удивлялся каждому его слову. Мало того, что тот был весьма проницательным, так ещё и смелостью обладал не малой, а ведь последнего как раз-таки и не хватало линчевателю.

— Я должен был умереть ещё десять лет назад вместе со всеми, но, увы, остался единственным выжившим. С тех пор моя жизнь не кажется мне ценной или же важной. Единственное, что придавало ей смысл — месть. И сейчас, когда путь к ней открыт, я не отступлю, Клаус, и мне плевать, кто захочет мне помешать, — говорил очень уверенным голосом он, что ещё больше удивляло его противника. — Хочешь продолжать мешать мне? Хорошо, но тогда я убью тебя и пойду дальше, но вряд ли ты согласен с таким исходом, не правда ли? — в ответ он не получил ни слова, но по реакции собеседника стало понятно, что злодей был прав в своём предположении. — В таком случае, Клаус, я бы предложил тебе отправиться вместе со мной. Так мы бы смогли отомстить этим людям вместе. Но… ты боишься главного человека, да и отомстить ты не желаешь, потому, скорее всего, ты откажешься от этого предложения, потому остаётся лишь одно, — Айкава выпрямился и грозно посмотрел Потрошителю в глаза. — Я отправляюсь туда один, а ты не станешь мне больше мешать. Если я проиграю, то тебе ничего не будет, а если выиграю — ты избавишься от страха. Все в выигрыше.

Клаус перевёл взгляд с Айкавы на стену напротив себя, словно пытаясь сконцентрировать свои мысли в этот момент. Удивление от откровенной смелости Сина вспыхнуло в его глазах, и он двусмысленно посмотрел на него, словно пытаясь понять его настоящие намерения. В этот же момент он увидел в его взгляде кое-что ещё, что тут же заставило его измениться в лице. Он резко погрустнел, взгляд его опустился, а сам он сместил фокус на другой объект.

Тяжёлый вздох вырвался из его груди, когда он безмолвно подошёл к целой стене и, упёршись спиной в холодный бетон, медленно опустился на пол. Его дыхание было неровным, как будто каждый вздох причинял ему дополнительную боль. Он сидел там молча несколько секунд, словно собираясь со своими мыслями в этот момент. Из его глаз проглядывали сложные эмоции, и выражение лица было загадочным и непроницаемым.

— Он уже сделал свой ход. Всё кончено, — грустно произнёс Густавсон и вздохнул.

— О чём это ты? — не понимал Син.

— Он уже ждёт тебя. Ему известно о твоём скором прибытии, о твоих намерениях, желаниях и целях. Всё так, как он и говорил — по его сценарию.

— И что это значит?

— Можешь идти. Мешать я тебе не стану, — прикрыл глаза Потрошитель.

— Всё так просто? — удивлялся злодей.

— Остальные действия бессмысленны.

Айкава не понимал смысла того, что говорил ему Потрошитель, да и не старался понять. В любой другой ситуации всё было бы иначе, но в тот момент и время поджимало, и желание закончить путь боли и страдания возрастало с каждой минутой, потому докапываться до столь явного поведения и не менее странных слов ему не хотелось. Все его мысли сейчас были заняты тем, как можно быстрее добраться до нужного места. Приближающаяся месть же и вовсе пьянила разум, заставляя верить в то, что она — неотвратима. Это чертовски заводило подростка, потому, когда он убедился, что линчеватель не станет останавливать его, повернулся к последнему спиной и побрёл к самодельному выходу из здания.

«Что ты делаешь? Прикончи его! Он попытается помешать тебе! Быть может, он прямо сейчас ударит тебе в спину! Не стоит быть таким наивным, Син!», — пронеслось в голове злодея, но он эти мысли легко проигнорировал.

— Надеюсь, в следующий раз я сражусь с сильным Джеком Потрошителем, а не со слабым Клаусом Густавсоном, — сказал на прощание Син, после чего сильно подпрыгнул при помощи своей причуды и отправился по крышам к нужному месту.

Клаус же явно испытывал грусть от всего произошедшего. Казалось, что не такого исхода он желал. Оно и понятно, ибо проигрывать он точно не планировал, да только кажется, что это было не единственным поводом для его плохого настроения.

Через пару минут он поднялся на ноги, вышел на улицу и посмотрел на небо, что медленно начало обретать яркий оттенок.

— Он уже проиграл, — произнёс Клаус.

* * *

Дорога до нужного здания заняла чуть больше часа. Несколько раз Син чуть не попался профессиональным героям, что смогли заметить его передвижение по крышам, но парень не был бы собой, если бы ему не удалось быстро от них скрыться. Один раз он уже попался этим утром, так что второй подобной ситуации создать он не хотел.

Это было нудно, трудно и достаточно утомительно, но всё-таки злодею удалось добраться до нужного здания.

Син стоял у подножия высокого небоскреба, высота которого была примерно семьдесят четыре этажа. Рассвет окрасил небо в нежные оттенки розового и фиолетового. Его фигура терялась в сумеречном свете, создавая ощущение призрачной невидимости среди пробуждающегося города. На лице играла тень напряжения, но его глаза сияли решимостью. Ветер ласково развевал его черные волосы, подчеркивая напряженную атмосферу этого момента. Охраны у входа не было, а это означало, что никаких препятствий на пути юного злодея больше не было. Теперь ему оставалось лишь войти внутрь, подняться на нужный этаж и достигнуть нужного помещения.

Звучало всё достаточно просто и понятно, но он понимал, что не всё в этом деле пойдёт гладко, потому тут же приготовился к резкому началу сражения, ибо в любой момент на него могли напасть противники, количество которых могло исчисляться десятками, если не сотнями.

Подойдя ко входу, подросток аккуратно посмотрел через прозрачные двери, что находилось внутри. Там он увидел самый обычный ресепшн, что никак не отличался от тех, что он видел в других подобных зданиях. Самым странным было то, что в этом помещении никакого не было, хотя, как это принято в других местах, там должен был находиться, как минимум, один человек. Подросток ещё раз внимательно всё осмотрел, убедился, что никого внутри нет, и медленно зашёл внутрь, тихо закрыв за собой дверь.

Оказавшись внутри, подросток стал действовать ещё более скрытно и осторожно: укрывался за стенами и немного выглядывал из-за них, прятался за предметами интерьера, прислушивался ко всем звукам и тщательно всё осматривал, пытаясь не пропустить что-нибудь важное. К слову, ничего интересного и странного