Жёстко, конечно, но теперь Гитлер поднимет всех, чтобы меня найти. В поднявшемся бедламе я и рассчитывал перехватить Гришу. Его наверняка вызовут в Берлин, и я не хотел упустить момента.

Спустившись по лестнице, я перебрался через небольшой забор, переметнулся через лужайку – сейчас парный патруль пройти должен – и по другой лестнице перебрался через кованый забор на улицу. Мне-то легко было ходить тут в одиночку, а вот когда тащил насильника, тяжелее было. Два раза чуть не спалились. Шесть часовых и один патруль мне пришлось вырезать, чтобы свободно тут перемещаться.

Это не последнее дело, запланированное на сегодня, сразу от здания, где насилу… в смысле, где Гитлер получал всё то, против чего он боролся, я направился к охотничьему магазину, что приметил ещё дня два назад. Там аккуратно отключил сигнализацию – плюшевая стояла – и, подсвечивая фонариком, стал прыгать вокруг медвежьих капканов. Хозяин вообще на безопасности свихнулся! Но я добрался до каморки, где хранился запас винтовок с прицелами. Всё это было охотничье оружие, даже слонобои имелись. Выбрал я штатовский «Спрингфилд» со специальными патронами, после чего вернул всё на место, чтобы пропажу не сразу обнаружили, и покинул магазин, так и не потревожив ни один из шестнадцати капканов, и на машине поехал дальше. Потом бросил автомобиль и, спрятав оружие в укромном месте, завернулся в плащ-палатку и уснул. Укромное место находилось на чердаке частного дома, из слухового окна которого был отличный вид на здание на улице Вильгельмштрассе.

Проснулся я рано утром и сразу заметил суету у Рейхсканцелярии. Офицеры и посыльные носились как наскипидаренные. Проверив винтовку и прицел – эх, не было времени пристрелять её! – я осмотрел подъездной дворик. Тот был виден на шестьдесят процентов. Подтянув рюкзак, я достал яблочный пудинг, выданный Мартой на дорогу домой во Франкфурт.

Пудинг я запивал сладким чаем из фляги. У меня его три литра, в обоих флягах, так что должно хватить на пару дней. Теперь для меня осталось самое сложное дело – ждать и не упустить момента, поэтому я и сидел на раскладном стульчике в глубине чердака, с винтовкой на коленях, и в бинокль следил за подъездным двориком. Гитлер все важные вопросы решал тут, в Рейхсканцелярии был отличный центр связи, так что я был уверен, что если Гришу и привезут, то именно сюда.

Да-а, всё-таки ожидание – это самое тяжёлое в жизни человека. Ладно бы я это делал в помещении, где прохладно, с кондиционером, например, так нет, сижу на душном чердаке, который так нагрелся под лучами солнца, как в парилке не бывает. Берёзового веника не хватает и шайки с кипятком, а так бы попарился, причём с удовольствием. Вода-чай стремительно уходили. Когда я начал стремительно потеть, сразу снял всю одежду и теперь сидел голышом. Ситуация как в фильме с Бандерасом и Сталлоне в «Наёмных убийцах», практически такая же.

Сидел до самого вечера, внимательно разглядывая двор и реагируя на любое движение, особенно если во дворик въезжала машина, а так как там царила суета и поток машин был непрерывным, то я постоянно дёргался. Среди тех, кто срочно прибывал в Рейхсканцелярию, кроме множества генералов я смог опознать только Геббельса, он по гражданке был, и Канариса, тот в адмиральской форме из машины вышел и поспешил в здание.

Гришу всё же привезли. В форме офицера СС, причём подогнанной по фигуре, с нахмуренным лбом он поспешил за сопровождением ко входу. Видимо, абвер догадывался, что возможно покушение, потому как охрана была серьёзная. Я насчитал не менее десяти человек, и то это лишь те, которых я видел, сколько же их в действительности, мне было неизвестно.

Прицел у меня уже давно был настроен для этого решающего выстрела – я тренировался по другим гостям и отбывающим, винтовка только не была пристреляна, однако мне это не помешало сделать два выстрела. Обычно я одним обхожусь, всё же профессионально обученный снайпер, но винтовка меня подвела, первая пуля вошла Грише в плечо, разворачивая его лицом в мою сторону. Видя широко распахнутый в крике рот, я произвёл второй выстрел, подправив прицел. Вторая пуля снесла полголовы Грише, отчего осталась нижняя челюсть и торчащий язык. Тело ещё кричало, но было уже мертво.

