— Он есть просит, а вам слышится — огонь трещит.

Велел оленя забить. Привели оленя, забили, мясо сварили. Человек поел оленьего мяса. Его не видят, один шаман видит его. Человек сказал:

— Я наелся.

Шаман своим людям говорит:

— Он наелся.

Другим слышится — будто огонь трещит. Шаман говорит:

— Здесь этот человек жить не может. Забейте белого оленя!

Белого оленя привели, забили, шкуру сняли. Человека того в шкуру белого оленя завернули, посадили. Шаман его наверх поднял.

Человек, откуда упал, там и оказался [35, с. 119].

Заключение. Конец мира и новое начало

Наряду с уже рассмотренными типами мифов, существует еще одна разновидность мифологических повествований — эсхатологические мифы, или мифы о конце мира (от древнегреческого слова эсхатос, что значит «последний»). Широко известна христианская эсхатология, представленная в последней книге Нового Завета — Откровении Иоанна Богослова, или Апокалипсисе. Читателям наверняка знакомы и германо-скандинавские мифы о Рагнарёке — грядущей гибели богов и конце света.

Однако вопреки стереотипам, не все эсхатологии пророчествуют о будущей катастрофе. В мифологиях многих народов говорится о том, что мир уже переживал гибель, и не один раз, а после этого возрождался вновь. Примерно такую же картину рисуют и мифы народов Сибири и Дальнего Востока.

В северных мифологиях, пожалуй, наиболее известной катастрофой, случившейся в древности и повлекшей за собой конец мира, стал потоп. По одному из мифов манси, землю первоначально населяли богатыри-отыры, но разгневанный их дерзостью Нуми-Торум послал на землю пожар, а затем потоп — «священную воду». По кетскому мифу, после создания земли случилось уже несколько потопов, во время которых «землю споласкивало», однако звери и люди спасались на торфяных кочках. У народов Алтая также известен миф, повествующий о том, что земля уже была уничтожена потопом и возникла заново.

Среди уральских народов широко распространены мифы о случавшемся ранее конце мира. Как рассказывали ненцы, некогда сквозь все миры росла священная береза с семью ветвями и семью корнями, люди поклонялись ей и приносили жертвы. Но корни березы стали гнить, и однажды дерево упало. Из его ствола хлынула кровь — так выглядел священный огонь, а затем — поток воды, поглотивший реки. Так начался великий потоп. Самый могущественный шаман прекратил потоп, направив воду обратно в реки. В другом ненецком мифе потоп устраивает верховный бог Нум: «большой водой» он моет землю, на которой распространилось слишком много болезней. Потоп продолжается семь дней, в это время не светит солнце, гибнут люди и звери. По еще одному мифу ненцев, потоп — это лишь первая из трех катастроф, постигших человечество в прошлом; вслед за ним наступили страшные засуха и голод — и в живых остались только юноша и девушка. От них пошел новый человеческий род.

В подобных сюжетах заметно влияние мифов первотворения: возрождение Вселенной после гибели некоторыми чертами повторяет создание мира. Так, у селькупов в устроении земли после потопа, как и в ее сотворении, участвует гагара. Также довольно хорошо просматривается связь эсхатологических мифов северных народов с христианской (ветхозаветной) историей о Всемирном потопе и Ноевом ковчеге. В мифе ненцев люди, чтобы укрыться от заливающей землю воды, сооружают плот и берут с собой по одному представителю каждого вида животных. В селькупском мифе люди спасаются от потопа на лодке, но злой дух, стремясь погубить их, просверливает дыру в днище; на помощь людям приходит лягушка — священное животное селькупов: она затыкает пробоину в лодке своим телом. Здесь очевидно влияние апокрифических сказаний, окружающих Священное Писание: согласно так называемой восточнославянской народной Библии, дыру в ковчеге Ноя закрывает своим телом именно лягушка (иногда в этой роли выступают и другие животные: угорь, уж, собака, кошка, лев) [39, с. 267–272].

Что же ждет человечество в будущем? Мифология народов Севера говорит, что все повторится. По мифу ненцев, мировое древо не погибло в прошлом, а возродилось. Каждые 2000 лет хозяин священной березы Хэбидя Хо Ерв, живущий в ее дупле, поднимает мировое древо, и из-под его корней разливается вода великого потопа. Люди вымирают, затем опять появляются и снова расселяются по всей земле — так проходит еще 2000 лет. В 1979 году ненцы предсказывали, что в 2000 году Хэбидя Хо Ерв в очередной раз поднимет свою березу и землю накроет потоп [13, с. 394]. По мифам кетов, в будущем предстоит еще один потоп, после которого всплывут торфяные острова, и на них спасутся несколько человек, а из небытия восстанут культурные герои Альбэ, Дох и Бальнэ.

Однако не только вода грозит человечеству новой гибелью, но и огонь. По якутскому мифу, этот мир простоит еще два поколения, 200 лет, после чего погибнет в огне. Выживут только двое детей — мальчик и девочка; небо опять, как и в начале времен, будет размером с маленькое кольцо, а земля — как коврик из конской шкуры. Мир будет отдан этим детям и снова начнет расширяться, как было раньше.

Ханты и манси не так оптимистичны. По их мифам, этот мир будет окончательно уничтожен огненным потопом. За семь лет до него все кули и менквы направятся в подземное царство, пожирая по дороге людей. Во время огненного потопа спасутся те, кто подготовит плоты из семи слоев древесины: шесть слоев сгорят и лишь седьмой уцелеет. Тех, кто поплывет на плотах без укрытия, будут пожирать огромные комары. Спасшиеся проживут еще столько лет, сколько жили до потопа, а затем превратятся в водяных жучков и, наконец, станут прахом, что и будет концом мира.

На исходе прошлого столетия в миф о конце времен стали вплетаться черты актуальной для народов Севера действительности: один из стариков рассказал, что на земле хантов недавно поселилось чудовище, одетое в железную остроконечную шапку до неба, — похожее на менква, но страшнее (этот мифологический образ описывает нефтяные вышки). Всюду, где появляется это существо, начинаются пожары — это знак скорого конца света, когда на землю обрушится огненный потоп. Интересно имя чудовища, которым назвал его старик, — Цивилизация.

Тем не менее все же остается надежда, что если миру и суждена новая катастрофа, то он не