одна семья и чужих не терпим. Да и они к нам не очень-то хорошо относятся, сами небось знаете. Бартолло — тот еще тип, но он свой. И бросать его прямо здесь… Нам как-то не по себе. Пусть еду оставим, а вода? Фляг у нас немного.

— Ерунда. Внизу должен быть ручей, вон, его долину можно разглядеть. Оставим на берегу, воды у Бартолло будет сколько захочет.

— А как мы теперь станем ловить пацана? Ваш амулет перестал работать, а следы не везде можно разглядеть. Ему достаточно побродить по камням или по ручью вверх-вниз, попробуй потом догадайся, куда он пропал. Охотник умеет распутывать следы зверей, так что и свои при надобности запутает.

Маг, повертев в руках бесполезный амулет, уверенно заявил:

— Мы найдем его, что бы он ни делал.

— Как?

— Дирт сейчас рядом, караулит момент подстрелить еще кого-нибудь.

— И что с того? Сами знаете, что он легко от нас уйдет, что ни делай. Как поймать того, кого не удается догнать? Бегает он не хуже зайца.

Патавилетти не выдержал:

— Прекрати спорить! Что ты себе позволяешь?!

Маг поднял руку:

— Не надо. Твои люди должны понимать, что их ждет. Мы же не хотим, чтобы они волновались, не понимая сути происходящего? Не хотим. Ну так вот, мы заставим Дирта перестать использовать маскирующий амулет. И в этом вам даже не понадобится моя помощь.

— И как же мы это сделаем?

Маг улыбнулся:

— Привычным для вас способом. Придется кое-кого убить.

— Не понял?

— Все очень просто. Вы все видели, на что способен этот мальчишка. Почему, как вы думаете, он до сих пор не убежал за горизонт? Сами знаете, что нам не сравниться с ним в скорости. Однако он упрямо крутится рядом, пытаясь убить кого-нибудь из нас. Несложно догадаться, что он мечтает о гибели всех нас. Не так давно он подкарауливал в зарослях, перед которыми мы убили толстуху. И что он сделал после этого? Он сразу ушел. Быстро пошел прочь. Почему? Потому что ему небезразличны люди, рядом с которыми он прожил столько лет. Вот эти. — Маг указал на пленников. — Будет глупо требовать от него сдаться, угрожая в противном случае всех их перебить. Это уж слишком для любого. Давить надо аккуратно. Но немного шантажировать, требуя некоторые мелочи, можно. Главное, соблюдать меру. Предположим, что Дирт неподалеку, и если как следует покричать, он нас услышит. Даскотелли, я заметил, что голос твой не из тихих. Давай, крикни как следует.

— Что именно ему кричать? Угрожать, что кого-нибудь прирежем?

— Стоп. Пока не надо. Ниже по склону лес редеет, а дальше открытое пространство. Осыпь камней. Выйдем на нее, Дирт не только нас услышит, но и увидит. А что именно надо кричать, я объясню.

* * *

Уши пленникам не закрывали, и ни для кого из них не была секретом цель, с которой Даскотелли к ним приближался. Да и без услышанного нетрудно догадаться, что намерения у него недобрые, уж очень красноречиво ухмылялся головорез и нож зловещего вида перебрасывал из руки в руку явно не просто так.

Остановившись в нескольких шагах от троицы хеннигвильцев, Даскотелли зычно, от души, до раскатов эха по склону, прокричал:

— Эй! Мелкий ублюдок! Я знаю, что ты где-то рядом и все слышишь! И я знаю, что у тебя есть амулет, который прячет от магии! Можешь и дальше его таскать, но знай, что мы одного за другим прирежем всех твоих приятелей, если будешь это делать! Нам они уже ни к чему, так зачем их таскать с собой?! Все понял?! Может быть, ты мне не веришь?! Ну так посмотри сюда, если не побоишься! А если трус, посмотришь, когда мы уйдем вниз, к ручью!

Даскотелли прошелся по пленникам пристальным взглядом. Реакция на это у всех трех оказалась разной. Лицо кузнеца перекосило, он рванул путы на руках и бессильно проскрежетал зубами, вязать добычу спайдеры умели, как никто другой. Мальчишка чуть не разревелся, скорчился, наивно пытаясь превратиться в невидимку. А вот жрец еретиков даже глазом не повел, не шелохнулся и вообще никак не выдал, что чувствует в этот непростой для всех момент.

Даскотелли шагнул к мальчишке. Тот пискнул, завалился на пятую точку, что-то бессвязно лопоча, по штанам начало расползаться пятно на подмоченной ткани. Спайдер радушно усмехнулся ему и, резко развернувшись, ловким, не раз опробованным движением перерезал горло кузнеца.

Агнар, отшатнувшись, искривил лицо в бессильной ярости и плюнул в убийцу тягучей, сдобренной кровью слюной. Даскотелли в ответ пнул умирающего в колено. Тот попытался удержаться на ногах, упрямо стараясь встретить смерть стоя, но спутанные голени подвели. Здоровяк упал на траву, расставаясь с жизнью так же неприглядно, как многие до него.

Даскотелли заорал громче прежнего:

— Ты все видел?! Если нет, то рассказываю: я только что прирезал кузнеца! А потом прирежу мальчишку и жреца! Они подохнут из-за тебя! Из-за того, что балуешься с амулетом! Все будет из-за тебя! Готов принять такой грех?! Оставь в покое амулет, пока мой нож не добрался до остальных!

— Не кричи, — тихо попросил маг.

— Чего?! — удивился Даскотелли. — Вы же сами просили орать как следует.

— Да, просил. Но теперь это будет лишним. Мой амулет вновь заработал. Дирт отключил защиту, теперь мы его видим.

— Испугался, гаденыш, — обрадованно выдал Патавилетти. — Теперь пойдем вниз? Отнесем Бартолло к ручью?

— Да. Оставим его на берегу. И я хочу узнать твое мнение. Может, будет лучше вместе с Бартолло оставить доспехи и часть оружия? Воины слишком перегружены, а он и без того двигается быстрее их.

— Вы это серьезно?

— Разумеется.

— Мои ребята выполнят любой приказ, но без доспехов спайдер — не спайдер. Это наша вторая кожа. На броне у нас не экономят, надежнее, чем у нас, ее ни у кого нет. Даже кожаные сделаны не у последних мастеров. Я бы сказал, у лучших. Не станут они проворнее ни на каплю малую, вы уж мне поверьте. У наших людей дух должен быть на высоте, а он у них здорово упадет, если будут чувствовать себя голыми.

— Тогда позаботьтесь о том, чтобы дух был на высоте, при которой они не станут плестись умирающими улитками. У нас впереди далеко не вечность, а этот Дирт слишком долго от нас бегает.

Дирт мчался по лесу перепуганным зайцем, однако ни о каком испуге не могло быть и речи. Ярость, бешенство, злость, горечь потери, бессилие, он много чего сейчас ощущал, но ни малейшего страха в этом перечне не было.