– Твою мать! – воскликнул я, поняв, что мне подсунули двойника.

Да, парню было на вид лет пятнадцать-шестнадцать, в принципе, и фигурой и лицом они был похожи, однако у Гриши не было родинки на шее. Когда этот откинул голову, я её хорошо рассмотрел. Крупная, чёрная, да размером с пятак.

Быстро собравшись, я надел шорты и рубаху, повязал галстук, натянул до колен белые гетры и застегнул ремешки туфель. Теперь я напоминал мальчишку из Гитлерюргенда и, оставив винтовку на раскладном стульчике, направился вниз. На первом этаже в столовой ужинало семейство, которое вытаращилось на меня.

– Папа, я же говорила, у нас на чердаке что-то шуршит, и хлопки оттуда были, – радостно воскликнула девочка лет восьми, тыкая в меня пальцем.

Проходя через столовую в гараж, я подхватил со столешницы нож, на котором всё ещё висели свежие хлебные крошки, и метнул его. Хозяина дома, который грозно начал подниматься, вздрогнул и плюхнулся обратно с бледным лицом. Нож вошёл в столешницу рядом с его рукой. Так они меня и провожали взглядами, не вставая за столом – хозяин с хозяйкой и двое детей, старшая девочка и малыш лет двух. Пройдя в гараж, я распахнул ворота, запустил двигатель легкового «Опеля» и выехал на улицу, спеша покинуть этот район. А сумку, что висела на плече, бросил рядом на сиденье, туда же положив и пистолет. Чтобы под рукой был.

Удрать я успел до того, как начала разворачиваться поисковая паутина и этот район блокировали солдаты охранной дивизии. Был ли я расстроен? Да я был в бешенстве! Так попасться на примитивную уловку! Однако заниматься самокопанием я не стал, скорее всего, Гриша тоже тут, вполне возможно, во второй машине ожидал, когда двойник проверит безопасность двадцати метров между машиной и дверьми в Рейхсканцелярию. Впрочем, я не был в этом уверен, однако покидать Берлин, как планировал изначально, не собирался. Я думал уйти на скоростном катере, но пока не судьба. Велосипед и остальные вещи были припрятаны у пирса с частными лодками, катерами и яхтами. Я не уйду из города, пока Гриша жив. Нет, ну надо же было так попасться…

Повернув на очередном повороте, я въехал в центральный парк, там оставил машину и, прихватив сумку и пистолет, поспешил прочь. Мне нужно было кружными путями вернуться в тот район, где происходила облава. В парке, найдя беседку, скрытую от глаз, я переоделся в местного паренька, снова надел очки, изменил причёску, слегка тушью зачернил брови, сделав их как у Брежнева, и только после этого направился обратно к Рейхсканцелярии. Нужно доделать работу.

Просто так в тот район не попасть, наверняка будут проверять документы у всех встречных, а уж парней моего возраста так ещё и тащить в местную темницу. Политической полиции, то есть гестапо. Через полчаса я был на месте, занял один из столиков в кафе с большими обзорными окнами на нужную мне проезжую часть и спокойно завтракал, отслеживал все действия немцев.

Идея пришла в голову после часа наблюдения за одним из контрольных постов. Проверяли они действительно всех мужчин, а вот женщины и девушки ходили спокойно. Я приметил девушку, что обедала в одиночестве, и когда она, подхватив сумку, поспешила в дамскую комнату, чуть позже направился следом. Дальше просто подождал, когда она попытается выйти, аккуратно вырубил её и скользнул в дамскую комнату. К счастью, та была пуста, и никто не поднял крика. Я же быстро раздел девушку – опыт, знаете ли. Мне не показалась, она тоже была угловатым подростком. Я надел на неё свою одежду, а на себя натянул платье. Пришлось и лифчик снимать, а то у меня даже на первый размер не хватало. Потом воспользовался косметикой из сумки девушки – навёл легкий макияж, – проверил, как тот смотрится, и тряхнул волосами. Не зря я долго не стригся, на случай как раз такой ситуации, когда потребуется перевоплощаться. Женщин с такими стрижками я видел. Быстро соорудив на голове нечто легкое, я довольно улыбнулся и покинул дамскую комнату, а потом и кафе. Девушку я оставил связанной на полу с кляпом – мне нужно было дополнительное время. Сумочку бросил там же.