Бустах Дьуласа помер, проколовши себя ножом, без погребения, и труп его съели собаки. Этот юёр, входя в людей, сводит их с ума, просит себе ножа.

Мадьа-ойун (он же Сатанча), эгинский. Он сидел, делал себе чубук к трубке, но прокололся ножиком, помер. Стал юёром.

Рэпь, умер, удавившись; просит ремня и ножа.

Сыамна Ылльана (Ульяна), умерла, утонувши в полынье озера в полнолуние января месяца. Нашли ее повесившеюся косою за лед. Она стала большим, страшным юёром; и если шаман призывает ее для больного, то помогает.

Иийэп (Иов) помер в дороге от болезни, и его съели там собаки и вороны. Вошедши в шамана, этот юёр делается собакой, хочет съесть человека, делается вороном, каркает по-вороньи, говорит: «Я был отдан (доставлен) на съедение восьмиклыкастым (зверям), на пищу небесным черным воронам, сделаю я (вас) такими же страшными, как я сам» и многое другое [74, с. 411–413].

В мифологии народов крайнего северо-востока России представления о злых духах весьма подробны и отличаются яркими деталями. Чукотские кэле, ительменские кана, корякские нинвиты (у оленеводов) и кала (у охотников на морского зверя) обитают под землей и в западных землях. Видом они разные — как животные или как люди, остроголовые или многоголовые, одноглазые или трехглазые, с огромным ртом, острыми зубами и длинными ногтями, тощими руками и ногами, но могут принимать и любой другой облик. Они проникают в жилище через дымовое отверстие, похищают души людей, вызывают болезни и смерть.

Злые духи постоянно охотятся за людьми, называя их своими «дикими оленями» или «маленькими тюленями». Нападая на человека, они используют те же орудия охоты, что и люди. Удары по голове невидимым ножом или топором причиняют головную боль; пронзающие боли — это пущенные духами стрелы; язвы, опухоли, воспаления, зуд — это следы их укусов.

Чукотский рисунок, изображающий погоню кэле за человеческой душой.

Богораз-Тан В. Г. Чукчи: в 2 ч. Ч. II: Религия. Л., 1939. С. 16, рис. 8

Коряки считали, что без злых духов не было бы болезней, поэтому говорили о всяком больном: «Его ест нинвит». Любимыми лакомствами нинвитов были кровь и печень человека. Поэтому комаров считали посланцами нинвитов или даже самими демонами; думали, что выпитая комаром кровь достается нинвитам.

«Нинвит — это болезнь, зараза, всякая неудача, несчастье, всякая тревога, схватывающая человека по тем или иным причинам. Плохое настроение — это тоже результат вредоносной деятельности нинвита. Непонятные явления, необъяснимые вещи, необычные предметы, какой-нибудь странный камень, причудливая скала, уродливое дерево, уродливый щенок или олений теленок — все это причастно нинвитам», — писал С. Н. Стебницкий, живший среди коряков в 1920-е годы [68, с. 184].

С таким разнообразием злых духов и демонов может справиться, казалось бы, только шаман, но и простые люди имели средства защиты. Во-первых, никуда нельзя отправляться в одиночку и лучше не оставаться на ночь в доме одному. Если все же приходилось, то брали с собой собаку-«четырехглазку» — со светлыми пятнами над глазами. Считалось, что этой «второй парой глаз» собака видит духов и может защитить от них человека. Во-вторых, нужно было иметь в доме фигурки духов-хранителей, а при себе — амулеты, особенно из бисера. При нападении злого духа душа человека могла спрятаться в отверстии бусины, либо же это отверстие служило ловушкой для демонов — попав туда, они «начинали крутиться в отверстии по кругу, утрачивая свою силу» [16, с. 71]. Наконец, можно было прочесть особый заговор от злых духов.

Я превращаю жилище людей в закрытый железный шар. Он не имеет ни двери, ни окон. У него есть только маленькое дымовое отверстие сверху. Я укрепляю вокруг этого отверстия острое лезвие [круглого] ножа. Ни один кэле не может пройти сквозь это отверстие; ни один источник смерти ничего не знает о нем.

Когда приходит вечер, я призываю с обеих сторон входа в мой полог по одному большому медведю и говорю так: «Вы такие большие и сильные! При вашей помощи ничего дурного не может со мной случиться». Если кэле попытаются проникнуть в шатер, медведи поймают их, так как они очень свирепые и злые.

Если я боюсь нападения кэле, когда я сплю одиноко, я говорю: «Я делаю себя маленьким камнем. Я вхожу в камень. Он лежит на морском берегу. Разные ветры дуют на него, многие волны омывают егo. Я невредим» [10, с. 167].

Конечно, люди не думали, что, произнося заговор, они становятся камнем или их дом — железным шаром, но были уверены, что с помощью слов создавали видимую духами реальность.

В мифологии эскимосов также есть разные типы злых духов. Тугныгат представляют в виде человекоподобных существ огромного или, наоборот, крошечного роста либо с одной рукой и ногой, а также в иных странных обличьях. Тупилаки — невидимые чудовищные существа, состоящие из частей тел разных животных. Их создают шаманы для различных целей, как правило злокозненных.

Создание тупилака. Эскимосы.

Rasmussen K. Eskimo Folk-tales / translated by W. J. Alexander Worster. London: Gyldendal, 1913

Интересно, что у многих народов Севера вредоносные духи существовали не только как персонажи верований и герои страшных историй, но и в виде материальных предметов. Как в мифические времена Кутх и Мир-Суснэ-хум женились на дочерях демонов, чтобы приручить зло, так и люди делали фигурки злых духов, чтобы использовать их себе во благо. Например, манси вешали у входа в жилище изображение хозяина болезней Самсай-ойки, чтобы он охранял дом: другие духи болезней увидят, что место занято самим хозяином, и пойдут дальше. У народов Амура и Сахалина шаманы во время лечебных ритуалов выясняли, какой дух мучит больного. Поставив диагноз, шаман изготавливал сэвэн — изображение духа болезни — из дерева или бересты либо рисовал его на ткани или бумаге. Во время камлания шаман просил духа оставить больного и переселиться в изображение. Для этого он «кормил» и окуривал